Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №06 за 1977 год

Мы работали под руководством старшего научного сотрудника музея Николая Ивановича Шилова. Долгими вечерами увлеченно разговаривали мы о Соловках, о тех перспективах, которые раскрываются перед заповедником после принятия нового Закона об охране и исследовании памятников старины.

...Очень страдают Соловки от пожаров из-за небрежного обращения с огнем. Вот несколько лет назад остановились туристы в доме у Троицкого скита. Хотели разжечь неисправную печку. Дом загорелся. Они тушить бросились, а ни багров, ни ведер нету. Два перочинных ножичка да топорик на всех. Так одни угольки да печка от дома остались...

— Так ведь на Анзерский въезд только по разрешению заповедника... — говорю я и замолкаю на полуслове. Не раз на Голгофе появлялись «дикие» туристы. Откуда?

...Анзерский остров — заповедник в заповеднике. Сокровищница археологических, исторических и архитектурных памятников. На Анзер «заказана» дорога даже организованным туристам. Год от года дирекция Соловецкого музея вынуждена сокращать приток посетителей острова строгой заповедности. Это вызвано беспокойством за сохранность памятников.

И все же за два летних месяца мы препроводили с острова несколько «нелегальных» туристов — тех, кто самовольно, без ведома музея решил попасть сюда.

Анзер заслужил такую популярность, но он заслужил и почитание... Испачканы стены Распятского скита. Внутри помещений разными людьми в разное время, предпринимались самовольные раскопки.

Огромную работу по спасению и охране памятников проводит Соловецкий историко-архитектурный музей. Но...

— Контролировать трудно — штат пока мал. Впрочем, со следующего года в музее патрульный катер будет, — говорит Шилов.

Рассказали мы как-то про странный стук, который слышали на Голгофе ранним утром первого нашего экспедиционного дня.

— А это еще одна напасть. Кладоискатели. Как мухи на мед к нам слетаются.

— Кладоискатели на Голгофе? Скит-то бедный был. По книге вкладов, там всего два-три серебряных креста, и те в соловецкой ризнице хранились. А помнишь, у Пришвина — любая общепитовская столовая даст сто очков вперед их трапезной?

— Это ты читал Пришвина и историю монастыря. А он дикарь. Слышал басни, вот глаза и разгорелись. Он, может, один такой на тысячу, но вот придет ночью с кувалдой и крушит, что под руку попадет. Судить за это надо.

...После озера Банного мы обследовали металлоискателем озера Садка и Большое Гблгофское. И снова — все, что угодно, кроме колоколов. Тайна соловецких колоколов так и оставалась тайной...

Но вот однажды паутинка ссылок и очевидцев привела нас в семью Анны Ильиничны Бронниковой, заслуженной учительницы, кавалера ордена Ленина. Самой Анны Ильиничны дома не оказалось — уехала в Архангельск. Нас встретил ее сын — Энгельс Бронников. 18 лет назад, в 1958 году, сопровождал Энгельс экспедицию К. П. Гемп. Ксения Петровна, выдающийся ученый-биолог, занималась разведкой запасов ламинарии вокруг Анзерского. Ходили, конечно, и по острову. На горе Голгофа, но не на колокольне, а просто так, на двух столбах висел колокол. Даже фотография есть, где Энгельс рядом с ним снят. А куда он потом делся — неизвестно. С Ксенией Петровной связаться мы не смогли. И только лишь в Москве получили письмо сотрудника музея О. Шапошник, которая расспросила Ксению Петровну о колоколах.

И вот что она сказала. При перевозке колоколов с Соловецких островов на материк в 1924 году (значит, все же их вывозили!) теплоход «Поморье» (или «Карелия») с баржей, выйдя из бухты Благополучия, наткнулся на мель чуть западнее Песьих луд. Там и затонула баржа с колоколами. Ксения Петровна даже очертила район, где это могло произойти.

...Если бы мы это знали раньше!

Комментарий директора соловецкого государственного историко-архитектурного и природного музея-заповедника Л. В. Лопаткиной

Я понимаю чувство неудовлетворенности ребят. Но не принимаю его. Слишком большие цели они поставили перед собой — на первый же полевой сезон.

Утешать не буду — видимо, это бесполезно. Просто подведу итоги хотя бы того «невезучего» отряда, что занимался поисками колоколов. Да, пока колоколов нет, но за довольно короткое время ребята собрали и обработали свидетельства очевидцев — и кто знает, сколько крупиц истины выявят они при дальнейшем «камеральном» изучении; провели планомерный осмотр дна большей части озер Банное, Садка и Большого Голгофского, где, по преданиям, были затоплены колокола, — и во время поисков были собраны данные, интересующие гидрографов, биологов, почвоведов, а нам переданы предметы музейного значения. И кроме того, нам кажется, что сообщение Ксении Петровны Гемп обнадеживающее. Именно поэтому дирекцией музея принято решение о продолжении экспедиции с участием клуба «Волна» на Соловецких островах в 1977 году.

Никакую «Трою» наскоком «кавалерийским» не откроешь. Мы взялись за долгое, кропотливое, но очень благородное дело. И думаю, не случайно начало экспедиции совпало с принятием чрезвычайно важного, своевременного Закона об охране и исследовании исторических памятников.

Единственный город, порт и столица этого острова, носит название Джемстаун. Над причалом нависает черная и влажная скала. У подножия грозной глыбы приютилась маленькая, словно рампа театральной сцены, набережная, отгороженная от города высокой каменной стеной. И далеко не сразу удается заметить в этом массивном сооружении замаскированную зеленью арку с гербом — «парадный подъезд» острова Святой Елены.

На площади, прилегающей к порту, высится церковь святого Джемса. Ее шпиль прежде всего виден кораблям, входящим в бухту Джемс.

Слева еще одна стена. За ней виднеется крепость, в далеком прошлом форт Ост-Индской компании, а ныне островной административный центр. Отсюда нити управления тянутся далеко за пределы Святой Елены. Джемстауну подчинены острова Вознесения, Гоф и Тристан-да-Кунья. Огромные расстояния отделяют их друг от друга. Остров Вознесения лежит почти у самого экватора, Гоф и Тристан-да-Кунья — близ черты «ревущих сороковых» широт. Пожалуй, трудно найти другую такую маленькую столицу — население ее всего 1600 человек,— управляющую столь широко раскинувшимся «архипелагом».

В площадь упирается Мэйн-стрит — в буквальном переводе и по сути своей «главная улица» города, да и всего острова Святой Елены. Количество стоящих вдоль тротуаров Мэйн-стрит машин — в расчете на каждого жителя — ничуть не меньше, чем в любой европейской столице. Казалось бы, зачем на крошечном острове столько автомобилей? Но в том-то и дело, что автомобиль тут воистину «не роскошь, а средство передвижения», причем гораздо более нужное, чем в Париже или Вене, где и шоссейные дороги не так круты, и в достатке имеется общественный транспорт, и кружной путь всегда длиннее прямого (здесь, на гористом островке, — наоборот!).