Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №05 за 1975 год

Свежело. Слышались шутки летчиков, смех девушек-прибористок и оружейниц. Невдалеке темнели силуэты боевых машин. Я подумал, что скоро их зачехлят. Мысль была непривычной, странной. Только за нынешний день мы сделали 73 боевых вылета, а сколько их будет завтра и послезавтра?..

Младший лейтенант Щетинкин, вернувшийся днем из разведывательного полета над Баденом и Медлингом, не заметив меня, говорил приятелям:

— Какая уж теперь война? Над Венским лесом летал! Над тем самым, что в «Большом вальсе»...

В его голосе звучало сожаление, что «опоздал», попал к шапочному разбору. Он был молод, младший лейтенант Щетинкин, ему только-только стукнуло двадцать, и он, как все молодые летчики, прибывшие на пополнение в феврале, завидовал двадцатипятилетним «старикам», дравшимся в полку еще над Кубанью.

Понять Щетинкина я мог, но думать, как он, не имел права. Ведь тот же Щетинкин сообщил, что в Венском лесу обнаружено большое скопление немцев, что на подступах к Вене они спешно занимают оборонительные рубежи.

К тому же в сердце не утихала боль: недавно в воздушном бою погиб старший лейтенант Саша Сальников. Тогда я не мог знать, что гибель этого чудесного товарища и пилота — последняя потеря полка. Я знал другое: конец войны близок, но еще не наступил, и драться предстоит, как прежде, яростно и беспощадно.

— Равняйсь!.. Смир-р-рно!.. Товарищ подполковник, личный состав полка для проведения митинга построен!

Я подал команду «вольно». В темнеющем воздухе смутно белели десятки лиц.

Наш полк, родной 611-й истребительный авиационный полк! Родившийся в грозном сорок первом, сформированный под Ашхабадом, до которого так далеко, что и не верится, будто мы там были. Полк, созданный из выпускников военных школ и училищ, не имевших боевого опыта и превратившихся в грозных мастеров воздушного боя! Полк, начавший боевые действия 1 января 1943 года на Кавказе, сражавшийся над Кубанью, Молдавией, в небе Румынии, Болгарии и Югославии, очистивший небо Венгрии и теперь вступивший в Австрию!

Мы хорошо помним волны Черного моря, разлив Днестра и затянутые тучами отроги Карпат. Помним, как вспыхивала порохом перкалевая обшивка фюзеляжа и крыльев подбитых «чаек», как возвращались на родной аэродром самолеты с разбитым бронестеклом и выведенными из строя рациями. Помним таких, как Абас Рзаев, который, рискуя жизнью, прикрыл своего ведущего группы... Помним, как предавали земле останки товарищей, как плакали над свежими могилами девчонки-мотористки и оружейницы, не дождавшиеся своих младших лейтенантов и сержантов. Помним, как эти хрупкие девчушки не спали по ночам, отлаживая моторы и вооружение боевых машин, как волокли к самолетам перед вылетами на штурмовку тяжелые бомбы...

Я открыл митинг.

На аэродроме Трауэсдорф полк задержался до 7 апреля. Отсюда мы произвели 145 боевых вылетов, прикрывали наземные части, штурмовали плавсредства врага на Дунае, сбили пять вражеских самолетов и подбили еще четыре, подавили огонь двух полевых батарей, взорвали четыре машины с боеприпасами.

Вена была окружена. Нас ознакомили с воззванием Военного совета фронта к жителям города, которых призывали бороться с фашистскими оккупантами, препятствовать гитлеровцам в минировании города и вывозе материальных ценностей.

Личному составу частей фронта, в том числе и летных, разъяснялось, что при овладении австрийской столицей важнейшей задачей является сохранение города, его культурных и исторических памятников. Наша авиация получила приказ, запрещающий бомбить Вену. В пределах города разрешалось только штурмовать живую силу и технику врага.

