Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №04 за 1978 год

Львиная доля всех уловов поступала в маленький островной поселок Грютвикен, ставший к середине века крупнейшим в мире центром переработки китовых туш.

С 50-х годов нашего столетия охота на китов велась уже под контролем Международной китобойной комиссии, но, к сожалению, охранные меры подоспели слишком поздно — воспроизводство китообразных было существенно подорвано. Жизнь южногеоргианских факторий постепенно угасла. Киты облегченно перевели дух, но, не во славу человека будь сказано, первую скрипку здесь сыграл не гуманный фактор («Красная книга» появилась позднее), а экономический: «отставка» Южной Георгии объяснялась нерентабельностью промысла.

И в наши дни те, кто входит на судне в грютвикенский порт, вряд ли отыщут взглядом в этом огромном комплексе строений хотя бы одну человеческую фигуру. Еще меньше надежды увидеть встречающих.

Но на острове нас все-таки ждали: на берегу рядом с причалом нежился, сонно поглядывая в сторону нашего «Академика Книповича» (1 Научно-промысловое судно Всесоюзного научно-исследовательского института морского рыбного хозяйства и океанографии (ВНИРО).), бревноподобный морской слон, а рядом с ним переминался с ноги на ногу красавец королевский пингвин. Приветственных речей, впрочем, не последовало.

На берегу все напоминает о прошлом фактории. Рядом с порогом на взгорке разместился музей под открытым небом: старинный якорь, на котором, не теснясь, могут усесться с десяток человек, по бокам — два примитивных жиротопных чана, литров на пятьдесят каждый, а ближе к морю, словно охраняя экспозицию, стоит нацеленная на причал порядком заржавевшая гарпунная пушка.

Чуть дальше громоздятся более современные, но тоже никому уже, не нужные жиротопные котлы высотой с четырехэтажный дом Страшно подумать, что в чревах этих исполинов исчезла большая часть китов, отловленных в водах южной Атлантики за пятьдесят промысловых лет нашего столетия.

Среди двухэтажных жилых коттеджей стоит простенький кино театр. В его зале даже в годы наивысшего расцвета китобойного промысла могло разместиться чуть ли не все население острова никогда не превышавшее четырех сот человек.

В 1913 году на Южной Георгий была построена грациозная церквушка — единственное, пожалуй, архитектурное украшение фактории. В отличие от кинотеатра церковь уже давно заперта. Но ее внутреннее убранство, как видно сквозь окна, выглядит так, словно только вчера кто-то заботливой рукой привел его в порядок.

Весь поселок даже не спеша можно обойти менее чем за пол часа, и при этом не раз и не два окажешься на берегу. На узком галечном пляже, огороженном грядой редких пучков травы, то и дело встречаются кучи серых потрескавшихся китовых костей. Уже много лет назад опустел Грютвикен, но следы его разрушительной деятельности видны до сих пор. И никак не могут стереть их время, ветер и океанские волны...

...Есть на Южной Георгии один скромный могильный памятник. На камне выбито: «Я считаю, что человеку следует бороться до последнего за достижение своей цели». Это слова Эрнста Шеклтона — выдающегося исследователя Антарктики, умершего в 1922 году на Георгии. Тело его было погребено здесь же. Верный спутник полярника Вильд, сопровождавший Шеклтона почти во всех путешествиях, увековечил память своего друга и начальника высоким курганом, насыпанным на вершине выдвинутого в море мыса.

Над могилой возвышается огромный крест, который издалека виден всем кораблям, входящим в бухту Кинг-Эдуард-Ков. Внизу, под холмом, на высоких сваях и поныне стоит добротный двухэтажный дом — «Шеклтонхауз». Вдоль подковы бухты расположились прочие здания национальной научной станции Великобритании: с десяток одноэтажных коттеджей, фундаментальная резиденция губернатора, теплицы для овощей и цветов.

Впрочем, должность губернатора давно устранена, чиновники тоже покинули остров. Остались ученые — около тридцати англичан, живущих в «Шеклтонхаузе»: гляциологи, гидрологи, биологи. Они-то и властвуют на обширном научном полигоне, раскинувшемся на площади более четырех тысяч квадратных километров.

Глетчеры с именем

Если повезет, то с борта корабля, подходящего к Южной Георгии, можно обозреть весь остров целиком, сверху донизу — увидеть одновременно и подножие сползающего в океан глетчера, и ослепительно белую вершину высочайшей здесь горы Паджет — уникального «трехтысячника», встающего из морских пучин. Но такой случай выпадает крайне редко. Как правило, через горные хребты Южной Георгии, словно вода поверх гребня плотины, густой белой массой перетекают тяжелые тучи, а в низинах туман строит замысловатые призрачные фигуры.

Гораздо чаще становишься свидетелем иного зрелища: заканчивая медлительный бег по острову, глетчеры с грохотом обрушивают в океан куски своих тел — айсберги. В компанию к местным айсбергам пристраиваются «родственники», приплывшие от ледяных барьеров Антарктиды. Так и бродят большую часть года вокруг острова или стоят, упершись лбами в его крутые берега, неповторимые в своем разнообразии сверкающие глыбы.

Глетчеры Южной Георгии... Свыше сорока ледяных рек, своенравных и неотразимо красивых, стекает с гор в прибрежные воды. Когда читаешь на карте их названия, словно перелистываешь страницы истории Антарктики.

Конечно же, благодарные соотечественники дали одному из ледников имя Кука. Беллинсгауз оставил здесь память о своем офицере: есть глетчер Новосильского. Не забыты и капитан Уэдделл, посетивший Южную Георгию в 1823 году, и экспедиция Росса, побывавшая здесь семнадцатью годами позже.

«Исторические» глетчеры можно встретить и неподалеку от Грютвикена. В бухте Камберленд-Уэст расположился один из самых грозных ледяных потоков острова, носящий имя немецкого ученого доктора Неймайера, который в конце прошлого века одним из первых выдвинул идею планомерного и комплексного изучения Антарктики. Еще два «именных» ледника — Лайелл и Гикки — названы так в честь пионеров научной теории материкового оледенения. А по другую сторону Грютвикена, в глубине бухты Камберленд-Ист, притаился глетчер Норденшельд: в самом начале нашего столетия шведский исследователь Отто Норденшельд возглавил одну из экспедиций на Антарктический полуостров.

Может показаться, что ледники отличаются друг от друга только именами. Это, конечно, не так, они все разные, но есть у глетчеров и одна общая черта. Каждый из них, словно магнитом, притягивает к себе путешественника, зовет подойти поближе, взобраться на его бугристую, ослепительно белую спину. Но гляциологи из «Шеклтонхауза», отлично знакомые с характерами своих «подопечных», предупреждают: «С глетчерами шутки плохи!» Ни в коем случае нельзя поддаваться их очарованию и обманчивому спокойствию. В любой момент не замеченная вовремя или неожиданно образовавшаяся трещина может поглотить смельчака, отважившегося пересечь припорошенное снегом тело ледника.