Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №03 за 1982 год

Почему миссию, отданную под покровительство Святого Павла, не устроили на побережье, как это делали в северной части колонии для лучшей связи с метрополией, понять нетрудно. Здесь, на юге, тоже есть прекрасная гавань — крупнейший ныне порт Бразилии Сантос. Но от внутренних районов страны его отделяет хотя и не очень высокая, но крутая стена Серры-до-Мар. Преодолевать ее каждый раз, отправляясь за новой паствой, неразумно. Поэтому иезуиты построили миссию за Серрой, на плоскогорье.

Однако за индейцами охотились не только миссионеры. Плантаторы нуждались в рабах, они быстро оценили стратегические выгоды расположения миссии Сан-Паулу и стали снаряжать отряды авантюристов — бандейрантов для захвата новых земель. Высеченные из камня фигуры бандейрантов украшают главный парк Сан-Паулу — Ибарипуэру, и жителей города нередко именуют бандейрантами, что совершенно несправедливо. Нынешние жители — чаще всего приезжие из бразильской глубинки, тогда как бандейранты отправлялись отсюда в разные концы страны. Может быть, поэтому город и не рос особенно в течение трех веков. Еще сто лет назад в нем было около тридцати тысяч жителей.

Рост населения в неудержимом темпе тоже в какой-то степени обязан высокому обрыву Серры. Для конкистадоров новейшего времени он не только не оказался досадным препятствием, но стал просто подарком природы. Канадская компания «Лайт» увидела в нем возможность получить в большом количестве дешевую энергию. Она подперла плотинами реки, текущие со склонов Серры в глубь континента. Падая с высоты, вода обогатила «Лайт» и создала предпосылки для формирования большого промышленного центра: энергии оказалось в достатке.

Другие предпосылки тоже оказались налицо. Обширные и плодородные просторы штата производили столько кофе, что плантаторов здесь называли не иначе, как «кофейными баронами». А деньги свои они держали в банках Сан-Паулу. Квалифицированную рабочую силу дала Европа, откуда на рубеже нашего века, спасаясь от кризисов и потрясений, массами отправлялись эмигранты через океан. Тех, кто избрал новой родиной Бразилию, привлекал сравнительно нежаркий климат Сан-Паулу. Ну и, наконец, неквалифицированной рабочей силы было предостаточно в самой стране, так как после освобождения рабы устремились из деревни в город. Переселение это не прекратилось и по сей день. Но Сан-Паулу наряду со многими приобретенными пороками сохранил и свой изначальный — наводнения, поскольку уровень рек был поднят плотинами «Лайта».

Поэтому городские власти считают обязанностью компании поправить причиненный ею вред. Если «Лайт» не перегородит плотинами верховья, чтобы зарегулировать сток в период дождей, Сан-Паулу будет заливать и впредь. А на свои доходы от продажи энергии компания вполне может это осилить. Вопрос: как заставить ее это сделать?

...Автобус все плывет через ночь. Он выбрался на шоссе и, оставляя на мокром асфальте комья красной глины, двинулся в сторону центра. Впереди сияло море огней, подсвечивая снизу серую пелену облаков.

Когда машина выбралась на скоростную магистраль, идущую по берегу реки, рассвело, и пассажиры смогли увидеть места, где многие из них начинали жизнь в Сан-Паулу и откуда выбрались совсем недавно. Вдоль шоссе протянулась фавела — поселок нищеты Бока-Гранде, бывшая свалка. Сколоченные из чего попало хибарки в этот утренний час казались необитаемыми. Взрослые и дети постарше уже отправились на промысел хлеба насущного, а малыши еще не выползли покопаться в окаменевшем мусоре. Реплики в автобусе снова приобрели общее направление:

— Отсюда на работу было поближе.

— Да и расходы на жилье поменьше.

— Не скажи! Пока я не построил свой сарайчик, за угол отдавал почти половину зарплаты.

