Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №05 за 1975 год

Третье. Вы, господин Хайнерсдорф, поедете с нашим офицером к доктору Фриче, заберете его с собой на радиостанцию для выступления, затем вернетесь сюда.

Четвертое. Я еще раз подтверждаю, что мы гарантируем жизнь солдатам, офицерам, генералам и населению и по возможности окажем медицинскую помощь раненым.

Пятое. Мы требуем, чтобы не было никаких провокационных действий со стороны немцев, выстрелов или диверсий, иначе наши войска будут вынуждена принять ответные меры».

Делегация от Фриче в дверях сталкивается с прибывшим ко мне генералом артиллерии Вейдлингом. Последний зло покосился на них и проговорил: «Нужно это было делать раньше». Из этих слов стало понятно, что с Вейдлингом не потребуется вести длительных переговоров, а можно будет сразу перейти к делу о безоговорочной капитуляции.

Вейдлинг — среднего роста, сухощавый и собранный генерал. Он в очках. Выбрасывает руку — жест фашистского приветствия. Проверяю документы — они в порядке.

Я спрашиваю его:

— Вы командуете гарнизоном Берлина?

— Да, я командир 56-го танкового корпуса.

— Где Кребс? Что он говорил вам?

— Я видел его вчера в имперской канцелярии. Я предполагаю, что он покончил жизнь самоубийством. Кребс, Геббельс и Борман вчера отклонили капитуляцию, но вскоре Кребс сам убедился в плотности окружения и решил — наперекор Геббельсу — прекратить бессмысленное кровопролитие. Повторяю, я дал моему корпусу приказ о капитуляции.

— А весь гарнизон? Распространяется ли на него ваша власть?

— Вчера вечером я всем дал приказ отбиваться, но... потом дал другой...

Наши воины-гвардейцы ждут. Они не отдыхают, они наготове. И если враг не согласится сложить оружие, они готовы ринуться снова на штурм...

12 часов дня.

Берлинский гарнизон, а также войска СС, охраняющие имперскую канцелярию и остатки гитлеровского правительства, капитулировали. Другого выхода у них не было. Переговоры на КП 8-й гвардейской армии закончились подписанием приказа о капитуляции Берлинского гарнизона.

И думалось мне: пройдет еще несколько дней, и будет подписан акт о безоговорочной капитуляции Германии в том городе, который был штурмом взят советскими войсками.

С этими мыслями я вышел со своими товарищами на улицу. Вокруг тишина, от которой мы так отвыкли. С непривычки она кажется звенящей. И вдруг мы услышали, как где-то недалеко чеканит шаг строй. Даже не верится, что это наши гвардейцы уже успели приобрести такую слаженность в строю, что они могут так бодро маршировать. Но как же не быть бодрым в такой час! Усталость уступила место бодрости, радости. Строй приближается. Из парка Тиргартен идет рота 79-й гвардейской дивизии. Роту ведет гвардии капитан Н. И. Кручинин. Он только что закончил очистку восточного бункера от фашистов, пытавшихся еще сопротивляться. Там был сделан последний выстрел в полосе 8-й гвардейской армии. Последний выстрел — и гвардейцы вышли из боя на центральную улицу Берлина строевым шагом. Какая выправка, сколько радости на лицах воинов-победителей! Слышится голос запевалы, и вот уже песню дружно подхватили все:

Смело мы в бой пойдем

За власть Советов!

На улицах Берлина разливается русская, советская песня.

Маршал Советского Союза В. И. Чуйков

Кончался март сорок пятого. Всю первую половину месяца над раскисшей землей висели низкие облака, то и дело шел дождь, а с утра десятого повалил мокрый снег. В тот далекий непогожий день противнику ценой огромных потерь удалось вклиниться в нашу оборону северо-восточнее озера Балатон. Гитлеровское командование делало судорожную попытку удержать нефтеносные районы Венгрии, прикрыть подступы к Австрии и юго-восточным границам Германии. Однако его усилия ни к чему не привели.

Вернувшись из разведывательного полета утром 15 марта, майор Михаил Батаров, не успев вылезти из кабины Яка, крикнул:

— Братцы, все! Выдохлись Гансы! В землю зарываются!

А в середине дня в полк поступил приказ командующего 3-м Украинским фронтом маршала Советского Союза Толбухина о наступлении.

Выйдя из землянки командного пункта, я собрал личный состав 611-го авиаполка. В сложнейших погодных условиях мы сбили за десять дней тридцать фашистских самолетов, успели во время операции «пересесть» на новые, лучшие по той поре самолеты в мире, Як-3, полностью были укомплектованы летным составом. Вот что значит мощь государства!..

Весть о наступлении летчики встретили дружным «ура!».

Как только позволила погода, в воздух поднялась шестерка Як-3, которую повел на прикрытие войск 4-й гвардейской армии майор Батаров. Товарищи говорили, что Батарову везет на встречу с противником, как опытному грибнику. «Повезло» ему и на этот раз. В районе Секешфехервар истребители обнаружили около двадцати бомбардировщиков, прикрываемых парой истребителей. В течение двух минут запылали один из «мессершмиттов» и «фоккер». Второй «мессершмитт» удрал с поля боя, а «фоккеры», сбрасывая бомбы на головы собственных солдат, ринулись врассыпную. Преследовать их группа Батарова не могла — нельзя оставлять свои войска без прикрытия.

Так вступил 611-й истребительный авиационный полк в бои за окончательное освобождение Венгрии. Передышек мы уже не знали. Погода улучшалась. Враг, пытаясь хотя бы приостановить войска 3-го Украинского фронта, старался подтягивать резервы, перегруппировывать части, цеплялся за промежуточные рубежи, бомбил наши наземные войска, противоборствовал в воздухе.

17 марта 6-я гвардейская танковая армия прорвала линию обороны противника западнее Будапешта, к 21 марта войска фронта заняли города Секешфехервар и Веспрем — главную базу «мессершмиттов» и «фоккеров» в Венгрии.

Ведя непрерывные бои в воздухе, наш полк перелетал с аэродрома на аэродром, чтобы не отстать от стремительно продвигающейся пехоты и танков. Наступление велось невиданным темпом. Враг откатывался к границам Австрии.

Мы обратили внимание на то, что «мессершмитты» и «фоккеры» в последнее время лезут на большие высоты.

— Как думаешь, Миша, почему? — спросил я Батарова.

— На синтетике летают, — не задумываясь, ответил майор.

Он был прав: на больших высотах двигатели, питаемые синтетическим горючим, грелись меньше.

— Это тот случай, когда небо кажется с овчинку, — сказал кто-то из летчиков.

К вечеру 1 апреля штаб полка получил приказ перебазироваться на аэродром Трауэсдорф, уже на территории Австрии. Несколько часов назад войска фронта освободили город Шапрон. Открывалась дорога на Вену.

В сумерках личный состав полка строился на летном поле: наконец-то все собрались вместе, впереди ждали новые перебазирования, и, предвидя их, мы решили провести митинг.