Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №10 за 1970 год

— Не будет переезда! — высоким плачущим голосом кричит он. — С моста и берега всем уходить! Всем! Мне взрывать надо... — и, видя, что никто не трогается с места, зло и непонятно грозит: — Ну, погодите, сейчас приедет Стариков, он вам сразу все объяснит! Бы-ыстренько объяснит!

— Кто такой Стариков? — настороженно переговариваются на берегу. — Полковник, что ли?

Но и без таинственного Старикова все встает на свои места. Поляков отправляется на плашкоут и возвращает на рязанскую сторону всех, кто прорвался на мост. Плашкоут теперь стоит пустынный, безлюдный, точно покинутый в беде корабль. Посреди ледяных полей странно торчат на его палубе высокие столбы с молочными шарами фонарей — как будто кусок улицы унесла Ока.

Вот возле моста, балансируя шестом, пробежал последний взрывник — не поскользнулся бы!

Сейчас ударит взрыв...

Стариков — главный инженер областного управления строительства и ремонта автодорог — не успел открыть свой кабинет, как подошла секретарша: «Пахомов просил приехать. Срочно».

Значит, опять что-то приключилось на воде. С Пахомовым, председателем паводковой комиссии, Стариков в эту напряженную неделю виделся ежедневно, случалось, и по нескольку раз. Оправдывались прогнозы: паводок в этом году выдался необычайно грозный.

Сначала тревожные известия стали приходить из соседних областей. Говорили, что в Орле подтопило завод, много жилых кварталов. У Калуги Ока поднялась на одиннадцать с лишним метров — на три метра больше, чем при катастрофическом паводке 1908 года. Бушевал верхний Дон — у Задонска уровень реки повысился на двенадцать с половиной метров. Под Воронежем сорок километров ЛЭП оказались в воде.

В Рязани с тревогой глядели на Оку — газеты сообщили, что в верховьях, у Белева, паводок превысил все максимальные уровни за последние девяносто лет. Но первыми проявили неспокойный нрав окские притоки: Проня, Мокша, Вожа.

Три дня назад Стариков? срочно вызвали в Рыбное — вздувшаяся Вожа грозила бедой. Она двинула ледяные поля-монолиты полутораметровой толщины на дамбу, по которой проходила дорога Рыбное — Кузьминское. Пришлось громить ледяной панцирь взрывчаткой — крошево не могло срезать дамбу. Успели.

Позавчера преподнесла сюрприз Проня. Возле села Студенец стала громоздить заторы. И без того высокая вода — метров на восемь повысился уровень речушки за последние дни — перед заторами стала походить на морской прилив: пузырилась, со страшной быстротой пожирала берег, подбиралась к телятнику, к домам села. Долго сидели у Пахомова вместе с Виктором Николаевичем Корчагиным, заместителем начальника УВД, ломали голову — что предпринять? Взрывников на машине не доставишь, дорога превратилась в черную жидкую трясину. Вездеход и то не пройдет. Оставалось одно: взрывать заторы.

Обошлось! Паводок на Проне вдруг сам по себе резко пошел на убыль. Но спокойнее не стало. От шоферов в дорожном управлении Стариков слышал, что Ряжск уже двое суток без света — снесло опоры. Здесь, под Рязанью, сводки сулили уровень паводковых вод на полтора-два метра выше среднего многолетнего уровня.

Стариков глядел, как пробегают за окном машины чистенькие рязанские улицы, и прикидывал, где нужна будет помощь и какая, если и эти прогнозы подтвердятся. Торговый городок поплывет — факт! Вода и на площади Свободы будет. А там рядом текстильная фабрика. Пригород Борки, конечно, подтопит...

Вчера вместе с Пахомовым Старикову вновь пришлось гнать в Рыбное. Во-первых, Вожа, приток Оки, продолжала куролесить. Теперь уже не лед — полая вода наступала на дамбу. А во-вторых, Пахомов прослышал, что будто бы загубили в Рыбном на пищезаводе пятьдесят тонн сахара, не убрали вовремя — затопило на заводском складе.

Сначала отправились на дамбу.

Вожа, вобрав в себя воды другой речки — Мечи, разлилась километра на два-три. Она не успевала проскочить в узкий проход под мостом и начала переливаться через подпиравшую ее насыпь автодороги. Там, где потоки перехлестывали шоссе, насыпь таяла на глазах, размывалась, зияла кавернами, оползала.

На дамбе шло сражение. Двадцать пять самосвалов сбрасывали на обочине одну к другой груды щебня. Бригада дорожников равняла их, трамбовала. Быстро поднималась защитная бровка. Поднималась и вода. Она находила лазейки, кремовыми змеями струилась по асфальту... Потоки ширились, полнели, пока наконец в прорыв не падала из гремящего кузова очередная порция дробленого камня.

Неожиданно самосвалы стали приходить реже, полупустые.

Узнав Старикова, один из шоферов на ходу крикнул:

— Щебень кончается! Несколько машин всего осталось...

В райкоме партии Пахомов, и Стариков, и сам секретарь втроем «сели» на телефоны. В Рыбинском районе щебня не нашли. Был карьер недалеко от Спасска, но пока оттуда перебросишь камень — от дамбы рожки да ножки останутся. Пахомов нервничал, грыз карандаш.

Дожидаясь междугородных звонков, услышали, что приключилось в Рыбном накануне.

Вовсе мозглявая речушка Дубянка устроила вдруг настоящий потоп. Залила центральную улицу. Вода разгуливала метра полтора глубиной и все поднималась. И это в разгар дня, когда взрослые на работе, дома одни старики, дети. Вызвали милицию, нашли лодки, принялись спасать людей...

«Проклятая пора — половодье», — думал Стариков. Слушал, что дальше рассказывал очевидец.

— А Евгений Зараев (есть у нас такой участковый уполномоченный) — вот человек! Подплыл к одному дому. Заходит. В комнате на столе сидит полуживая старушка — глаза круглые, от страха пальцем шевельнуть не может. Вода ей подол уже мочит. По комнате мебель плавает, а среди нее колыбель с двухгодовалым младенцем. Тот лежит себе, улыбается — что ему! Так этот Зараев — вот человек! — нет чтобы просто вынести бабку и мальчишку, и дело с концом. Он еще прикинул, что на улице ветер, холодно. И значит, парень простудиться может. Тогда он его закутал, как на прогулку, и даже валеночки на печке нашел...

Щебень, наконец, отыскали на одном из заводов, на окраине Рязани. У всех отлегло от сердца — дорога спасена.

На обратном пути Пахомов придирчиво рассматривал встречные самосвалы — с полными ли кузовами идут? Стариков видел — повеселел председатель. Наверное, еще и оттого, что сам убедился: сахар-то не пропал, успели-таки перетащить на верхние этажи, вода не достала.

Показалось здание облисполкома. В последний раз Стариков попытался представить, что и где могло случиться. Может, что-нибудь с плашкоутами?

В кабинете у Николая Ивановича Пахомова сидел начальник мостотряда Алексей Дмитриевич Потапов. Стариков знал — Потапов строил огромный железобетонный мост под Рязанью. Опоры уже стояли в воде, и паводок этого года должен был впервые проверить их прочность. «Значит, что-то с мостом приключилось», — решил Стариков и ошибся.