Отличие Сан-Паулу от других бразильских городов начинается с его фавел. Вблизи от центра здесь мало пригодных для нелегального заселения мест: свалки на болотистых берегах рек и участки, пустующие потому, что из-за них идет тяжба между несколькими претендентами. И хотя фавел много — сотни, они невелики по размерам, и их жители в полной мере ощущают эфемерность своего быта. Никто не заботится устроить его попрочнее, мирясь с атмосферой подлинного городского дна, бродяжничества, любой готов тут же бросить все и перебраться куда-то еще. Когда у кого заведется лишняя монета, он старается приобрести клочок земли там, где она еще не вздорожала,— на дальних окраинах. Но если домишки на окраинах немногим лучше сарайчиков того же Бока-Гранде, психология у их обитателей иная— «пусть плохое, но свое».

...За очередным поворотом пришлось притормозить — на шоссе образовалась пробка. Дорогу перегородили пожарные машины; завывая, они совершали маневры, пожарники разматывали и соединяли в цепочку шланги, чтобы подать воду из реки куда-то в дальнюю часть фавелы. Теперь Армандо понял, что клубы дыма, застилавшие разбросанные вдали небоскребы центра, идут не от горящего мусора. Над крышами показались языки пламени — горела фавела. Здесь в реку впадала открытая сточная канава. Ее изрезанные промоинами берега не давали пожарным машинам проехать, а между хибарками не прошла бы и лошадь — так тесно они стояли.

Армандо по опыту знал, что сейчас вся фавела пытается ведрами залить огонь, черпая воду из канавы. Но слишком много горючего материала. Хижины сколочены из фанеры и картона. А кроме того, здешние обитатели собирают макулатуру на свалке. Бумага грудами складывается рядом с очагом: парой прокопченных кирпичей, положенных на земляной пол. Как тут не быть пожарам!

Дорожная пробка позади, но дыма в воздухе не стало меньше. Автобус въехал в центр, где в ущельях между небоскребами висит вечный смог, от которого першит в горле. Состав пассажиров обновился. Рабочие из Морато вышли, чтобы пересесть на другие линии или на метро. Больше стало белых воротничков, разнообразнее внешность людей.

Вырвавшись в промышленном развитии, Сан-Паулу приблизился к ведущим капиталистическим странам и в образе жизни. Смесь наций, характерная для всего населения Бразилии, в Сан-Паулу еще не вполне устоялась, не приобрела прочной бразильской окраски. В крупнейшем городе страны зарабатывают в среднем больше денег, но меньше танцуют самбу и больнее толкаются в автобусе.

А автобус Армандо полз по центральным улицам еще медленнее, чем по скользким склонам пригородных холмов. Если частные машины могут хоть иногда, поднявшись на эстакаду, прибавить ходу, автобус обречен вязнуть в заторах. Тут надо было держать ухо востро. Стоило Армандо зазеваться, как могли и кассу очистить. Грабили его и на окраинах и в центре, под дулом пистолета или угрожая ножом. Грабили и без всякого оружия. Обиднее всего то, что освобождали Армандо от выручки тромбадиньяс — налетчики совсем еще сопливые. Эти подростки-беспризорники в шортах и драных футболках слоняются с утра до ночи по улицам города, выбирая кого-нибудь послабее: ротозея или иностранца, которому не может прийти в голову, сколь серьезна опасность. В полицейской хронике записан и вовсе несуразный случай: тромбадиньяс напали на заезжего агента ФБР Дэвида Дугласа, сшибли с ног и выхватили бумажник. Быстрота — вот основное оружие малолетних преступников: быстрота натиска, быстрота рук и быстрота ног. Весьма тренированный для борьбы с американскими профессионалами грабежа, Дуглас оказался в Сан-Паулу без документов и без денег, чем его бразильские коллеги остались втайне довольны. Сами они на операцию «Тромбадиньяс» выделяют ежедневно восемь машин с четырьмя сотнями солдат, восемьдесят верховых полицейских, шестьдесят дрессированных собак и тридцать патрульных автомобилей. И все эти силы концентрируются в центре. В иные дни улов исчисляется сотнями юных оборвышей. Но шпана и на мобилизацию военной полиции отвечает с обычной быстротой, перенося свои операции на окраины. Уличных мальчишек в Сан-Паулу, по подсчетам префектуры, около миллиона. Поскольку у их родителей обычно рабочий день не меньше, чем у Армандо, следить за ними некому.