Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №01 за 1980 год

Теперь азартные игры приносят княжеству в два раза меньший доход, чем продажа марок, которые высоко ценятся коллекционерами всех стран.

Трудные времена «Отеля де Пари»

В вестибюле игорного дома месье Ришар представил мне служащего казино господина Жанно, высокого седовласого человека с сухим худощавым лицом.

— Ну что я вам могу рассказать, месье? — обратился он к нам. — Не те нынче времена. Бывало, я встречал здесь герра Круппа или, скажем, ее величество королеву испанскую. А теперь...

Старик печально покачал головой. Затем взял меня под руку и повел через дорогу в здание напротив — в «Отель де Пари», знаменитую гостиницу для приезжей знати.

— Взгляните на эту книгу, — господин Жанно протянул мне увесистый фолиант. — Это гостевая книга «Отеля де Пари» — как бы родословная всех королевских семей Европы. Правда, в последние годы в ней все меньше появляется новых фамилий.

Я перелистал несколько страниц и среди непонятных вензелей вдруг увидел — «Уинстон Черчилль».

— Да, да, вы не ошибаетесь, — оживился служитель казино, — господин премьер-министр останавливался здесь, когда ушел в отставку. Каждый вечер он заходил в казино, садился за столик у рулетки, заказывал бутылку «Наполеона», дымил сигарой и постоянно ставил лишь на два номера: 18-й и 22-й. Старику, надо сказать, не везло. Кстати, гость ничего не платил, — эти слова месье Жанно произнес почти шепотом, — хозяева, впрочем, от этого не обеднели, скорее приобрели неплохую рекламу: «У нас был сам Уинстон Черчилль!»

Из гостиницы подземным ходом мы вернулись в казино. В вестибюле у широкой мраморной лестницы стояла статуя всадника — Людовика XIV.

— Если будете играть, — посоветовал мне всезнающий месье Жанно, — обязательно дотроньтесь до колена лошади. Говорят, после этого обязательно повезет в игре.

Выполнив ритуал, я поднялся в зал игорного дома.

Тридцать семь заветных цифр

«Дамы и господа, делайте ваши ставки», — тысячи раз звучала эта фраза в стенах казино Монте-Карло.

Его двери открываются в 10 часов утра, и первые посетители заполняют так называемый обычный зал. В нем рулетка для бедных, и минимальная ставка в игре — всего пять франков. В комнате рядом — игральные автоматы, те самые, которые прозвали «однорукими бандитами». Монету за монетой опускают в них искатели удачи, дергают за рукоятку и ждут, выпадет ли заветная комбинация. «Бандиты», как правило, слишком много пожирают монет и редко их возвращают.

У стола с рулеткой в напряженном ожидании стояла группа играющих. Диск рулетки закрутился, словно волчок, легкий пластмассовый шарик запрыгал по цифрам...

Тридцать семь цифр на диске, тридцать семь цифр на зеленом сукне возле рулетки. По поводу этих заветных цифр в Монако рассказывают различные анекдоты. Говорят, например, что в местной англиканской церкви давно уже перестали петь псалмы с номерами ниже 37. Ранее прихожане, услышав, например, 35-й псалом, обязательно бежали в казино и ставили на 35.

Везет же совсем немногим. Дела здесь устроены так, что играющей публике обеспечен в среднем значительный проигрыш, тогда как игорному дому — значительный доход.

Два моих жетона на 10 франков, увы, тоже пошли в актив Общества морских купаний.

— Я вижу, вы не огорчены проигрышем, — услышал я голос месье Жанно. — Здесь проигрывали и не такие суммы.

Полутемным коридором мы прошли в глубь здания и оказались в просторном пустом зале с колоннадой, узорчатыми стенами и расписным потолком.

— Этот салон открывают лишь после обеда, — пояснил мой гид. — Завсегдатаи съезжаются сюда в роскошных лимузинах из Франции и Италии. Здесь заведена специальная картотека, в которой зарегистрированы их имена, и посторонних сюда не пускают. К полуночи в салоне остается человек пятьдесят. Тогда со столов исчезают желтые 20-франковые фишки, их сменяют голубые стоимостью в 100 франков, розовые — 500-франковые, и, наконец, в разгар игры появляются жетоны в 1000 франков.

Я вышел из казино и вдохнул свежий воздух. У входа броская реклама приглашала прохожих посетить салоны игорного дома.

— Видимо, состоятельные туристы не очень-то рвутся в Монте-Карло?

Господин Жанно развел руками и с сожалением проговорил:

— Было время, когда я настаивал, чтобы посетители казино приходили во фраке, теперь я доволен, если они появляются в обуви...

В начале века туризм и игорный бизнес давали княжеской казне 90 процентов всех доходов, сейчас не дают и двадцати. Казино сошло с пьедестала.

О безналоговой системе и строительном буме

Впервые княжество всерьез задумалось о возможности финансовой катастрофы в двадцатые годы, когда упадок игорной индустрии резко сократил доходы карликового государства.

Жюль Ришар — как выяснилось, знаток здешней экономики — охотно взялся рассказать о том, как княжеству удалось выйти из затруднительной ситуации.

Мы устроились за столиком небольшого кафе на набережной Монте-Карло. Мой собеседник отхлебнул пива из высокого стакана и начал так:

— Рецепт спасительного лекарства нашли в законе, содержащем две статьи: первая гласила, что монегаски, проживающие во Франции, подчиняются, налоговой системе Франции, а не Монако; во второй статье говорилось, что французы, живущие в Монако, подчиняются законам налогообложения княжества и не платят налоги Франции.

Жюль Ришар сделал паузу и добавил:

— На первый взгляд ничего особенного в законе не было. Но при одном «если» — если бы в Монако существовало налогообложение. А его-то как раз в княжестве отменили...

В страну, где нет подоходных налогов, хлынули банкиры, финансисты, промышленники. На фасадах домов Монте-Карло, Ла-Кондамина, Монако запестрели многочисленные вывески. Капиталы лились в княжество рекой, и при этом росли доходы не только иностранных предпринимателей, но, естественно, и самого княжества.

— Где же здесь все эти фирмы и тресты разместились? — удивился я. — Площадь-то Монако всего полтора квадратных километра! (В Монако всегда говорят 150 гектаров, но эта словесная хитрость дела не меняет.)

— В том-то вся и штука. Родилась новая проблема. Было решено отнять территорию у моря, В итоге отвоевали 40 гектаров. Но создавать новые насыпи становилось все дороже, через два десятилетия «наступления» на море глубина у берега уже была 35-40 метров. Чтобы выйти из положения, начали строить вверх, не слишком считаясь с пейзажем и архитектурой города. Вот, взгляните на эти чудовища!

На побережье залива метров на сто ввысь возносились десятка два небоскребов из стекла и бетона.

— Знаете, какой доход дает строительство одной такой башни? Не менее ста процентов! Такое вряд ли где встретишь. Небоскреб «Солнечная башня», например, обошелся строительной компании в 20 миллионов франков, а был продан в два раза дороже...