Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №05 за 1975 год

Чтобы вызвать фашистов на открытую дорогу, мы отползли назад. Поднялись, укрылись за деревьями и стали ждать. На дороге никто не показывался. Пришлось возвращаться обратно, на свои невыгодные позиции. Не успели мы приблизиться к злополучному месту, как поток пуль с посвистом пронесся над нами. Теперь мы ползли уже под плотным огнем. Фашисты стреляли из пулемета, прижимая нас к земле. Мы тоже усилили огонь.

Со стороны лагеря показалась подвода с двумя партизанами. Они остановились в трехстах метрах от нас. Бойцы стащили с саней миномет и установили его у ствола сосны. Щелчок — и над нашими головами прошуршала мина. Она плюхнулась в рыхлый снег и не взорвалась. Мина упала так близко от нас, что второй выстрел мы ждали уже с большим опасением.

Меня окрикнул Евмин:

— Беги к ним! Скажи правильные координаты. А то своих побьют.

— А ну, Васильич, включай пятую скорость! — бросил мне вдогонку Толчишкин.

Ползти было тяжело, утомительно. Я вскочил на ноги и побежал, петляя то вправо, то влево. Когда сбоку, совсем рядом раздавался громкий выстрел, я инстинктивно падал в снег, будто за что-то зацепившись.

— Не бойся той пули, которую слышишь. Это уже не твоя! — крикнул мне Евмин. — Она давно пролетела мимо.

Поделив группу надвое, наш командир приказал пяти бойцам ползти вдоль дороги. Мы ждали, пока наши товарищи зайдут с тыла. А когда услышали их дружное «ура!», пригибаясь, бросились в лес.

— Хэнде хох, фрицы! — закричал, вырвавшись вперед и стреляя не ходу, Толчишкин. — Сдавайтесь!

Нашим глазам предстала странная картина: за деревьями лежало всего лишь четыре фашиста. Стволы сосен, за которыми они укрывались, были изрешечены пулями, ложи автоматов расщеплены. Авиационный пулемет вдавлен в снег. Трое оказались убитыми, а четвертый успел еще выстрелить из автомата, но его тут же сразила партизанская пуля.

Фашисты оказались летчиками. Это был экипаж транспортного самолета, подбитого партизанами и упавшего на лесной опушке. Захватив полевые сумки и планшеты немцев, мы отправились в обратный путь. Разговаривать никому не хотелось. Сказывалась усталость. Да и операция, в сущности, была пустяковой.

Иван Виноградов

Ночь перед песней

Как-то собственному корреспонденту «Правды» звонят из Москвы во Псков и спрашивают: — Скажите, это вы Иван Васильевич Виноградов?

— Я.

— Вы написали в сорок первом году знаменитую партизанскую песню «Скорей умрем, чем встанем на колени»?

— Я написал.

— Так, значит, вы живы?

— Раз я с вами разговариваю, значит, жив.

— А мы ведь вас похоронили. Вы уж извините нас...

— Да я слышал, — смеется в трубку Иван Васильевич.

Этот случай произошел несколько лет назад, когда в журнале «Партийная жизнь» был опубликован очерк; в нем говорилось о том, как в Прибалтике чтут память русского партизана Ивана Виноградова, который написал песню и погиб с ее словами на устах в бою с фашистами. Автор очерка не знал, что имеет дело с легендой. А многие из друзей Ивана Васильевича Виноградова не всегда знают, что этот вежливый голубоглазый человек с добрым внимательным лицом — личность с незаурядной судьбой.

Как и у всякой другой, у этой легенды есть повод, и повод не один. За два с половиной года в партизанских отрядах Иван Виноградов сотни раз участвовал в боях и не раз мог погибнуть. Может быть, легенда оттолкнулась от того случая осени 1941 года, когда небольшой отряд славковичских партизан под командованием Леонида Васильевича Цинченко попал под огонь карателей у деревни Гусино. Может, речь идет о тяжких днях лета 1942 года, когда 216-я стрелковая дивизия фашистов была снята с фронта и брошена под Дедовичи на освобожденный район.

Случилось это после того, как в марте через фронт прошел из Дедовичей в осажденный Ленинград большой обоз с хлебом, собранным для голодающего населения города колхозниками партизанского края. Об этом рейде сообщили все центральные газеты страны и некоторые газеты наших союзников. Большое письмо в ЦК ВКП(б) написали тогда бойцы и крестьяне Псковщины, под ним поставлено было более трех с половиной тысяч подписей, их везли вместе с хлебом в тринадцати школьных тетрадках. Молодой боец, редактор партизанской газеты Ваня Виноградов, говорил в этом письме от имени жителей партизанского края: «Фашисты хотели сломить наш дух, нашу волю, они забыли, что имеют дело с русским народом, который никогда не стоял и не будет стоять на коленях».

Много пришлось поработать поэту-партизану и винтовкой и пером. Первые месяцы — июль, август — месяцы страшные, когда двадцать восемь плохо вооруженных партизан начинали борьбу с врагом, писать газету приходилось от руки. Но газета выходила регулярно. И как он был нужен, этот рукописный боевой листок, людям, внезапно отрезанным от своих. Листок выходил со сводками Совинформбюро, сводками далеко не утешительными, с призывами к борьбе, со стихами партизанского поэта Вани Виноградова.

Время было чудовищно трудное, и теперь, со стороны, Виноградову порою самому не верится, что многое из того, что он видел, было на самом деле и что все это он перенес. На долгих осенних ночевках, в глубоких чащах, под моросящими изнурительными дождями, потом под глухими снегопадами партизаны вспоминали песни. Чаще других пели «Дан приказ ему на запад», только известную строчку заменяли так: «Уходили партизаны на великую войну». Любили «Ревела буря, дождь шумел...», с ней голоса наполнялись яростной мощью, и людям казалось, будто сами они пришли из глубокой древности, непобедимые и несгибаемые, поднялись во весь рост. В один из таких вечеров командир Цинченко как-то сказал:

— Послушай, Ванюшка, ты до войны стихи писал, печатал их. И теперь пишешь. Ведь сам чувствуешь,, как нам была бы сейчас кстати своя партизанская песня. Попробуй, парень.

Ваня что-то тогда коротко ответил командиру, пообещал. Но не знал Цинченко, что сам Ванюшка думает об этом не первый день и робеет перед замыслом, но чувствует, что песня где-то рядом и вот-вот ляжет на сердце.

В ту пору морозного лихого декабря, декабря смертей и стойкости, гражданского мужества и преданности Родине, у молодого поэта все было еще впереди. Впереди были кровавые бои с карателями летом 1942 года, когда придется оставить лес и землянки партизанской типографии, печатный станок спрятать в болоте, а газету выпускать, накатывая текст вручную. Впереди горестный митинг и выступление со стихами на могиле комбрига Николая Васильева, Героя Советского Союза. Впереди прорыв блокады, вступление партизанских бригад в город Ленина и чтение стихов на митинге за Нарвской заставой. Иван Виноградов еще не знает, что он будет в партизанских газетах выступать под псевдонимом Деда Романа, старого партизана, и враги сочтут этого Деда существующей личностью и назначат предателю за выдачу его денежное и земельное вознаграждение. И, наконец, впереди тот день, когда в Риге на стенде Музея революции Иван Васильевич Виноградов, уже собственный корреспондент «Правды», увидит вещи разведчицы Лиды Самуйловой. Схваченная в 1943 году, она погибла после пыток, а в одежде Лиды найден листок с переписанным от руки текстом песни Ивана Виноградова. Вещи и листок передала музею мать Лиды.