Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №03 за 1978 год

Не дождавшись ответа, он подошел к дочери. Протянув руку, она коснулась его плеча и уронила голову ему на грудь. Урубелава сказал, смягчив свой тон:

— Я мог убить животное. Я легко мог убить ягуара. Но я решил этого не делать. Понимаешь? Я сам решил это.

Девочка взглянула на утес позади него.

Ягуар был там. Бишу стояла на краю крутого утеса и смотрела прямо на них; ей удалось наконец уйти от преследования. Длинное тело четко вырисовывалось на фоне неба, хвост слегка подрагивал, а голова была наклонена так, чтобы не выпускать индейцев из поля зрения. Еще секунду или две Бишу стояла там под золотистыми лучами солнца, а потом она исчезла из виду и, прихрамывая, добралась до своей родной пещеры; девочка знала, что больше никогда ее не увидит.

Марина обхватила отца за талию и прислонилась к его плечу. Урубелава поразился такому проявлению чувств со стороны дочери и не скрывал, что это ему приятно.

Взяв дочь за руку, он сказал:

— Пойдем. Мы вернемся к реке и начнем считать гевеи. Река далеко отсюда, нам придется долго идти.

И они пустились в путь. Потом он заговорил:

— Ты не проголодалась, дочка? Если хочешь, я могу подстрелить птицу. Или мы можем наловить рыбу в реке. Или можно набрать фруктов на другой стороне болота.

Он оглянулся и с грустью посмотрел на то место, куда скрылся ягуар; Урубелава знал, что навеки расстался со своей самой большой мечтой ради дочери, которую так любил.

Они возвращались к реке — два человека, затерянных на огромной земле — Амазонии, по которой можно было идти всю жизнь и не видеть ничего, кроме деревьев, рек, гор и прекрасной сельвы.

Сокращенный перевод с английского А. Санина и Ю. Смирнова

Когда известный путешественник-помор Буторин привез в подарок Архангельскому музею-заповеднику из Мезени старинный колокол, ни он сам, ни сотрудники музея не могли предвидеть все последствия этого дара. А дальше было вот что...

В один из морозных дней 1974 года в комнате, где работали сотрудники музея, испортилось отопление. Заведующий научно-исследовательским отделом Александр Давыдов пошел вниз, в кочегарку — «поговорить» с истопником. Поднялся же он минут через пять с весьма увесистым колоколом.

— А ведь коллекция-то удвоилась, — тут же заметил кто-то.

С этих случаев и ведут теперь «летописцы» музея отсчет «колокольной эпидемии», охватившей буквально всех молодых сотрудников, решивших собрать коллекцию старинных русских колоколов.

Но где искать эти творения русских мастеров-литейщиков? Кому пришла в голову мысль обратиться в пожарные части Архангельска — неизвестно. Однако мысль была счастливая. Кто не знает, что когда-то колокол был неотъемлемой частью всего пожарного хозяйства?.. И ребята начали «раскопки» на чердаках и в подвалах всех пожарных частей города. Результат, как говорится, превзошел все ожидания — в музее появилось более двадцати колоколов!

...Весной 1975 года, как и каждый год, на левый берег Северной Двины подошли баржи с металлоломом. Сотрудники музея Г. Я. Мовша и А. Н. Давыдов решили покопаться в груде позеленевшего металла, захватив с собой, к счастью, фотоаппарат. Среди куч стружки медной, вперемешку с грязью обыкновенной попадались изуродованные самовары (а иногда и целые), обрывки листовой меди, дырявые сковородки и какие-то «беспаспортные» осколки. На одном из таких осколков заметили буквы. Давыдов стер рукавом грязь, и проступили двухрядной вязью писанные слова: «Кандия сия отлита по повелению патриарха Никона». Перерыв все, нашли и остальные части замечательного литья чаши... «в монастырь на Кий остров».

А рядом — словно специально сложенные — лежали колокола! Но работники Вторцветмета радости сотрудников музея не разделили. Тут-то и понадобился фотоаппарат. Вскоре фотография и осколки чаши легли на стол в обкоме комсомола. «Колокольная бронза стоит рубль за килограмм. А какова истинная ценность этой чаши? Музей готов оплатить стоимость металла. Ведь место колоколам и этой чаше в музее».

Инициативу комсомольцев одобрил обком партии, и вскоре все колокола были переданы в музей на реставрацию.

И тогда родилась идея...

В живописном местечке Малые Карелы на Северной Двине расположен Архангельский музей деревянного зодчества. Здесь, свезенные со всех концов области, стоят на пригорке ветряные мельницы, на лесных полянах неожиданно вырастают изящные деревенские часовни, старинные, на века рубленные избы, интерьер которых этнографы воссоздали со скрупулезной точностью.

А почему бы не озвучить заповедник колокольной мелодией? Именно мелодией, а не простым перезвоном. Осуществить ее взялся преподаватель Архангельского музыкального училища, дирижер-хоровик В. В. Лоханский. Были изучены архивные материалы, найдены ноты, описания расположения звонарей. Дело оказалось нелегким. Прежде всего нужно было отобрать те колокола, которые давали бы определенный музыкальный звукоряд. Затем правильно подвесить языки, чтобы не разбить колокола во время звона. Специально связанные веревки от языков и другие приспособления позволяли одному звонарю играть на трех-четырех, а то и на двенадцати колоколах. Но партнера при этом часто не было слышно — слишком сильно били свои колокола. (Когда-то звонари, чтобы не оглохнуть, звонили с открытым ртом, а в уши вставляли ягоды брусники, клюквы.) Поэтому согласованная игра колокольного оркестра возможна только тогда, когда звонари видят друг друга. Следовательно, надо было продумать инженерную конструкцию, для «колокольного оркестра», выяснить, выдержат ли деревянные колокольни тяжесть большого количества колоколов? К счастью, расчеты кандидата технических наук Б. Д. Васильева показали: выдержат, с десятикратным запасом. Но трудности не кончились. Прослушав «голоса» всех найденных колоколов, В. В. Лоханский убедился — для создания совершенной музыкальной гаммы не хватает крупных, тяжелых колоколов басовых звучаний. Кто-то вспомнил, что видел большой колокол на станции Обозерская. Срочно туда выехали три девятнадцатилетние ученицы Лоханского, будущие «звонари» — Ольга Истомина, Марина Кастяева и Таня Гапоненко.

— Колокол? — удивился начальник станции. — Да, лежал где-то тут. На то место сей год уголь сгружали.

Девушки взялись за лопаты. Работали допоздна. Колокола не было. Закрывая станцию, кассирша вспомнила: «Его, кажись, в сарай кинули». Уже глубокой ночью, разобрав ящики и бревна, девушки нашли колокол и огорчились: вес его был всего пудов пять...

И все же то, что нужно, нашли. Дело в том, что весть о поисках быстро облетела всю область, и в музей стали приходить письма с указанием места нахождения колоколов, и сами колокола. Так выяснилось, что у Кегострова (на случай пожара) висит двенадцатипудовый «бас». Снимали его с пятиметрового столба краном.