Этот приказ я получил днем 6 апреля. Внезапно зазвонил телефон, и я услышал голос командира авиадивизии генерала Бориса Александровича Смирнова:

— Товарищ подполковник, возьмите план Вены!

— План передо мной, товарищ генерал, — ответил я.

— Тем лучше. Найдите на нем дворец Франца-Иосифа... Нашли?

— Так точно.

— Слушайте приказ. В 15.00 поднять три экипажа опытных летчиков. Самолетам сделать над дворцом Франца-Иосифа, следуя в хвост друг другу, три круга. После каждого круга выпускать красную ракету. Наблюдать за ответным сигналом. Высота полета над дворцом — 400 метров... Задание ясно?

— Можно узнать о цели полета, товарищ генерал?

— В городе ожидается выступление австрийских патриотов! Командование фронта намерено согласовать с ними план совместных действий. Вы меня поняли?

— Так точно!

— Назовите фамилию ведущего. Фамилии остальных можете доложить после вылета.

Все просто! Я должен послать в полет над Веной трех товарищей, и лететь им нужно на ничтожной высоте. А война кончается, и все летчики мне одинаково дороги, как пальцы на собственной руке.

Я спросил:

— Товарищ генерал, хотя бы прикрытие для этой тройки? Ведь на высоте четыреста метров даже из автомата сбить могут!

Я не глядел на подчиненных, но знал, что они смотрят на меня. Чувствовал их взгляды.

— Сбить могут, угадали, на войне это случается! — ответил генерал и твердо закончил: — Прикрытия не разрешается. Пойдут только три экипажа. Назовите фамилию ведущего!

— Товарищ генерал! Ведущим пойду я сам, а ведомыми...

Командир дивизии перебил:

— Вам участвовать в вылете не разрешаю! Уговаривать не пытайтесь. И думайте быстрее: до вылета пятнадцать минут!

— Тогда разрешите доложить фамилии летчиков через пять минут.

Генерал помолчал и согласился:

— Хорошо. Жду.

Я положил телефонную трубку, оглядел летчиков:

— Товарищи, нам поручают выполнение важного и опасного боевого задания...

На меня смотрели внимательные глаза друзей. Собранных. Строгих.

Разъяснив сущность поставленной задачи, я сказал:

— Кто хочет лететь — прошу встать...

Встали все, как один человек. Майоры Чурилин, Батаров, Оськин и Мошин, капитаны Логвиненко и Сошников, старшие лейтенанты Гришин и Трусов, лейтенанты Беляев, Шувалов, Мордовский, Рыжов, младшие лейтенанты Егорыхин, Щетинкин и Щелкунов: командиры эскадрилий и звеньев, асы и новички. Русые, темноволосые, голубоглазые и черноглазые. Рослые и невеликие ростом, широкие в плечах и по-юношески тонкие. Весь полк. Плечом к плечу. И, значит, выбирать все равно приходилось мне.

— Капитан Сошников... — сказал я. — Ведущим. Младший лейтенант Щелкунов — ведомым. А третьим... Лейтенант Рыжов!

Они остались в землянке: сухощавый, щуплый на вид капитан Иван Иванович Сошников, высокий, порывистый лейтенант Василий Павлович Рыжов и застенчивый двадцатилетний младший лейтенант Василий Александрович Щелкунов, которого никто не называл иначе, как Васей.

Я с таким же основанием мог выбрать и других. Но Чурилин, Батаров и другие асы только что вернулись из полета, а капитан Сошников сегодня еще не поднимался в воздух. Сошников, очень спокойный, дисциплинированный, имевший на счету 18 сбитых «мессеров» и «фоккеров», был идеальным «ведущим». Под стать ему был лейтенант Рыжов. Ну а если лететь предстояло Сошникову, то следовало взять и его постоянного ведомого младшего лейтенанта Щелкунова. Он обладал классической осмотрительностью в воздухе, прямо-таки неожиданной для недавнего выпускника училища. Восемьдесят вылетов было за плечами Щелкунова, и он всегда самым первым замечал противника.