Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №07 за 1974 год

В детстве я жил на берегу моря в Раннамыза. Это в шестнадцати километрах от Таллина. Однажды у берега появились разводья мазута. Прошло много лет, но следы этого мазута так и остались полосами на валунах. — Продолжая расхаживать по комнате и заглядывая в папку, Калью нашел нужную страницу. — В тропических водах жизнь есть в основном на глубине восьмидесяти-ста метров. В северных широтах — на глубине пятнадцати-двадцати метров. Из этого слоя мы и добываем пищу. И еще — девяносто процентов всего живого обитает в близких к берегам водах и у самого побережья, а это лишь девять процентов общей площади Мирового океана. Нет, мы должны беречь море. Уже доказано, что экономически невыгодно загрязнять воду. Вода нужна чистая. В противном случае каждый осетр в будущем станет дороже корабля... Я понимаю, что возникает естественный вопрос: нельзя же сократить отходы путем сокращения производства?

О сокращении производства говорить не стоит. Даже если бы мы отказались от некоторых благ. Ведь в наше время есть страны, где еще живут в нищете, голоде. Для этих стран разговор о сокращении производства звучал бы неуместной шуткой. Наверное, надо думать о том, что можно строить у моря, а что нельзя. Уже сейчас среда начинает диктовать человеку свои условия. По морям и океанам ходят танкеры водоизмещением в сто тысяч, пятьсот тысяч тонн... Представляете, если с таким судном в нашем море случится беда? Слой нефти покроет всю поверхность. Прекратится естественный обмен тепла между водой и атмосферой. Станет холодно, как в Заполярье... Знаете, японцы нашли в своих водах ядовитые примеси, от которых выпадают волосы, нарывает кожа... У меня была фотография из одного научного журнала — портрет японки, вся спина которой в нарывах. Шведы выяснили, что это вещество в основном образуется из красок корабельных корпусов и трансформаторного масла. Оно аккумулируется в рыбах...

Дверь приоткрылась, и в комнату заглянула маленькая Кайя. Аккуратненькая и светлоголовая, она о чем-то тихо и нежно спросила у отца и, удовлетворенная ответом, прикрыла за собой дверь. Мне показалось, что после её появления Калью вдруг стал говорить спокойнее и от прежней злости на лице не осталось и следа.

— Если вы обратили внимание, в передаче участвовало много молодежи. Они все разные. Школьники, студенты, рабочие. Были среди них скромные, были пижоны... в общем, разные. Я хотел, чтобы именно они, молодые, разобрались в понимании истинных ценностей. Насколько разумно, к примеру, иметь автомобиль в триста-четыреста лошадиных сил и ездить в нем по городу, если при этом невозможно дышать свежим воздухом?.. Я хочу, чтобы наши дети купались, ходили босиком, лежали на зеленой траве. В Японии, когда над городом стоит смог, детям дают мелочь, но не на мороженое, не на конфеты, а чтобы по дороге в школу они могли за деньги... подышать кислородом из автомата. Это ли не тревожный сигнал для всех?..

— Что в этой папке, Калью? — спросил я наконец.

— Сценарии моих молодежных передач «Некоторые размышления», их уже было шесть. Скоро седьмая. Она как бы завершит всю серию, подытожит.

В прихожей хлопнула дверь, и маленькая Кайя радостно захлопала в ладоши.

— Жена пришла, — пояснил Калью и по-мальчишески улыбнулся.

— Жаль, времени нет, — сказал он. — Поехали бы в Раннамыза и походили босиком по берегу или посидели бы на теплых валунах.

Он снова опустился на пуфик посреди комнаты, как на теплый валун, обхватил руками колени, положил на них подбородок и опять улыбнулся...

Н. Сафиев, наш спец. корр.

Говорят, что в наши дни путешествие в значительной степени утратило свою первозданную привлекательность и, уж во всяком случае, не связано с риском. Возможно, в этом и есть доля правды, но только в том случае, если путешествовать реактивными лайнерами или океанскими яхтами. Я же решил пройти верхнее течение самой полноводной реки в мире Амазонки, полагаясь лишь на собственные силы, ибо считаю, что только один на один с природой человек может проверить, чего же он стоит.

На протяжении столетий географы и исследователи спорили, откуда берет начало Амазонка: считать ли ее истоками Мараньон или Укаяли, после слияния которых она превращается в знаменитую реку. И лишь в прошлом веке итальянский ученый Антонио Раймонди, изучив сток обеих рек и химический состав их вод, пришел к выводу, что пальму первенства следует отдать менее длинному, но более полноводному Мараньону. С ним-то мне и предстояло помериться силами. Причем именно в его диких верховьях, где индейцы называют реку «Золотой змеей» за ее извилистость и коварство. Не зря о ней есть старая индейская песня с такими словами: «Река Мараньон, дай мне пройти! Ты упрямая и сильная, ты не щадишь никого. Река Мараньон, я должен пройти! У тебя есть твои воды, у меня — мое сердце».

Я вспоминаю эти слова, когда наша маленькая экспедиция — мой друг итальянец Марио Аллегри и проводник перуанец Артуро Сориано — пробирается к перевалу, по колено проваливаясь в снег и таща за собой в поводу лошадей. Позади остались серебряные рудники Раура. Одолев перевал, мы оказываемся на восточных склонах Перуанских Анд, где из крошечного ледникового озерка вытекает узенький ручеек, который через тысячи километров превратится в третью реку мира. Я не могу отказать себе в удовольствии попробовать перекрыть будущего гиганта с помощью собственной ступни. Впрочем, прохлаждаться некогда. Впереди еще двадцать километров пути по талому снегу и грязи. В маленькой индейской деревушке, умудрившейся остаться без названия, мы прощаемся с Сориано.

Настала очередь испытать нашу надувную лодку, на которую возлагаются большие надежды. На глазах изумленных индейцев мы надуваем ее и спускаем на воду. Мараньон воспринимает это вполне доброжелательно, видимо еще толком не разобравшись, что мы задумали. Быстро грузим наше нехитрое снаряжение и, помахав на прощание глазеющим на нас жителям деревни, отталкиваемся от берега. Нас подхватывает течение, проходит минута, другая, и на дне лодки уже плещется маленькое озерко. Река явно раздражена и то и дело обдает нас фонтанами брызг. Ощущение не из приятных, но ребятишкам, сопровождающим нас по берегу, это кажется забавным. Внезапно впереди над водой вырастают буруны: приходится смотреть в оба, чтобы не налететь на камни. Пройдя три опасные стремнины, мы все-таки вынуждены причалить к берегу, чтобы не перевернуться на порогах, которые в качестве следующего сюрприза приготовил Мараньон. Ликованию ребятни нет предела. «Впереди будет еще хуже!» — радостным хором кричат они.

Действительно, после порогов, которые мы обошли по берегу, река почти исчезает среди невообразимого нагромождения огромных валунов. Признаться, на минуту закрадывается сомнение: стоит ли упорствовать? А вдруг верхнее течение Мараньона вообще непроходимо даже для таких малюток, как наша надувная лодка? И все-таки трудно отказаться от заманчивой идеи пройти истоки реки именно по воде. Ведь кто-то должен же точно установить, возможно ли это. Два дня мы проводим в неравной борьбе с водоворотами, порогами, стремнинами, пробираемся по береговым скалам, таща груз на плечах терпим три кораблекрушения и, наконец, когда гибнет большая часть продуктов, отказываемся от своей затеи. Первый раунд остается за непокорным Мараньоном.