Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №02 за 1981 год

Василий Александрович встал, подошел к окну. Полуденное солнце осветило его коренастую, плотную фигуру, высокий лоб, белокурые волосы. Вечером он должен был уезжать в Красноярск, оттуда лететь в Ростов в проектный институт, делающий какие-то рабочие чертежи для стройки. Но, очевидно, он умел владеть собой, делал вид, что не торопится.

— Есть и радикальный способ устранения жидких стоков гидрозолоудаления: сдавать золу и шлак в сухом виде, может быть, какому-то потребителю. Ведь если мы вовремя не подумаем, куда девать отходы, то сразу потонем в них. Часть золы и шлака пойдет на засыпку выработанных карьеров.

Но ведь можно использовать их как добавки к цементу, в качестве заполнителя в бетонах, в производстве глиняного и силикатного кирпича, минеральной шлаковаты, литых изделий, удобрений, в дорожном строительстве...

Попков говорил как инженер. Больше заботился о точности фактов. И кажется, умышленно приглушал эмоции, как бы давая возможность собеседнику самому оценить и прочувствовать сказанное. Василий Александрович был первым директором первой станции КАТЭКа. Значит, приходилось во многом идти непроторенным путем... Потому он охотно делился своими размышлениями с новым человеком. Бывает же у нас такая потребность — высказаться, проверить самого себя.

— Любопытно бы встретиться нам снова этак лет через десять...

Василий Александрович озорно рассмеялся:

— Если голову не снимут к этому времени, почему бы не встретиться?..

Еще стояла на месте будущей станции бетонная стела, еще топографы и геодезисты цементировали колышки из арматурного железа, обнося их сварными оградками, ставили точки привязки к будущим цехам и аппаратным, подъездным путям, заводам, складам, еще строились микрорайоны в Дубинине и Шарапове, а Василия Александровича заботило, как он справится с дымовыми выбросами, как уменьшить количество золы и шлака, удастся ли все промышленные стоки замкнуть в одном цикле, оставив в неприкосновенности большинство озер и рек.

Много вопросов теснили Попкова, и думал над ними не только он.

Мы проезжали мимо внушительного кургана с утрамбованной тракторными катками вершиной.

— Чернозем в консервах, — мимолетно объяснил Миша Ануфриев.

Этот курган тоже был хорошей приметой заботливого отношения к природе. Здесь хранился плодородный слой земли, собранный во время вскрышных работ на разрезах. Далеко не на всех стройках можно встретить такое. Чаще строители, озабоченные сиюминутной выгодой, оставляли после себя горы железного рванья, истерзанную колесами и гусеницами землю, вывороченные с корнем деревья, выжиги... Но на КАТЭКе, похоже, запомнили слова, сказанные однажды крупным ученым, разработчиком новых Фильтрующих материалов Игнатием Васильевичем Петряновым-Соколовым.

«Глупо было бы не понимать, — говорил академик, — что будущее человечества зависит теперь и от того, насколько серьезно осознает каждый лежащую на всех нас ответственность и перед современниками, и перед потомками. Каждый, начиная от аппаратчика на химическом заводе, который не имеет права поддаваться искушению и приоткрыть заслонку канализационного сбора, чтобы избавиться от пролитой кислоты, и кончая директором Фирмы или членом правительства. За состояние биосферы ответственно все человечество, и это уже проблема социальная, а не научно-техническая».

На КАТЭКе и Попков, и Ануфриев, с кем я ближе всех познакомился, думали о том же, и каждый по-своему говорил об этом. Василию Александровичу предстоит еще много лет активно работать на строительстве энергетического комплекса. Миша Ануфриев вступит в пору зрелости, когда весь энергетический комплекс заработает на полную мощь. А его трехлетний сын уже начнет работать на готовых предприятиях. И хотя у каждого из них есть и будут свои заботы, своя работа, для всех одинаково ценной будет земля в ее неповторимости и чистоте...

С первых же дней на КАТЭКе поняли, что земля, временно принесенная в жертву строительству, так же дорога, как и электричество. Пройдет время, и из курганов ее развезут по выработанным карьерам, засыпят их и будут растить на ней хлеб, как и растили раньше.

Позднее я виделся с руководителем управления «Красноярскэнерго» Владимиром Михайловичем Иванниковым, который настаивал на идее использования в будущем канско-ачинских углей как исходного материала для производства, смол, синтетического топлива, высококалорийных брикетов. Разговаривал и с главным инженером этой организации Олегом Александровичем Кучерявым, яростным сторонником четкой организации труда на уровне задач сегодняшнего стремительного дня. Они, энергетики, люди, казалось бы, далекие от проблем взаимоотношения с природой, тоже так или иначе касались этой жгучей темы.

— Березовская ГРЭС — первая станция КЛТЭКа. На ней мы должны проверить всю правильность и надежность проектов. Ее надо строить, имея главную цель — безотходное использование угля на всем технологическом цикле, — утверждал Владимир Михайлович. — Иначе благие намерения потопим в золе и пепле...

Зашла речь о линиях электропередачи. По ним энергия КАТЭКа пойдет в другие районы страны.

— Сейчас высшее напряжение линий в Сибири — 500 киловатт, — говорил Олег Александрович. — Для того чтобы передать мощности только Шарыповской группы теплостанций, потребовалось бы около двадцати линий этого класса напряжений. А что произойдет, если по ним выдать мощности всех станции КАТЭКа?! Мы бы опутали этими линиями весь сибирский юг!

Значит, ратуя за линии электропередачи высоких и сверхвысоких напряжений порядка 1150 и 2250 киловатт, энергетик Олег Кучерявый думал не только об утечках энергии, об изоляторах совершенно нового типа, но и о земле — ее лесах, пашнях, реках. Им он не хотел нанести урона.

...И теперь, глядя на озеро с чудным названием Парное, где отсвечивало тревожно-закатное небо, я прокручивал в памяти все эти встречи. Понемногу смятение покидало меня. Жизнь не остановить. Уже с тех пор, как человек срубил первое дерево, он вступил с природой в трудные отношения, и нечего тосковать о необратимых временах. Мы же помалкиваем, когда садимся в самолет и проводим считанные часы в дороге, когда-то отнимавшей годы и месяцы. Мы же не задумываемся, что самолет — это металл, это энергия...

Могучий энергетический комплекс впишет свои краски в привычный сибирский пейзаж. В удалении от промышленных зон вырастут новые города с зонами отдыха, парками, пляжами, культурными центрами. Их образ уже рождается в арлитектурных мастерских. Обитатели этих городов, так же как и сами города, и гигантские электростанции, и вся эта земля будут работать на новый век.