Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №06 за 1975 год

Прошло немало времени, пока море, ветер и дождь разделались с тушей кита у опустевшего дома. Но природа берет свое, и единственным воспоминанием о финвале остались белые кости, разбросанные по берегу. Люди брали их для разных целей. Один сделал арку, и теперь у него в саду можно видеть китовые ребра, увитые розами, другой смастерил из нижней челюсти отличную дверную раму для летней веранды. А я взял пару костей просто на память, и вот одна из них — главный гребной винт на корме кита.

И Майк Флогерти принялся раскуривать свою видавшую виды трубку.

Перевел с английского Г. Гаев

По всем легендам и рассказам чучунаа приходили с востока, то есть со стороны Чукотки. Случайность? Может быть. Но небезынтересно в связи с этим отметить свидетельство известного русского исследователя Севера В. Вогораза. В своей капитальной монографии «Чукчи», вышедшей в 1934 году, он приводит этот чукотский рисунок и комментарий к нему: «Чукчи рассказывают также о существовании племени великанов... Один из чукотских рисунков изображает великана по имени «Моржовым мясом одетый». Этот великан пришел из-за моря... Он был так тяжел, что везде оставлял следы... Однажды он лег спать на открытом месте. Три человека увидели его и поймали, привязав канатами к кольям, вбитым в землю. Потом они убили его своими копьями».

Вот о чем до сих пор часто рассказывают в восточной Якутии.

Совсем недавно жил в Верхоянских горах дикий человек — чучунаа. Ростом был больше двух метров, одевался в оленьи шкуры и питался сырым мясом. Жил чучунаа высоко в горах, в пещерах. Зимой он обычно спал, а летом на рассвете или поздно вечером его часто встречали оленеводы и охотники. Завидев человека, чучунаа, как правило, убегал, но иногда свистел, после чего вступал в бой.

Бывало, что чучунаа подходил к жилищу человека. И если в этот момент там не оказывалось мужчин, он мог ворваться и силой увести с собой женщину или ребенка. Женщину он делал своей женой, а ребенка находили спустя два-три года, одичавшего, потерявшего речь и рассудок...

В прошлом году мне пришлось побывать в Верхоянских горах, на нижней Лене и Яне, где, как рассказывают, еще тридцать-сорок лет назад чучунаа можно было встретить, если побродить месяц с оленеводами по горным пастбищам Верхоянья. Вместе со мной исследованием этого вопроса занимался доцент Московского инженерно-строительного института В. Пупко. Мы побывали в селах нижней Лены и Яны, в оленеводческих бригадах, кочующих на летних пастбищах высоко в горах, разговаривали с бывалыми охотниками и любителями-краеведами. В этих рассказах образ чучунаа стал проявляться все яснее и яснее, превращаясь из сказочного и фантастического во что-то почти реальное.

Молодые оленеводы знали лишь то, что до войны чучунаа встречали в горах, и говорили о нем как о персонаже красивой сказки, которую им рассказывали в детстве. Но постепенно, расширяя опрос, мы слушали все новые и новые рассказы. Нам говорили люди, у которых очевидцами были отец или мать. Обычно встречи с чучунаа относились к двадцатым годам, а иногда к дореволюционному периоду. Наше основное правило было не вмешиваться в рассказ. Мы слушали его весь от начала до конца. Потом просили описать подробней внешность и поведение чучунаа при встрече с человеком. И наконец, спрашивали мнение рассказчика о происхождении этого существа, об образе его жизни. Важно было не подтолкнуть собеседника к тому, что хотелось бы услышать. А интересовало нас многое.

Вот типичный рассказ, записанный нами в южном Верхоянье на реке Хобойотту в одной из оленеводческих бригад со слов Татьяны Ильиничны Захаровой, 55 лет, по национальности эвенки, проживающей в поселке Суордах Верхоянского района: «После революции в 20-х годах жители нашего села встретили чучунаа, когда однажды собирали ягоды. Он тоже рвал ягоды и обеими руками засовывал их себе в рот, а когда увидел людей, встал во весь рост. Он был очень высок и худ. Говорят, больше двух метров. Очень длинные руки свисали ниже колен. Одет был в оленью шкуру, босой.

На голове длинные лохматые волосы. Лицо большое, как у человека, но темней. Лоб был маленький и выдавался над глазами как козырек. Подбородок был большой, широкий, больше, чем у человека. А так очень похож на человека, только намного выше ростом. Через секунду он побежал. Бежал очень быстро, высоко подпрыгивая после каждого третьего шага...»

Таких конкретных описаний чучунаа мы записали несколько десятков. Рассказывали их одинаково и эвены и якуты. Наконец, в поселке Хайысардах Верхоянского района мы встретили Горохову Елену Афанасьевну, которая в начале 20-х годов сама видела чучунаа. Вот ее рассказ:

«Вскоре после революции, году в двадцать первом, мы косили сено в долине речки Ниэм (приток Яны). Где-то в середине дня я варила обед на поляне недалеко от речки. Мужчины в это время косили сено, и я оставалась одна. Вдруг метрах в сорока я услышала треск в кустах, и на поляну вышел необычный человек огромного роста, на три головы выше наших мужчин. У него были длинные растрепанные черные волосы. На теле и ногах плотно сидела оленья шкура. Лицо было очень темное. Я не разобрала, какое оно у него. Он сильно сутулился, руки были очень длинные, до колен, и тоже мохнатые, в шерсти. Человек быстро пересек поляну, даже не посмотрев в мою сторону, наверное, не видел меня. Я испугалась, потому что не знала, кто это. Вечером, когда все собрались, мне сказали, что это был чучунаа».

Рассказы, записанные нами на правобережье Яны, в Верхоянских горах и в поселках нижней Лены, рисовали образ чучунаа совершенно одинаково и только вносили новые штрихи в его повадки и образ жизни.

Мы не ограничились опросом населения в данной местности. Такой же опрос я проводил в Намеком районе центральной Якутии, разговаривал с людьми, приехавшими с Вилюя, но ни в том, ни в другом месте о чучунаа ничего не было известно.

Ничего не было известно о чучунаа и живущим на севере Амурской области.

В результате этих исследований нас прежде всего поразила строгая приуроченность рассказов о встречах с чучунаа к определенной территории. Это горные массивы, расположенные к востоку от реки Лены и в междуречье рек Яны и Индигирки, Верхоянский и Полоусный хребты, а также устья рек Оленек, Лены и Яны. Рассказы уводили нас все дальше на восток, на северную Колыму и Чукотку. В центральной и западной Якутии чучунаа или вообще не знают, или опять-таки «прописывают» в далеком Верхоянье.

На северо-востоке же Якутии в одних местах, по рассказам, он встречался постоянно, в других заходил лишь изредка.

Особенно «урожайной» на рассказы о чучунаа оказалась долина реки Адычи (приток реки Яны) — один из самых труднодоступных уголков Якутии. Даже сейчас человек — редкий гость в этих местах. Если не хотите плыть восемьсот километров по порожистой, бурной реке, зажатой между крупными скалами и болотистой тайгой, летите вертолетом. Здесь мы записали множество рассказов о том, что прадеды современных оленеводов не раз наблюдали детенышей чучунаа, переплывавших в ледоход реку и воровавших у них пищу. В 100 километрах от устья реки стоит небольшой поселок Адычи. Количество рассказов о встречах с чучунаа возрастает в этих местах в несколько раз. Если принять существование чучунаа как реальность, то можно предположить, что именно в долине Адычи происходило их размножение.