Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №09 за 1982 год

При некоторой категоричности этого заявления в нем есть доля правды. Контраст между севером (его иногда называют даже «продолжением промышленного Рура») и югом разителен. Уплыли назад за окном автомобиля фабрики римских пригородов, и потянулись однообразные пустоши. Выжженная солнцем растительность, горячие камни, обшарпанные домишки селений, невзрачные городки, где особенно вызывающе выглядят виллы местных богатеев.

Проблема проблем Медзоджорно — безработица. На юге она в полтора раза выше, чем в целом по стране, а Неаполь газетчики окрестили даже «европейской столицей безработицы». Здесь не трудоустроено около полумиллиона человек — почти каждый третий житель! Одна за другой разоряются мелкие мастерские, крупные предприятия задыхаются в тисках экономического кризиса.

Итак, взрослые в Неаполе без работы, зато неисчислима здесь армия трудящихся детей. Ребенок, подросток — выгодный работник. Платить ему можно мало, никаких забастовок, никаких профсоюзов. Четырнадцатилетние мальчики прислуживают в барах, моют посуду в ресторанчиках, разгружают фургоны у магазинов, суетятся в ремонтных мастерских, уходят в море ловить рыбу, стоят за прилавком. Естественно, что многие из них и думать забыли о школе, об учебниках и уроках. Это тоже парадокс Южной Италии. Здесь сохранились формы прямо-таки полурабской эксплуатации детского

труда, а в городке Альтамура в области Апулия существует и поныне подпольный рынок, где за бесценок можно купить ребенка и использовать его на любой работе. Дети пасут овец в горах, убирают виноград, подносят кирпич на стройплощадках...

Делались ли попытки разорвать порочный круг отсталости? Да, существуют даже министр по делам Медзоджорно и специальное финансово-кредитное учреждение — Касса Медзоджорно. В последние десятилетия были попытки индустриализации этих районов. Но...

Область Базиликата, наверное, самая бедная на итальянском юге. Однажды в Риме решили: надо развивать промышленность в долине реки Базенто. Выделили средства, начали строительство химических предприятий, сопроводив это пышной рекламой: мол, отныне с отсталостью покончено.

Сейчас эти огромные сооружения по своей бесполезности можно сравнить разве что с египетскими пирамидами. Заводы стоят как памятники экономическим просчетам, ошибочным выкладкам, поспешным триумфам, обманутым надеждам. На заводе компании «Ликуикимика» «временно уволены» 1100 рабочих, на заводе ЧЕМАТЕР — 160, на ИМПЕКСе —120, на АНИКе— 900. Над этими предприятиями, строительство которых обошлось в свое время в 250 миллиардов лир, нависла угроза окончательного закрытия. По дороге, связывающей эти сооружения, не снуют автомобили, не мчатся грузовики с продукцией, тягачи с цистернами. Здесь царит тишина, нарушаемая, как и сто лет назад, лишь звоном колокольчиков на шеях овец. В чем дело?

Прогорели заводы, построенные без учета экономического обеспечения, опустели дороги, проложенные в целях «борьбы с отсталостью». И снова здесь царит тишина, нарушаемая, как и сто лет назад, лишь звоном колокольчиков на шеях овец.

— Мы стали жертвой показной индустриализации,— считает один из местных профсоюзных лидеров, Пьетро Симонетти.

Предприятия создавались без учета местной специфики, потребностей, возможностей, без учета экономических взаимосвязей, даже без подробного изучения потенциала того или другого района. Завод в городке Пистиччи должен был перерабатывать природный газ. Газеты обсуждали радужные перспективы, открывавшиеся перед жителями округи. Но... запасы газа скоро кончились (никто не удосужился составить прогноз), и современное предприятие осталось без сырья.

«Область находится на том же уровне, с которого начиналась ее индустриализация,— писала газета «Коррьера делла сера».— Здесь до сих пор актуальна фотография, изображающая путешествие по Базиликате премьер-министра начала века Дзанарделли, который совершил его в повозке, запряженной волами...»

Хитрец Пульчинелла, повеса Ковьелло, забияка Скарамучча... Я бродил по Неаполю и видел черты этих театральных персонажей во многих прохожих, случайных знакомых, в деятельных подростках и подвижных стариках. И меня все не оставляло «театральное» желание найти эти маски, что называется, в чистом виде, встретить людей, которые персонифицировали бы раешных героев. Ну, Тарталью, положим, я уже видел. Тот полицейский, который без размышлений покинул забитый машинами перекресток и подсел к нам в машину,— это вылитый лентяй Тарталья. А остальные? Ну где же еще я мог отыскать остальных, как не на футболе?!

— ...О, за последние пятнадцать лет я не пропустил ни одного сезона, помню почти все голы, которые забили наши,— хвастается Дженнаро. Он сидит рядом со мной в автобусе.— Я Эспозито — это самая неаполитанская фамилия.

— Есть тут один в клубе, может достать абонемент со скидкой,— продолжает Дженнаро, подмигивая то правым, то левым глазом.

— Бесплатно, что ли? — спрашиваю.

— Какое там! Скажешь тоже! Я ему винцо подбрасываю. Отец в деревне такое вино делает...— добавляет Дженнаро.

— А просто купить со скидкой абонемент нельзя?

— Можно. Но так... Так наверняка!

— А место хорошее?

— Ничего. Стоячее. Все видно.

— Стоячее?

— У нас на стадионах сидячих мест мало, да они и дорогущие.

— Это твои сыновья? — спрашиваю я, показывая на двух парней.— Они тоже болельщики?

— А как же! Вот этот — Джулиано. Лоботряс из лоботрясов.— Восемнадцатилетний Джулиано скромно склоняет голову, не выказывая никакого неудовольствия такой характеристикой. По-моему, он даже прячет улыбку в усы, которые ему совершенно не к лицу.

— Вместо того, чтобы учиться, как следует,— продолжает, распаляясь, Дженнаро,— он только о футболе и думает. Отец из кожи лезет, чтобы сын мог ходить в университет, а он все с приятелями шляется. Мяч вместо головы!

Младший Эспозито, Пьетро, не спускает с нас горящих глаз. Ясно, человек хочет высказаться.

Но лучше бы я ничего у него не спрашивал. Пьетро тут же прорвало. Выпучив глаза, захлебываясь словами, он обрушил на меня лавину футбольных сведений, выдал десятка два прогнозов по различным клубам и тут же убедительно их аргументировал, расписал все достоинства и недостатки «Наполи»... Остановить словоизвержение 15-летнего «тифозо» невозможно.

— Слушай, а ведь «Наполи» и чемпионом-то никогда не была. Так себе команда...— неосторожно вставил я.

Глаза у Пьетро налились кровью, он готов броситься на меня с кулаками. Джулиано побледнел, а глава семейства нахмурился и положил тяжелую руку мне на колено.

— Ну вот что, северянин. Ты иностранец, поэтому, считай, тебе повезло. Тебе может не нравиться неаполитанский кофе, неаполитанская пицца, неаполитанская «паста» и даже неаполитанский выговор. Бог с тобой! Но заруби себе на носу: «Наполи» — лучшая команда в мире. Так всем на севере у себя и расскажи.