Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №02 за 1978 год

Гоацин — необыкновенная птица. Она терпеть не может летать и чувствует себя лучше под водой, чем в воздухе. Она способна плавать под водой как рыба, а вылезая потом на берег с мокрым оперением, цепляясь когтями, взбирается как ящерица в свое грубое гнездо, устроенное в нависающих над водой ветвях. Запрокинув голову, Бишу увидела сотни круживших в небе ибисов: ярко-красные пятна на светло-голубом фоне, где расходились белые гроздья облаков.

Валуны на краю водопада блестели на солнце. За ними тянулась короткая цепочка плоских камней, между которыми струилась вода; далее из воды торчал большой острый обломок серого гранита; за ним пролегла широкая полоса воды, через которую Бишу предстояло перепрыгнуть на высокое дерево, пробивавшееся из расселины в утесе на противоположном берегу, где расстилалась сельва, а на горизонте виднелись горы.

Сделав первый прыжок, Бишу ощутила холодную мокрую поверхность гранита под подушечками лап, поскользнулась, но не успела испугаться, как обрела равновесие; она находилась посреди водного потока — самое страшное осталось позади.

Бишу пристально посмотрела на большое дерево за широкой полосой воды и убедилась, что легко сможет залезть на него.

Но сначала надо перебраться через полосу воды...

Тело Бишу подобралось для прыжка. Вытянув вперед передние лапы и подогнув задние, она напряглась и прыгнула. Через мгновение Бишу уже карабкалась по мокрому стволу старого дерева.

Внезапно наклон ветвей, за которые она держалась, начал меняться. Бишу развернулась, чтобы обрести более надежную опору, но дерево с громким треском рухнуло в воду.

Где-то среди ветвей, глубоко под водой Бишу отчаянно сражалась за свою жизнь. Воздух лишь наполовину заполнял легкие, а все тело разрывалось от невыносимой боли; от давления воды раскалывалась голова. Бишу бешено вертелась, пытаясь освободиться из объятий спутанных ветвей, которые подобно щупальцам душили ее и утаскивали под воду.

Бишу удалось вырваться, но в это мгновение дерево снова перевернулось, и когда Бишу вынырнула, то оказалась уже на краю водопада над бездной, готовой поглотить ее.

Казалось, она провисела там целую вечность, прежде чем начала падать, рассекая лапами воздух. Бишу услышала вопль и поняла, что он вырвался из ее горла...

Бишу, перевертываясь, тонула в зеленой воде, чувствуя, что внутри все обрывается. Глаза были открыты, но она ничего не видела. Она почувствовала, как ударилась о дно и острые камни впились ей в затылок; потом поток воды снова вынес ее на поверхность, и Бишу, открыв рот, заглотнула огромную порцию воздуха — невероятно, но она была еще жива. Тело онемело и почти не слушалось.

Потом ее опять швырнуло на спину, и в легкие ворвалась вода. Бишу увидела деревья и попыталась поплыть к ним, но ее подхватил водоворот и закружил волчком. Она свернулась в клубок, зарыв голову в живот, но вода сама вырвала ее из своего плена — мощный поток подхватил Бишу и, вертя как пушинку, бросил к берегу... И вот она уже ощутила под собой мягкий ил, и всякое движение прекратилось.

При помощи грубого весла, которое он выстругал своим мачете, Урубелава осторожно вел плот возле самого берега, где водоросли и ил замедляли скорость течения. Время от времени плот застревал в иле или на плоских камнях, и Урубелава крепко держался за бревна сильными руками, в то время как вода стремилась вырвать плот у него из-под ног.

Индеец срезал длинную лиану и бросил ее дочери. Марина попеременно привязывала ее то к одной, то к другой ветви, низко нависавшим над водой; и плот медленно, по нескольку ярдов за раз, спускался по направлению к узкому протоку, который отшнуровывался от реки вблизи того места, где она обрушивалась в пропасть.

Внезапно девочка остановилась и уставилась на берег. Высохшее ярко раскрашенное крыло погибшей птички висело подобно раскрытому вееру, зацепившись за пучок зеленовато-желтых лиан, свешивавшихся до самой воды с одного из эвкалиптов. Эвкалипты привлекали внимание индейца, потому что он сжигал их кору, ублажая злых духов приятным ароматом. Он решил сначала, что Марина смотрела на деревья и думала, не стоит ли разжечь небольшой костер, чтобы духи помогли найти ягуара. Но девочка смотрела не на эвкалипты и даже не на яркие перья, которые в любое другое время обрадовали и восхитили бы ее.

Через мгновение девочка обернулась к отцу и тут же поспешно, почти виновато отвела взгляд.

— Что там, дочка? Эвкалипт? Я вижу его, — крикнул Урубелава.

Девочка не ответила, и в том, как она старалась не смотреть в сторону отца, было что-то неестественное, словно она собиралась солгать.

Урубелава подождал, пока она закрепила лиану, и пустил плот по течению. Потом вместо того, чтобы последовать за дергавшимся из стороны в сторону плотом, он направился к красно-голубым перьям. Добравшись до берега, он увидел, что в иле пролегла цепочка глубоких, четко очерченных следов, которые вели к скале на берегу реки. Индеец сразу заметил, что животное хромало. Он тихо промолвил: «Это мой ягуар».

Урубелава взглянул на свою дочь. Девочка опустилась на землю и сидела удрученная, не глядя на отца, что опечалило Урубелаву несравненно больше, чем ложь ее молчания.

На какой-то миг он подумал, что должен ударить ее разок, не очень сильно. Потом решил этого не делать и, несмотря на то что был очень рассержен, спокойно спросил:

— Неужели животное тебе дороже собственного отца?

Девочка заплакала, но Урубелава не знал, плакала ли она, осознав свою вину или же жалея раненое животное.

— Вставай. Мы пойдем по следам, — сказал индеец. Затем он спрыгнул в воду и одним ударом ножа обрубил лиану. Течение подхватило плот и понесло его к водопаду. Урубелава расхохотался, глядя, как плот, налетев на скалу, встал на дыбы, потом взлетел в воздух и как бы завис на некоторое время, прежде чем рухнул вниз и раскололся.

Девочка тоже рассмеялась. Ее печальное настроение рассеялось столь же быстро, как и налетело, и она знала, почему смеется отец. На какой-то миг расколовшийся плот очень напомнил дом Акурибы, который обрушился сразу после того, как хозяин его построил. Акуриба был их соседом по деревне и делал все не так, как надо, а его обвалившийся дом уже долгое время служил мишенью для шуток.

Урубелава пошел вдоль берега реки не оглядываясь. Он знал, что дочь следует за ним.

Подойдя к гранитному выступу края водопада, Урубелава присел на корточки и внимательно осмотрелся. Потом он встал и взглянул на противоположный берег.

— Вот где она пересекла реку, — промолвил индеец, указывая на цепочку камней, тянувшихся вдоль края водопада.

— Зачем животному понадобилось перебираться через реку? — изумленно спросила Марина. — Ведь один берег ничем не отличается от другого.