Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №02 за 1978 год

Старый кондор внимательно рассматривал распростертое в траве тело ягуара. Животное не шевелилось: значит, было мертвым.

Кондор спикировал и тяжело приземлился. Королевские грифы, убедившись, что находятся в безопасности, также слетели на землю. Гигантский кондор приблизился вплотную, волоча огромные крылья и вытягивая гибкую шею; его безобразная голова находилась в непрерывном движении. Он жадно уставился на закрытый глаз Бишу, выжидая. Потом обошел вокруг и посмотрел на другой глаз, напрягая длинную мускулистую шею для нанесения молниеносного удара; слюна заливала его острый клюв. Другой кондор, самка, присоединилась к нему. Она растопырила перья, показывая, что готова умертвить добычу. Но, как только она двинулась вперед, самец сделал резкий выпад головой в ее сторону. Самка пронзительно заверещала и отскочила; в этот момент Бишу проснулась.

Она увидела целую дюжину птиц, слетавших на землю вокруг нее; их тяжелые крылья заслоняли все небо, как крылья смерти.

В следующее мгновение она уже очутилась на ногах и сражалась за свою жизнь. Резко, с быстротой молнии Бишу выбросила вперед мощную заднюю лапу. Удар поверг огромного кондора на землю. В следующий миг Бишу одним прыжком очутилась среди грифов. Жертва превратилась в охотника; она сражалась когтями и зубами, щелкая челюстями и нанося разящие удары лапами. Прижав кондора к земле, она начала терзать его зубами. Остальные птицы, отчаянно крича и хлопая огромными крыльями, неуклюже взлетали в воздух.

Насытившись жестким мясом, Бишу прилегла в прохладной траве на краю озерка с чистой свежей водой. Ее стошнило, и она закашлялась, но нашла несколько приятно пахнувших стебельков и съела их, чтобы уменьшить рези в животе.

Птицы засыпали на верхушках деревьев, тени которых все удлинялись; хищники вылезли из убежищ и приступили к охоте.

Бишу услышала крики ночных обезьян и поняла, что наступила ночь; ей было слишком тяжело открыть глаза.

Вскоре она заснула.

...Много веков назад холодный климат оттеснил человека к югу. Здесь ему выжить было просто. Больше двадцати тысяч растений произрастало в бассейне Амазонки. Солнце давало человеку тепло, и всюду, где бы он ни ступал, находилась вода. Высокие деревья предоставляли ему тень, а кустарники с мягкой корой — одежду. Из дерева человек изготовлял стрелы и копья, а из рыбьих костей — наконечники для оружия. Из хвороста человек разводил костры, из бальсы делал плоты, а исполинские сейбы указывали направление, когда он путешествовал. Из пальмовых листьев человек изготавливал ловушки для рыбы, а если ему лень было их делать, то к его услугам имелись парализующие яды. Здесь было множество фруктов и бесчисленное количество естественных лекарств, чтобы лечить болезни.

Но самое главное, здесь почти не было опасных для человека хищников. Крокодил был не страшен, если держаться от него подальше; кровожадные пираньи представляли для человека угрозу, только если он безрассудно опускал руку или ногу в воду среди их смертоносной стаи; единственный же по-настоящему опасный хищник, ягуар, предпочитал более легкую добычу и редко нападал на человека.

В течение дня Урубелава несколько раз переворачивал бальсовые ветви, чтобы они высыхали равномерно. Найдя плоский камень, он заточил о него свой нож. Перед самым наступлением темноты они поймали, зажарили и съели трех перепелок. Когда же день, не отличимый от всех остальных, подошел к концу, отец и дочь легли, накрывшись одеялами, и уснули.

На рассвете Бишу проснулась. Ее окружал запах влажной теплой древесины и резкий аромат папоротников. Потянувшись, она взвизгнула от боли, и тут же вместе с воспоминаниями обо всем, что произошло, к ней вернулась бдительность.

Она учуяла поблизости добычу и нашла следы тапира — четыре пальца на передних лапах и три на задних. Рядом на земле валялись наполовину съеденные кокосовые орехи. Подняв голову, Бишу услышала фырканье уродливого, с телом, похожим на обрубок, животного, плюхнувшегося в воду. Она повернулась, чтобы последовать за ним, болезненно хромая и пытаясь подчинить своей воле не слушавшиеся задние лапы. Тапир двигался медленно, и она была уверена, что даже теперь сумеет его легко догнать. Бишу проковыляла по проделанному тапиром в кустах проходу и, выйдя к воде, увидела, что тапир стоит неподалеку на мелководье. В этот момент он оглянулся и увидел ее.

Запах тапира был настолько сильным, что Бишу, испытывая голодные рези в желудке, бросилась в воду. Поверхность воды была устлана мокрым ковром зеленых листьев и желтых водяных лилий, сомкнувшихся за головой Бишу. Но тапир нырнул и больше не появлялся. Он был способен пробыть под водой довольно долго и мог выбраться на берег далеко от того места, где ушел под воду. Бишу с трудом выползла на сушу.

Инстинкт заставил ее искать обладающее сильным запахом растение. Как заболевшая кошка ест траву, Бишу съела пропитанное атропином растение, чтобы облегчить причиняющие столько страданий боли в желудке. Вскоре она настолько окрепла, что смогла залечь на берегу, свесив одну лапу в воду в надежде подстеречь неосторожную рыбу. Ей удалось поймать большую черную корбину, которую она жадно съела. Покончив с рыбой, Бишу побежала вдоль травянистого нависшего над водой берега.

Вскоре река сделала крутую петлю, и в ушах Бишу громким ревом отозвался шум водопада; она помнила эту петлю и этот шум. Она инстинктивно оглянулась на находившийся всегда в том месте муравейник и увидела, что он весь разворочен недавно пронесшимся потоком, но кишит миллионами крошечных белых муравьев. Бишу обогнула муравейник и побежала туда, где должна была находиться знакомая рощица. Она обнаружила, что все деревья лежат опрокинутые, а на одном из вырванных корней расселся тукан с желтым клювом. Тукан близоруко уставился на Бишу со своего насеста, подергивая головой из стороны в сторону, а потом сорвался в воздух, хрипло и пронзительно возвещая об опасности.

Бишу продолжала бежать не останавливаясь.

Вскоре она очутилась возле водопада, где вода разбивалась фонтаном брызг, перекатывалась через торчащие обломки скал и круто устремлялась вниз на сотню или больше футов, вспениваясь и бурля в небольшом зеленом водоеме. Над самым водопадом нависла желтоватая скала в форме чаши; горстки влажной земли, сохранившейся на ней, хватило для того, чтобы там произрастала дюжина крупных блестящих малиновых лилий, каскадом спускавшихся до самого дна водопада. На краю скалы примостился толстый темно-красный с белым гоацин, смотревший на падающую воду и прикидывавший, скольких усилий ему будет стоить попытка перелететь на сушу. Загнутыми когтями, которые проказливая природа поместила ему на кончики крыльев, птица прочно держалась за скалу. Гоацин повернул в сторону приближающегося ягуара голову, увенчанную ярким хохолком, поморгал длинными ресницами и, нырнув в воду, скрылся из виду.