Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №08 за 1984 год

Но бой тем временем еще не завершен: приказ — идти на Борисов.

Осмотрелся. Нет самоходок Величая и Крашенинникова. Запрашиваю. Сквозь писк и треск по радио доносится голос как будто Величая:

— Жду экипажи. В машинах только механики. — И снова треск в наушниках.

Ничего не понимаю. Посылаю заряжающего Аладина к станции. Проходит с десяток минут. В районе станции нет-нет да слышатся автоматные очереди. Дым. Что-то горит.

Наконец-то появились самоходки.

— Ну, что у вас случилось? — спрашиваю.

— Да как в басне про мужика, поймавшего медведя!

Произошло же следующее. Возле станции самоходки только развернулись было стволами на паровозы, как увидели свои танки: значит, решили, бой окончен. Экипажи вышли из машин. Закурили. А саперы-«десантники» поторопились в дом, чтобы проверить, не заминирован ли он. Вдруг из окон здания стали выскакивать гитлеровцы. Наши — за пистолеты. Автоматы-то в машинах остались. И встали друг против друга. Молчат не шевелясь. Наконец кто-то сообразил:

— Хенде хох! Бросай оружие!

Фрицы взметнули руки вверх.

Тут и саперы появились:

— Мин нет! Фашистов тоже! — докладывает их усатый командир.

— Вот так и получилось, что пока мы их разоружали да сдавали в общую колонну,— докладывает Величай,— произошла небольшая задержка.

Танки снова устремились вперед на Бобр и на Борисов. Теперь уже не по лесным дорогам, а по шоссе. Но оказалось, дорога вся забита отступающими частями врага. Чего тут только нет — машины, бронетранспортеры, пушки, телеги, фургоны, двуколки...

С появлением танков сразу же поднимается лес рук — сдаются в плен. И из укрытий выходили с белыми платками или поднятыми руками, и группами и в одиночку, строились в колонны.

Продвигаться приходилось, сталкивая все, что попадалось на пути, в кюветы. Возникали и перестрелки. Но быстро заканчивались — враг либо отходил, либо сдавался.

Населенный пункт Бобр оказался сильно укрепленным. К тому же фашисты взорвали мост через реку. Едва только наши танки и самоходки показались на виду, как враг открыл огонь. Кто-то успел бросить дым-гранаты, и мы укрылись на опушке леса.

Танки, пытавшиеся выйти слева от дороги, попали на заболоченную низину и некоторые застряли. Только мотострелки успели почти добраться до речушки, но и они под ожесточенным артиллерийским и минометным огнем залегли. Местность была практически открытой и хорошо просматривалась противником. Сам же враг укрылся в густом кустарнике и садах на крутом противоположном берегу. К тому же его орудия и танки вели огонь то с одного, то с другого места или направления. Поэтому засечь их было трудно. Надо было выдвигаться вперед, чтобы получше разобраться в обстановке. Посоветовавшись с командирами машин, решили, что эту задачу следует возложить на Василия Величая и наводчиков — Бычкова и Фролова.

Оставив за себя старшего лейтенанта Устинова, и я пошел с ребятами. Где пригибаясь, где ползком преодолели открытые участки и, выбрав незаметный бугорок с кустиками, стали изучать передний край, до которого, что называется, рукой подать.

Пехотинцы показали несколько целей, а после очередных выстрелов противника мы и сами хорошо разглядели позиции стрелявших пушек и танков. Укрытые хорошо, они даже в бинокль с такого близкого расстояния были едва различимы. Потому, чтобы не потерять их из виду, наметили ориентиры и нанесли все цели на схему.

— Теперь уже не уйдут. Врежем под самый крест! Верно, Сергей? — возбужденно говорит Фролов Бычкову. Тот промолчал.

Но словно в ответ Фролову в воздухе засвистели мины с характерным нарастающим при подлете звуком. Плотно приживаемся к земле — как лист. Трах, трах, трах — раскалывается воздух. Вокруг фонтаны земли, по спине бьют комья земли. За воротник — песок. Во рту хрустит. Не успеваю оглядеться: все ли целы, как снова серия разрывов.

— Назад, ползком! — кричу. — Не все, по одному! Бычков, пошел!

Добрались до опушки без потерь. А тут уже офицер из штаба прибыл.

— Через полчаса атака,— сообщил он — Вам подавить противника на этой окраине,— показал участок. — Танки с автоматчиками пойдут в обход справа. Там броды.

Сигнал. Ракеты. И по радио — огонь!

Загрохотала канонада — открыла огонь артиллерия. Появились штурмовики.

Даем залп и мы.

Весь передний край противника заволокло дымом. И мы решили переместиться ближе, за удобный холмик.

— Вижу цель,— докладывает Величай.

— Есть цель! — доносится от Устинова.

Машет рукой из люка и Крашенинников в сторону противника: он тоже видит цель, просит разрешения открыть огонь.

Даю «добро». Грохочут выстрелы. Снаряды ложатся куда надо.

Но бьет и немец. Прямой наводкой.

К тому же налетели самолеты. Осколки барабанят по броне — как град по крыше. Невозможно открыть люк. И видно плохо. Однако в какой-то момент передышки передний край просматривается, и самоходки, уточнив наводку, снова ведут огонь. А вот и автоматчики уже местами вышли не только к речке, но и овладели противоположным берегом. Завязали бой у окраинных домов. Теперь слово за ними.

Стрелять стало опасно. Можно и своих побить. Переносим огонь на фланг, куда устремились танки. Но, видимо, броды оказались нелегкими. Остановились, ведут огонь с места. И вдруг танки стали искать укрытие: противник открыл сильный огонь.

Получаем по радио приказ: самоходкам прикрыть «коробочки».

Но мы и без того уже перенесли огонь на вражеские позиции на правом фланге. Трехпудовые снаряды при точной прямой наводке сразу дали результат. Тут же замолчали огневые точки.

Танки, совершив маневр, вышли из-под огня.

Слышим по радио Походзеева:

— Спасибо, «зверобои»!

За что спасибо? Работа — одна на всех.

Пехотинцы, обогнав танки, вышли к броду, потащили бревна, доски. И с ними — саперы. Вон, пробегая мимо, помахал рукой и наш старый знакомый — усатый сержант. Торопится на переправу. Удачи вам, ребята. Нелегкая у вас сейчас ноша и работа — сильный огонь, вода по грудь, грязь по колено, а переправу надо навести.

Но противник еще не сдался. Замечаю между домиками вражеские танки с длинными стволами. По виду «пантеры».

Показал на цель Бычкову, а затем отошел от машины, чтобы поставить задачу Устинову с Величаем. Тем временем Бычков уже сделал два выстрела. Стало ясно, где противник, и другим командирам машин. А тут начался артналет — пришлось залечь. Подождал и — бегом к машине. Вот она. Остался шаг. Вдруг взрыв, удар. Как будто кто-то резко ударил палкой по пряжке ремня. Стою. Что-то теплое разливается под гимнастеркой. Да, попало снова. А жаль — до штурма остается уже совсем немного. Может, не идти в санбат?

Перевязался. Боль вроде небольшая. А тут и команда поступила — поддержать огнем пехоту и танкистов на переправе. Однако на машину забраться не могу. Приказал Устинову принять батарею...