Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №07 за 1974 год

Вернулся в Москву — бросился к справочникам: хоть название незнакомых птиц найти! Как бы не так! Ни в одном справочнике о моих птицах не упомянуто. Брема взял — и там ни слова. Пустился охотников и орнитологов расспрашивать. Охотники и орнитологи выслушают описание неизвестных куликов, кто висок почешет, кто плечами пожмет — и осторожно осведомятся:

— А вы ничего не путаете?..

Много минуло лет. Каждую осень брожу с собаками по лугам и болотинам, все ищу диковинных птиц. Не рассказы свои подтвердить хочу! Страстно хочу убедиться: те кулички не последними были...

Владимир Прибытков

Рассказ о работах лауреата премии Ленинского комсомола, делегата XVII съезда ВЛКСМ, доцента Тбилисского государственного университета Р. В. Гордезиани

Семь спорят городов...

Древние историки рассказывали, что афинский правитель Писистрат однажды распорядился привести в порядок литературное наследие Гомера. Будто бы он назначил специальную редакционную комиссию и лично наблюдал за ее работой. Когда редактирование Гомера (первое в истории!) было завершено, в текстах «Илиады» и «Одиссеи» оказалось довольно много стихов, восхваляющих город Афины, его народ и его правителей.

Между тем великий поэт вовсе не был афинским гражданином — он родился на побережье Малой Азии, в городе Смирне. Или, по мнению аргивян, в городе Аргосе, то есть по другую сторону Эгейского моря. А жители Родоса говорили, что родиной Гомера искони считался их остров, а не Саламин и не Хиос, как уверяют некоторые безответственные личности, и подавно не Смирна с Колофоном, эти жалкие, полуварварские городишки.

Словом, культурно-политическая акция Писистрата не столько укрепила авторитет Афин, сколько разожгла страсти провинциальных патриотов, о чем еще долго напоминало известное двустишие:

Семь городов соревнуют за мудрого корень Гомера:

Смирна, Родос, Колофон, Саламин, Хиос, Аргос, Афины.

С патриотизмом городов и городишек покончили походы и открытия Александра Македонского.

На исходе второго века до нашей эры в древнем финикийском Сидоне некий поэт, сириец с греческим и таким знаменательным именем Антипатр, писал о Гомере:

Скажем: великое небо — отчизна твоя...

Небо Антипатра было ясным, просторным, и оно было одно на весь мир, от Гималаев до Атласа.

Итак — мир городов-полисов, мир эллинизма, и Рима и тот, новый, мир, где слишком долго и слишком многие предпочитали рассматривать небо сквозь крепостную амбразуру или оконце монашеской кельи. Но в замках и монастырях по-прежнему сравнивали доблестного воина с Ахиллом и с Гектором и, рассуждая о пагубной женской красоте, вспоминали Елену Троянскую.

А там настало время Данте, и время Рабле, и Шекспира, когда поэты снова призывали тень Великого Старца и школяры опять, как некогда в Афинах, зубрили гомеровские гекзаметры. А там уже занялась Гомером и европейская наука. Речь теперь шла об исследовании, о беспристрастном анализе того, что привычно именовалось «даром божественной гармонии» и «гением Эллады».

И вот именно гармонии (как понимали ее во Франции семнадцатого века) не мог обнаружить в «Илиаде» аббат д"Обиньяк. Он заглядывал в Аристотеля, перелистал Буало и все же не мог решить, кто тут герой: Ахилл или его противник троянец Гектор? Цари Агамемнон и Приам? Или божества Олимпа, столь активно участвующие в Троянской войне? Почему автор перебивает свой рассказ длиннейшими отступлениями, отвлекая читателей от главных событий? И что в таком случае считать здесь главным?

Нет, решил почтенный аббат, это совсем непохоже на поэму. Это, по-видимому, свод многих песен, созданных многими поэтами в разные времена. Быть может, и сам Гомер всего лишь поэтический вымысел, предание о вдохновенном слепце, бряцающем на лире.

Трактат д"Обиньяка был прочитан в узком кружке парижских литераторов — и забыт. А в конце восемнадцатого века профессор университета в Галле Фридрих-Август Вольф опубликовал свое «Введение к Гомеру».

Это был крайне сухой, в высшей степени научный труд, в котором рассматривались сложные проблемы возникновения греческой письменности и взаимоотношения литературы и фольклора. Аббату-парижанину и не снилась такая ученость, но основная идея профессорского труда привела бы его в восторг — мысль, что «Илиада» и «Одиссея» в том виде, в каком они дошли до нас, принадлежат не Гомеру, но являются коллективным произведением рапсодов-сказителей.

У профессора Вольфа нашлись противники. Они указывали на единство художественного замысла той и другой поэм, на особенности стиля, которые сами по себе исключали возможность коллективного и тем более разновременного авторства.

Началась столетняя война между «унитариями», полагавшими, что гомеровские поэмы созданы одним поэтом, и «аналитиками», которые усердно разбирали «Илиаду» и «Одиссею» на части, на великое множество малых сюжетов, самодовлеющих песен-былин.

Спорили не о пустяках — верное понимание древнегреческого эпоса было ключом ко всей культурной истории античной Греции. Битвы «унитариев» и «аналитиков» охватывали обширнейшие области знания, от теоретической лингвистики до философии искусства. Новое время создавало новую науку, гомерологию, и отшучивалось от нее эпиграммой:

Семь спорят городов о дедушке Гомере —

В них милостыню он просил у каждой двери!

Шутка целила не в греческие полисы с их давними и немного смешными распрями, а в науку своего времени. Наука пересматривала судьбы народов и цивилизаций, и совершенно тут был ни при чем некто Гомер, будто бы живший когда-то в конце девятого или начале восьмого века до нашей эры где-то в Малой Азии, а может быть, на острове Родос, но, впрочем, кажется, все-таки в Афинах.

Великий старец в Тбилиси

Нет, в Тбилисском университете не предлагают считать Грузию родиной Гомера. Здесь просто изучают классическую филологию так же серьезно и обстоятельно, как это делается в Ленинграде, Берлине, Кракове, Кембридже (Массачусетс, США) и прочих университетских городах мира.

Что касается гомерологии, то грузинские эллинисты успешно разрабатывали эту научную дисциплину еще в 1920-х годах, когда в Тбилиси начинал выходить сборник «Homerica», где публиковались греческие рукописи «Одиссеи» и статьи по гомеровскому вопросу. Исследованиями древнегреческого эпоса много лет занимался профессор П. А. Берадзе, переводчик и комментатор первого стихотворного издания «Одиссеи» на грузинском языке. А теперь полномочным представителем гомерологии стал ученик профессора Берадзе — Рисмаг Вениаминович Гордезиани, автор научных работ, отмеченных в этом году премией Ленинского комсомола.