Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №02 за 1982 год

Последние крокодилы на острове Центральном просят пощады. Но вот незадача — крокодилы, увы, не маленькие ласковые зверюшки с печальными глазами, с мольбой смотрящими вам в душу, а крокодильи слезы — так уже утвердилось в народном фольклоре — не вызывают доверия и сочувствия. И все же человек должен пожалеть крокодилов, пощадить их, тем более что от человека не требуется никаких жертв. В отличие от людей животные не властны над своим будущим. Они, как остроумно заметил знаменитый английский зоолог Дж. Даррелл, не могут добиться автономии, у них нет членов парламента, которых можно было бы засыпать жалобами, они не могут даже заставить свои профсоюзы объявить забастовку и потребовать лучших условий. Их будущее, само их существование в руках человека.

Кения, славящаяся своими национальными парками и резервациями, в которых находят надежную охрану многие тысячи редких животных, безусловно, располагает знаниями, опытом и силами, чтобы восстановить и сохранить уникальный естественный питомник нильских крокодилов на острове Центральном. Конечно, если разум одержит верх над алчностью и сиюминутной выгодой.

Наш общий прапрапра...

Как-то Джой Адамсон пригласила меня на ленч в свой дом Эльсамар на озере Найваша: «Приезжайте, будет Луис Лики».— «Лики? Тот самый, о чьих находках так много говорят в ученом мире?» — «Он самый. Я же вам говорила, что давно дружу с ним и его семьей».

Действительно, Джой часто и восторженно рассказывала мне о знаменитых археологах и антропологах Луисе и Мэри Лики и их сыновьях, об упорных поисках ими «родословного дерева» человека в Африке. Всякий раз, когда заходила речь об одержимости и подвижничестве в жизни ли вообще, в науке ли, в частности, писательница неизменно ставила в пример эту семью. Луис Лики родился в начале века в семье английских миссионеров в кенийской деревушке Кабета, недалеко от Найроби, бывшем тогда заштатным поселком, в котором даже при самом богатом воображении трудно было предугадать нынешнюю столицу независимой Кении с ее ультрасовременным центром. Луис, едва ли не первый белый ребенок, появившийся на свет божий среди зеленых холмов Кикуйленда ( Кикуйленд — так принято называть местность, населенную народностью кикуйя.), рос и воспитывался, как и его черные сверстники, свободно говорил на их языке, играл в их игры, распевал их песни, знал кикуйские легенды и притчи, умел делать все, что они: орудовать мотыгой и пангой (Панга — широкий и длинный нож, применяемый при работе в поле, в лесу, в домашнем хозяйстве.), пасти скот, собирать хворост, выжигать уголь, таскать воду, распознавать и выслеживать зверя, метко метать копье. Когда Луису исполнилось тринадцать лет, вожди племени сочли его полноправным членом общины и нарекли почетным кикуйским именем Вакаручи — «Сын воробьиного ястреба».

Окончив Кембридж и получив диплом археолога, Луис вернулся в Кению и посвятил себя поискам древнейшего предка человека. В Африке Луис нашел и свое личное счастье: ведя раскопки в каньоне Олдувай в соседней с Кенией Танганьике (нынешняя Танзания), он познакомился со студенткой-практиканткой Лондонского университета Мэри Николь, которая на следующий год стала Мэри Лики. Трое сыновей Лики — Джонатан, Ричард и Филипп — пошли по стопам родителей, принимали самое деятельное участие в раскопках, причем в их руки попадали одни из самых важных находок.

И вот встреча в Эльсамаре. Луису Лики уже под семьдесят, но выглядит моложе своих лет. Хорошо сложен, подтянут, черты лица правильные и приятные. Светлые волосы оттеняют невероятной темноты загар. Из-под старомодных очков смотрят внимательные, цепкие, кажется, всё видящие и всё знающие глаза «Сына воробьиного ястреба». Занятая хлопотами по столу, Джой тем не менее умело направляет беседу в, очевидно, заранее намеченное ею русло: побудить Лики сесть на «любимого конька» и побольше рассказать новому слушателю об удивительных находках семейства Лики в Кении и Танзании.

Поначалу Луис отшучивался, сетовал на то, что почти тридцать лет проползал на коленях в поисках останков древнего человека, а попадались в основном лишь черепки и черепушки, да и те раздавленные на сотни осколков огромными пластами породы. Попробуй сложить их и доказать, что это останки древнего человека, а потом вслед за Дарвином утверждать, что человек с его божественным умом произошел от «волосатого, четвероногого, да еще и хвостатого животного».

Но мало-помалу Лики перешел на серьезный лад и рассказал о своих многолетних поисках. Они велись главным образом в ущелье Олдувай в Танзании. Олдувай — часть великого африканского разлома — представлялся ему идеальным местом, самой природой созданным огромным полигоном для археологических и антропологических раскопок. Лики невероятно везло на орудия труда древнего человека, причем он установил, что на заре каменного века наш далекий предок располагал довольно широким набором инструментов: рубила, скребла, топоры, отбойники, проколки, ножи и другие лезвия, с помощью которых он мог убить зверя, разделать его и приготовить такие натуральные «бифштексы», о каких в наш синтетический век можно лишь мечтать. Лики сам научился делать эти инструменты и применять их на практике. Как-то на глазах старейшин из племени масаи он за 20 минут снял шкуру с газели Гранта и разделал ее на куски так, что масаям оставалось лишь положить их в котел и устроить пир для всех своих соплеменников. Джой по этому поводу шутила, что Луису давно следовало бы вручить «Оскара» за блестяще сыгранную роль человека древнекаменного века. Древних инструментов попадалось много, но где же сделавшие их мастера и владельцы? Многие годы, словно заколдованные, они ускользали от глаз исследователей. Наконец, количество находок перешло в качество. На 29-м году раскопок в Олдувае, 17 июля 1959 года, Мэри нашла костные останки древнего человекообразного существа. Исследователи назвали его «зинджантроп» — человек Восточной Африки. Ласково же Луис и Мэри называли своего «мальчика» (судя по всему, существу было не более 18 лет) Щелкунчиком. У него были громадные зубы, как бы самой природой предназначенные для щелканья крупных орехов, и к тому же рядом с черепом оказалась раздробленная ореховая скорлупа.

Юный Щелкунчик явился для семейства Лики счастливым проводником в дом своих предков. Вскоре старший сын Луиса и Мэри — Джонатан — нашел челюсть еще более древнего существа, презинджантропа, получившего название Homo habilis — «человек умелый». Анализ, произведенный в Калифорнийском университете, показал, что возраст вулканического туфа, в котором были найдены костные останки, а значит, и возраст «человека умелого», равен 1 750 тысяч лет. Спустя десять лет средний сын Лики — Ричард — на восточном берегу кенийского озера Рудольфа, в районе Кооби Фора, нашел череп человекообразного существа, австралопитека, который был старше презинджантропа по крайней мере на 800 тысяч лет. Таким образом, находки семейства Лики «состарили» человечество на миллион восемьсот тысяч лет!