Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №05 за 1982 год

— Вот... ракита наша фамильная.— Он похлопал ствол по сморщенной, в глубоких бороздках коре, очистил ее от инея.— Единственное дерево в Затишье, которое старше меня. И как оно уцелело в сорок третьем, ума не приложу. А ведь его дед мой сажал, Иван Кузьмич. Воткнул прут в землю — выросла ракита. Ей уж, поди, лет восемьдесят, не меньше...

Дерево и в самом деле было необыкновенное. Короткий, в два обхвата, ствол напоминал правильной формы вазу, из которой тянулись три мощных древесных побега. И каждый из них выбрасывал к небу целую поросль больших и малых веток. Окутанная синим туманом, вся в лунном серебре, ракита была словно генеалогическое древо корченковского рода, и я сказал об этом Николаю Степановичу.

— А что? Так оно и есть,— загорелся он и, обернувшись к Виктору, спросил: — Ты когда нас внуком порадуешь?..

Ранним утром Корченков-младший провожал меня к автобусной остановке. И хотя было воскресенье, он не удержался и предложил заглянуть в машинно-тракторную мастерскую.

В ремонтном цехе было просторно и тихо, пахло солидолом, отработанными маслами. Каждый наш шаг гулко отдавался под сводами тесного помещения. Кругом стояли и висели изношенные механизмы. Вот Виктор открыл капот трактора, включил зажигание — и мотор заревел, зачадил бензиновой гарью. Приставив ухо, Корченков вслушивался в его болезненные перебои. Потом вдруг полез под машину; взмахом ножа рассек изоляционную ленту, обмотал ею гибкие плети проводки. Его руки, осторожные и точные руки, кончиками каждого пальца словно слушали утробный, глухой рев двигателя и, казалось, чувствовали его насквозь...

Поднялся он довольно скоро, злой и взъерошенный, совсем непохожий на того Виктора Корченкова, который два дня назад выступал на конференции, вчера лазил со мной по сугробам, а сегодня утром беспечно насвистывал бодрые маршевые мелодии. Оказалось, что специалисты Кромского отделения Сельхозтехники, которые курируют мастерскую, поставили не до конца отрегулированные узлы моторов, а задний мост для трактора ДТ-75 вообще придется перебирать заново...

— Завтра ругаться пойду,— твердо пообещал Виктор, закрывая на ключ дверь ремонтного цеха.— Ругаться — и никаких гвоздей. Надо же совесть иметь — на носу весенне-полевые работы! — И вдруг рассмеялся, подняв на меня глаза: — А чего, собственно, ругаться? Чего нервы зря трепать, а? Отремонтируем своими силами — и баста. Надо будет только ребят предупредить...

И эта простая мысль успокоила его, вернула прежнее настроение.

— Неудачное время вы выбрали,— на ходу рассуждал Виктор, убыстряя темп: мы торопились на остановку.— Вы летом к нам лучше приезжайте, в августе, в самую жатву. На комбайне вас покатаю, на «Ниве» или на «Колосе». Шестнадцать часиков по полям отпрыгаем — и на боковую. Вот будет работенка-то!.. Летом, летом приезжайте.— Он прощался у дверей автобуса, крепко встряхивал мою руку.

Дорога шла лугом, полем, оврагом, мимо тихих деревень и округлых холмов. Подсвеченная туманом, качалась полоска леса на горизонте, и разлетались по сторонам деревья, кусты, грузовики, пешеходы, заводы, реки, автостанции. Все это с ходу, все с разбегу — навечно схваченное глазом и тут же исчезающее, чтобы уступить место новым полям, деревням и перелескам.

Орловская земля, корневая Русь. Направо бунинские места, налево — лесковские. До Спасского-Лутовинова рукой подать.

Олег Ларин, наш спец. корр. Фото автора Орловская область, деревня Затишье

«К полуночи ветер, весь день нагонявший тучи с запада, чуть поутих, но лишь затем, чтобы через несколько мгновений набрать силу урагана. Соленые валы Северного моря ринулись на восток, упорно тесня более пресную балтийскую воду.

В центре этого противоборства оказался маленький остров Хиддензее, который под натиском волн превратился в архипелаг совсем уже крохотных участков суши. Море, поднявшись на два с половиной метра выше обычного уровня, увлекло в пучину домишки островитян, затопило колодцы с пресной водой, сорвало с причалов и унесло невесть куда рыбацкие лодки.

Поутру, когда буря кончилась, только остатки камышовых крыш напоминали о том, что остров был обитаем. А из толщи белесого песка, там, где еще вчера стоял поселок Нойендорф, выглянул кусочек истории, дожидавшийся этого часа ровно девятьсот десять лет и два года... То были сокровища викингов, зарытые на Хиддензее в 960 году...»

Так гласил текст на пергаменте, прибитом над витриной в музее. Через стекло витрины прекрасно видны все эти золотые броши, обручи, браслеты и подвески.

В Штральзундский музей истории и культуры меня привел Андреас Тимм. Он — сотрудник биологической станции Грейфсвальдского университета на Хиддензее. Когда я хотел познакомиться с островом, в райкоме Союза свободной немецкой молодежи мне порекомендовали в проводники Тимма. «Это,— сказали мне,— человек, который дорогу даже на Луну покажет!»

Они были правы. Андреас оказался просто кладезем знаний. Сначала он потащил меня в музей.

— Явление сокровищ из глубин песка,— говорил он,— продолжалось и в штормовые дни 1873 и 1874 годов. Мой прапрадед даже решил, что так будет всегда. Нужно только вовремя оказаться в должном месте. Он стал караулить золото и после каждого шторма граблями прочесывал пляж. Такой же страстью был одержим и мой прадед — и тоже безуспешно. И я, когда в детстве услышал от отца о находках, тут же решил: уж мне-то должно повезти.

— И что же, нашел золото? Андреас помолчал, уклончиво заулыбался:

— Если хочешь, то и на твою долю достанется.

Через час мы с Андреасом покидаем Штральзунд на катерке с лихим названием «Морской орел». Покачиваются на воде чайки. В небе замерли белоснежные комья облаков. Часа через два «Морской орел» доставляет нас к пристани Нойендорф на Хиддензее.

Какой-то особый аромат, который сразу и не определишь, разлит в воздухе. Сложена даже такая легенда: Локи — древнегерманский бог огня и хитрости — бессовестно похитил у богини любви и плодородия Фреи драгоценную жемчужину. Но, пролетая над морем, обронил ее. На том месте, где она упала, и возник остров. Каждое лето Фрея навещает свою жемчужину, напоминая о себе людям ароматом своих волос.

— Ну а на самом деле,— возвращает меня к реальности Андреас,— нежный букет Хиддензее складывается из запахов моря, можжевельника, шиповника и малины, хотя растут здесь и сотни других растений.

Они — одно из наших сокровищ. Теперь — птицы. Пернатых тут зарегистрировано около трехсот видов. У самой пристани огромный щит: план-схема острова.