Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №09 за 1975 год

Фестетис де Тольна, мореход, покоритель Тихого океана

Плавание у мыса Горн считается у моряков достижением того же класса, что и покорение Эвереста у альпинистов. За последние сто лет лишь шестнадцати яхтсменам удалось в одиночку обойти «Старого людоеда».

«Я долго убеждал себя в том, что только безумец может отважиться обогнуть мыс Горн на маленькой яхте. Из восьми известных мне яхт, которые совершили такую попытку, шесть опрокинулись на подходах к мысу, против него или едва миновав это опасное место. Но я очень не люблю, когда меня запугивают, и совсем не могу примириться с тем, чтобы отступать перед страхом. Для меня мыс Горн обладал грозным очарованием, притягивал к себе как одна из еще оставшихся в мире возможностей бросить смелый вызов стихиям...»

Эти слова принадлежат англичанину Фрэнсису Чичестеру, рекордсмену кругосветных плаваний. Помня о них, я и задал свой первый вопрос в нашей «Кают-компании» Кшиштофу Барановскому — прославленному польскому яхтсмену, совершившему в 1972—1973 годах своеобразный «виток» вокруг Земли через три величайших океана планеты.

— Что заставило вас, Кшиштоф, отправиться в такое опасное плавание! Ведь в нем шансы победить или погибнуть равны!

Он улыбнулся, и мне стало ясно, что простого и короткого ответа я не услышу.

— Я занимаюсь парусным спортом с четырнадцати лет. И шаг за шагом прошел все ступени парусной карьеры, от матроса до яхтенного капитана. Я участвовал в экспедиционном 15-месячном плавании вокруг Южной Америки на яхте «Смелый», во многом повторившей легендарное путешествие «Бигля», на котором находился молодой Дарвин. И написал об этом книгу с ироническим названием «Капитан Кук» (Игра слов: фамилия знаменитого английского мореплавателя Джеймса Кука, совершившего три кругосветных плавания (1768—1780 гг.), переводится как «повар», «кок».).

Да-да, я был в том рейсе коком, а не капитаном: других вакансий на паруснике не было. Но я не затем отправился в плавание, чтобы написать о нем, хотя и знал, что писать буду. Я устроился коком, потому что люблю море, мечтал о дальних морских походах и ждал удовлетворения от самого плавания. Нас было шестеро на яхте, рассчитанной на команду в четырнадцать человек. И я многому тогда научился. Помимо каторжной работы на камбузе, у меня были и прочие обязанности: стоять на вахте, помогать географам в их исследованиях.

Я очень люблю ходить под парусом, стараюсь принять участие в каждом сложном спортивном соревновании. И чем труднее условия, тем мне интереснее. Конечно же, как всякий яхтсмен, я мечтал о трансатлантических гонках одиночек, где соревнуются лучшие яхтсмены мира... Готовясь к ним, я три года ходил в одиночку по Балтике — и на крейсерских яхтах, и на быстроходных, легкопереворачивающихся «финнах». Нужно было доказать свое право стать капитаном «Полонеза», который строился специально для регаты на судоверфи имени Леонида Телиги (Леонид Телига — знаменитый яхтсмен-одиночка, первым из польских мореплавателей совершивший в 1967—1969 годах рейс вокруг света.).

Эти напряженные годы дали мне опыт, в котором были в зачатке элементы кругосветного плавания. Вспоминаю, как ложился вздремнуть на полчаса и вскакивал с криком через десять минут, опасаясь столкновения со встречным судном. Я не отважился бы обогнуть земной шар, если бы не прошел испытания одиночеством. И лишь когда я уверился в своих силах, в голову пришла мысль: по окончании регаты, если судно окажется надежным и быстроходным, продолжить рейс — вокруг света, в обход мыса Доброй Надежды, Новой Зеландии и мыса Горн.

— Что должен уметь человек, собирающийся в одиночное плавание, если оставить в стороне совершенное навигационное мастерство и знание мореходных качеств своего судна!

— Все навыки пригодятся. В море у вас не будет помощников. Готовясь к экспедиции на «Смелом», я, например, закончил кулинарные курсы. И впоследствии мог приготовить еду при любом шторме. А хорошая еда отвлекает и от зловещих обстоятельств, и от недобрых предчувствий. Как только мне становилось тоскливо, я закатывал себе праздничный обед.

Потом, нужно иметь опыт самоврачевания. Когда товарищ принес на «Полонез» аптечку и вручил мне хирургическую пилу, я едва не упал в обморок. Но если бы в рейсе началась гангрена руки или ноги, пришлось бы прибегнуть к ампутации.

По образованию я инженер-электроник и поэтому во время плавания в отличие от многих яхтсменов-одиночек не имел хлопот с радиоаппаратурой. У меня была налажена хорошая связь с «Радио-Гдыня». Даже в антарктических водах, хотя в это трудно поверить, я разговаривал с женой и детьми.

На земле есть дружная интернациональная семья — любители-коротковолновики. Эти «невидимки», живущие на разных континентах, своим постоянным вниманием скрашивали мое одиночество. А когда «Полонез» был на подходе к мысу Горн, они передавали составленный специально для меня прогноз погоды и состояния льдов в антарктических водах. Благодаря этому я хотя бы два-три часа в сутки мог спать, не опасаясь, что яхта разобьется о кочующий айсберг.

Работ в одиночном плавании всегда предостаточно, даже если не нужно шить разодранные паруса, и яхта, послушная авторулевому, выдерживает заданный курс. Частенько, как говаривал Фрэнсис Чичестер, мне недоставало обезьяны и слона: обезьяны, чтобы управляться со снастями при большом крене, а слона как рулевого, когда яхта при шквалах начинала рыскать и нужно было менять паруса.

Правильное чередование необходимых работ — лучшее средство превозмогать гнет одиночества, монотонность плавания и подспудные страхи перед смертельной опасностью, которая может явиться в любом обличье, будь то гигантская волна, внезапно сорвавшийся с небес ураганный шквал, корабль, вынырнувший из тумана, или айсберг, дрейфующий перед носом в кромешной мгле.

Я не говорю уже о сюрпризах, которые готовит одинокому мореплавателю угнетенная психика. Кто-то слышит за бортом стоны, голоса родных, зовущие на помощь, кому-то мерещится вестник смерти — «Летучий голландец». Чичестер, работая как-то раз на баке, внезапно почувствовал, что его яхта, получив пробоину, стремительно идет ко дну. Оказалось, галлюцинация. А мне иногда снились сны, которые я не мог отличить от яви. Например, казалось, что я уже сделал то, что нужно сделать, и я продолжал спать как убитый. Или чудилось, что наперерез «Полонезу» идет корабль. Я просыпался, бежал на палубу и... действительно видел дымок на горизонте...

Приведем несколько страниц из записей Барановского, которые перенесут нас на белую от пены палубу «Полонеза», летящего под штормовыми парусами в атаку на зловещий мыс Горн.

Из бортового журнала