Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №01 за 1975 год

Я стала ловить в лососевом протоке через день точно так же, как это делал отец. Первое время было трудно, меня все время мучили тяжелые воспоминания и чувство вины. Но я крепко сжимала зубы, и с каждым разом становилось все легче и легче. Дела наши пошли неплохо, и вскоре за мной укрепилась слава столь же умелого рыбака, каким когда-то был отец. Но я все время боялась, что меня заметят у Васиккасаарет, и тогда моему рыбацкому счастью сразу пришел бы конец. С каждым разом я все больше понимала, какие чувства должен был испытывать отец.

Мальчик — мы назвали его Юсси — подрастал, становился большим и сильным. Подобно своему отцу, он не хотел ходить на озеро рыбачить, а был прирожденным оленеводом. Правда, иногда он отправлялся со мной на рыбалку, но занятие это казалось ему скучным, и он только ворчал. Сидеть на веслах он не желал, а запах рыбы был ему противен. Однако стоило на берегу появиться оленю, как он тут же загорался, будучи уверен, что это его олень. Он знал, что у отца, когда тот умер, было не меньше полусотни оленей, но мы договорились, что пока животные походят в стаде свекра; тот будет за ними смотреть и за это оставит себе несколько телят, а также взрослых оленей, которые предназначались на убой. Нам тоже полагалось два отбракованных оленя в год. Все считали, что для обеих сторон такая договоренность удобна, и мой дядя, который был со свекром в добрых отношениях, обещал последить за тем, чтобы она точно соблюдалась.

Когда Юсси исполнилось четырнадцать лет и он бросил школу, мы решили сами присматривать за своими оленями. Дядя не раз говорил, что наше стадо стало быстро сокращаться, а когда мы пересчитали животных, то обнаружили, что осталось всего тридцать голов. К тому же они были так плохо помечены, что без посторонней помощи мы даже не могли их отличить. Несмотря на шум и споры, Юсси был очень доволен — теперь он сам мог позаботиться о своих оленях и стал пасти их вместе с моим дядей, у которого тоже было небольшое стадо. Они помогали друг другу, и Юсси целые недели проводил с оленями в тундре. Я же делила свое время между ловлей лососей и работой на хуторе. Мать занималась домашним хозяйством. Дела стали поправляться.

Проходили годы. Стадо быстро разрасталось. Случалось, правда, появлялись волки, но Юсси отлично стрелял и быстро бегал на лыжах. Он уложил немало волков и очень многое сделал для того, чтобы отогнать их подальше от озера Инари. Все его очень любили, и вскоре от старой вражды между нами и родителями Мужа остались лишь одни воспоминания.

Юсси был большим умельцем, он сам построил себе дом, отличный дом с плитой и деревянным полом. Единственный человек, кому дом не понравился, — это моя мать. Всю жизнь она жила в землянке, и уходить оттуда вовсе не хотела.

Закончив дом, Юсси женился. В жены он взял дочь богатого саами, и в приданое ей дали целое стадо оленей. Юсси стал теперь богатым оленеводом, одним из самых крупных в районе Инари. Мы жили хорошо. Мать делала дома разные поделки, которые затем продавала. Я же занималась рыбалкой. Но ловила теперь не спеша, в основном для нашего хозяйства, и продавала лишь тогда, когда попадалось много лососей. Дела у нас шли хорошо, лучшего и желать было нельзя.

Через год жена Юсси, ее звали Айли, родила мальчика. Мы дали ему имя Уула. Больше им бог никого не послал.

Однажды в конце осени, когда Ууле было два года, Юсси, взяв собаку, отправился к оленям. Он вообще больше бывал вне дома. Озеро уже сковало льдом, ослепительно белым от свежевыпавшего снега, но не всюду лед был крепок, над более глубокими местами он был еще совсем тонким. Юсси боялся, что олени спустятся на лед, и если они пойдут целым стадом, то лед не выдержит, и животные могут утонуть.

В тот день было холодно, то и дело поднималась метель.

Юсси долго не возвращался домой. Уже давно стемнело, а поздно вечером прибежала собака. Она жалобно скулила и все время рвалась обратно к озеру.

Мне стало страшно, точно так же, как в ту ночь, много лет назад, когда я сидела в ожидании Матти и своего отца. Сердце больно сжалось в груди, и я решила, что с Юсси что-то стряслось. Быть может, стадо провалилось в воду? Но тогда бы и собака не вернулась домой. Внезапно я вспомнила про лососевый проток. Он поздно замерзал, место там глубокое, к тому же сильное течение. Олени Юсси находились на Карехнярга, большом полуострове, как раз напротив Васиккасаарет. А вдруг Юсси провалился под лед?

Мысль эта как молния пронзила мое сознание. Помню только, как я крикнула Айли, чтобы та бежала к соседу за помощью, а сама кратчайшим путем бросилась к свекру. Рассказала ему, что собака возвратилась домой одна. Свекор знал, что течение у Васиккасаарет сильное, а льдом озеро сковало там лишь накануне — он и сам ходил туда, искал своих оленей, но убедился, что в тот день ни одно животное на лед не выходило.

Свекор и два брата Матти, которые в тот день случайно оказались дома, прихватили с собой арканы и карманные фонари и тотчас отправились в путь. Впереди бежала собака, показывая дорогу.

Я тоже хотела пойти с ними, но, когда услышала, какой там сейчас лед, все поняла. Ноги отказались повиноваться, я была не в силах идти.

Свекровь сильно болела. Она почти не поднималась с постели. Мне было жаль ее, лучше бы уж ей умереть, не зная новых мук. Врач сказал, что ей остались считанные дни, может быть, недели.

Я присела рядом с ней. Мы не проронили ни слова. Все ждали...

Вспомнив про Айли, я отправилась домой. Мне было так тяжко, что я едва передвигала ноги.

Домой я возвратилась почти одновременно с ней.

Айли увидела, как мы напуганы. Постепенно и до нее, наверное, дошло, насколько серьезной была ситуация, она вдруг закричала:

— Лед! Лед!

И разразилась плачем. Вот она какая, Айли. Хорошо, когда умеешь плакать. Тому, кто может плакать, всегда бывает легче. Он может излить свою печаль.

Под конец я не могла уже сидеть без дела. И я пошла к свекрови.

Свекор только что возвратился. Весь мокрый от пота, он посмотрел на меня точно так же, как в то далекое утро. Смотрел долго и пристально.

Все вокруг заходило ходуном, в глазах стало двоиться. Наконец он произнес слова, которые, я знала, он скажет, и которые я так боялась услышать:

— Юсси умер. Мы нашли его там, в полынье.

Как я добралась до дома, как я очутилась внутри — не знаю. И вдруг очнулась, словно от спячки, услышав, как вскрикнула Айли:

— Он... он... утонул?

Не знаю, что я ответила ей. Помню только, как Айли затряслась и стала кричать еще громче. Она рыдала всю ночь. Я прилегла рядом, обняла ее, стараясь утешить, но что я могла сделать? Казалось, мир для меня рухнул второй раз в жизни. Будто разом сломали все то, что мы так долго возводили после смерти Матти и исчезновения отца. Как страшно, что и для Юсси лососевый проток стал роковым.