Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №09 за 1978 год

Курт закончил свои такелажные дела, и мы двинулись по хрупкому насту по направлению к Кейптатнаму. До поселка надо было пройти пешком полтора-два километра. Путь недалек, но когда, скользя по хрупкому насту, то и дело спотыкаешься и проваливаешься в рыхлый снег, лежащий под тонкой коркой, скоро начинаешь проклинать все на свете.

Наконец показались домики поселка, сделанные из деревянных щитов, обрезков фанеры, — в нетронутой белизне снега и льда они казались грязными, неотстиранными пятнами.

В поселке нас встретило все его население. Я прикинул — там было не более семидесяти человек. Курта здесь хорошо знали. Поэтому все смотрели на нас как на старых знакомых, улыбаясь и тихо переговариваясь. Женщины в парках и накинутых на голову меховых капюшонах напоминали одуванчики в последнем цветении: дунь — разлетится. Дети, толстенькие и неуклюжие, как медвежата, серьезно разглядывали нас. Мужчины, широко расставив кривоватые ноги, с видом несокрушимых рыцарей, закованных в меховую броню, застыли у дверей щитовых домиков, утвердившихся на каменных опорах.

Кейптатнам — один из тех поселков канадских эскимосов, где нет телефона, телевизора, электричества, медицинского пункта и даже священника. Самый большой и просторный дом — это фактория компании Гудзонова залива. Около входа аккуратно сложены тюки, доставленные из Черчилла.

Пожилой эскимос, староста Уткук, церемонно пригласил нас к себе. Стены довольно просторной комнаты увешаны старыми рекламными плакатами. Вдоль стен деревянные нары с набитыми мхом брезентовыми матрацами, в центре — низкий длинный стол, за которым можно есть, только сидя на полу и поджав ноги. В углу, около двери, охотничьи принадлежности: гарпуны, оканчивающиеся трезубцем, ружье, копья — все в образцовом порядке. Тут же лыжи-снегоступы, плетенные из оленьей кожи. Воздух в комнате пропитан неистребимым запахом ворвани.

Поздно вечером, когда тюки с грузом были перенесены в помещение фактории и расставлены по полкам, начался «кулунгертут» — маленький праздник. В дом к Уткуку набилось, казалось, все взрослое население. Большинство жителей Кейптатнама говорило на инуктитут — эскимосском языке, и лишь некоторые, включая самого Уткука, говорили по-английски.

Уткук вдовствовал несколько лет, но недавно, как мне рассказали, взял новую жену и выменял у ее родни на упряжку ездовых собак ребенка. Это давний обычай канадских эскимосов выручать бездетных бобылей.

— Звери и люди, — говорил Уткук, — близки друг другу. Наши предки знали, что можно быть попеременно то зверем, то человеком. Но ближе всех к нам медведи. У них тот же разум, что и у нас. Они подползают к спящим тюленям совсем как мы. И так же сидят, выжидая свою добычу, у кромки льда. Вынырнет тюлень — и сразу к медведю в зубы. А вот едят медведи на свой особый лад. Они не любят слишком теплого тюленьего мяса, а потому старательно посыпают его снегом и лакомятся им, когда оно уже остынет...

Мы верим, — старательно выговаривая английские слова, продолжал Уткук, — что нас окружает все живое, кроме камней. И деревья в лесу живые. Потому, когда застанет нас ночь, спать между ними не ложимся. Те, кому случалось поневоле заночевать в лесу, рассказывали, как деревья ночью о чем-то шепчутся и стонут. Язык леса по ночам непонятен и страшен...

Мы не любим одиночества, но на охоте случается выслеживать зверя одному. И тогда мы тихонько поем, ведь песня — это вторая душа.

Я знал, что песенное творчество эскимосов очень обширно. Они поют о том, что видят, когда едут в нартах по бескрайним снежным просторам, о чем мечтается в долгие охотничьи часы.

На следующее утро Курт заторопился с отлетом. По рад«о передали: идет пурга, ветер до девяти баллов. Такая силища мигом превратит его хрупкий самолетик в горстку алюминия, дерева и резины.

Было жаль, что столь быстро пронеслось время и мне не пришлось увидеть здесь овцебыков, гордых красавцев оленей-карибу, сходить на рыбную ловлю с Утку-ком, гарпуном бьющим лососей.

Спустя год попалась мне на глаза маленькая заметка в английской газете под названием «Впервые за две тысячи лет эскимосы восстали».

«Специальный отряд квебекской полиции по борьбе с беспорядками, вооруженный автоматами, газовыми пистолетами и специально оборудованными бронесанями, высадился недавно на узкой песчаной площадке близ местечка Форт-Шимо, что лежит далеко за Полярным кругом в провинции Квебек. Полицейские совершили тысячемильный перелет из Монреаля в этот поселок, чтобы «умиротворить» первое в двухтысячелетней истории эскимосов политическое восстание. Из сообщений, поступивших в Квебек-сити, явствует, что эскимосы ополчились против нового провинциального закона, подписанного премьер-министром Квебека Рене Левеком, который провозглашает французский язык официальным языком, действующим по всей провинции.

Эскимосы Форт-Шймо маршировали по поселку с плакатами, на которых было написано: «Мы поселились здесь тысячи лет назад, задолго до того, как появились французы». Негодующие эскимосы заставили покинуть селение всех провинциальных чиновников, администраторов, учителей и местную полицию. Квебекское правительство поспешило принять срочные меры, направив в Форт-Шимо сильный отряд полицейских для усмирения местных жителей. Преподобный Давид Вивер, поселившийся здесь год назад, попытался смягчить остроту происходившего. Для этого он произнес проповедь, в которой сказал, что испытывает солидарные чувства к языку инуктитут.

Руководители эскимосских общин, даже из самых отдаленных мест Канадской Арктики, прибыли в Форт-Шимо для разработки совместных действий.

Правительство Квебека заявило, что новый закон разрешает эскимосам говорить на своем родном языке, а также и на английском (большинство эскимосов для контактов с остальным населением Канаде пользуются именно этим языком), но только в тех районах, где они живут. В других местах Квебека официальный и единственный — французский язык. По поводу такого разъяснения эскимосы заявили, что эти меры влекут за собой полную изоляцию местного населения, а это пагубно отразится на их существовании.

Эскимосов горячо поддерживают местные белые жители Форт-Шимо. Нейл Гресс, шотландец, который помогает вести дела Ассоциации эскимосов северного Квебека, подчеркнул, что закон тяжким бременем ложится на плечи эскимосского населения. «У них и так полным-полно проблем, а тут еще создается искусственный языковой барьер», — заявил он.

Может быть, мои знакомые из поселения Кейптатнам тоже приехали в Форт-Шимо — ведь проблемы у них сходные, общие для всех эскимосов канадского севера. Чтобы решить их, надо действовать сообща. Потому что одиночка обречен в бескрайних арктических просторах.