Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №09 за 1983 год

...Мы лезем с Георгием Беридзе на гору по узкой тропинке — карнизу. Именно лезем, потому что сплошь и рядом приходится карабкаться почти на четвереньках, хватаясь за все, за что только можно уцепиться.

Останавливаемся на небольшой площадке, метрах в тридцати над рельсами. Идти дальше нет у меня ни сил, ни дыхания. Слева от этого пятачка — большой выступающий камень, пудов этак на пятьдесят, окаймленный фигурными трещинами.

— Старый знакомый, — говорит Георгий. — Давно за ним слежу. Вот и маяк поставил.

На трещине, отделяющей камень от плотного массива скалы, серая цементная нашлепка — так называемый маяк. Он цел. Значит, камень пока прочно сидит в своем природном гнезде и попытки выбраться из него не делает. Коли маяк треснет, значит, была подвижка. Тогда камень надо ставить под особый контроль. Но прежде его надо покачать ломиком. Вдруг уже «созрел»?

— Когда мы по ежемесячному графику обследуем склоны, — продолжает Георгий, — все слабые элементы скалы маркируем белой краской. Делим их на «опасные» и «особо опасные». Видишь, вон там, метров на двадцать выше нас, маленький белый крест. Это опасный камень. — И Георгий протягивает мне бинокль. — Особо опасные метим двумя крестами. Или сразу же их сбрасываем.

— Как же вы их выковыриваете?

— Сейчас покажу.

Георгий ловко и уверенно карабкается выше к камню, отмеченному белой краской. Его ботинки с триконями на подошве впиваются в скальный карниз. Вот он уже у камня. Задрав голову, слежу за его действиями, прикрывая бинокль от слепящих лучей солнца.

Вижу, как Георгий нащупывает широко расставленными ногами надежную точку опоры, берет привязанный к поясу легкий, но прочный ломик из специального сплава. Он действует ломиком, засовывая его то в одну, то в другую трещину, пытаясь раскачать, поддеть глыбу.

И вот камень с треском выскакивает из своего гнезда, срывается вниз, ударяясь о скальные выступы и подпрыгивая, как мячик. Оттолкнувшись от гранитного карниза, нависшего над путем, обломок шлепается прямо в Куру, поднимая мириады брызг.

Пока я следил за полетом камня, Георгий спустился на пятачок.

— Послушай, Георгий, а вдруг внизу, когда ты камень сбрасывал, человек оказался бы? Или поезд шел? Ведь камень мог упасть и не в Куру, а на путь!

— За кого ты меня принимаешь, дорогой! Разве я правил не знаю? Вон, рядом, в ста метрах, бригада скалолазов работает. Значит, внизу ограждение стоит — люди специальные — сигналисты. Они никого не подпустят, а если поезд пойдет, сигнал подадут. А перед поездом путь проверят непременно — не остались ли камни на рельсах. Все предусмотрено!

И вправду: вскоре из-за крутого поворота послышался пронзительный звук сигнального рожка. Это подал голос невидимый отсюда, сверху, ограждающий. Через несколько минут далеко под нами проскочила серая крыша электровоза с прижатыми к проводу токосъемниками, и один за другим быстро замелькали вагоны.

— Ну а если большой скальный блок надо спустить? Разве его ломиком раскачаешь?

— Когда порода крепкая или скала очень большая, мы ее взрываем. Вернее, не мы, а на то особые взрывники есть...

Пытаюсь по той же узкой тропинке спуститься вниз. Не тут-то было. Щебень выскальзывает из-под ботинок — того и гляди сорвешься. Голова кружится от высоты...

Георгий смеется и бросает мне конец веревки:

— Не бойся, генацвале, страховать буду.

Обвязываюсь веревкой вокруг пояса и спускаюсь уже увереннее. Георгий, широко раздвинув ноги, стоит на нашем пятачке и, пропустив канат через плечо, понемногу стравливает его.

Удивительное состояние испытываешь, опустившись на землю: тело как будто лишилось костей — одни жилы остались.

В будке обвального поста нас четверо. Обвальный обходчик Ваак Симонян, бывший скалолаз. Приехавший со мной из Тбилиси Роберт Девдариани — еще молодой, но совершенно седой начальник инженерно-геологической базы Закавказской железной дороги. И Георгий Беридзе.

— Вас, скалолазов, кто-нибудь учит? — спрашиваю Георгия.

— Как же! Лучшие альпинисты Грузии.

— Мы договорились с председателем альпклуба Грузинской ССР заслуженным мастером спорта СССР Дмитрием Оболадзе, — обстоятельно отвечает на мой вопрос Девдариани, — чтобы клуб взял шефство над нашими «железнодорожными альпинистами».

Составили учебную программу. Клуб выделил опытных инструкторов. Со всей дороги привезли в Тбилиси кандидатов в скалолазы. Учили в Тбилисском ботаническом саду, там есть десятиметровая отвесная скальная стена, своеобразный скалодром. А еще там есть труба...

И Девдариани рассказал, что в каньоне Тбилисского ботанического сада через бурлящую речку переброшена газопроводная труба длиной около сорока метров и диаметром в полметра. Внизу, под трубой, подвесили незаметную сверху предохранительную сетку. Собрали новичков, выдали им тапочки на резиновой подошве. Первым, показывая пример, по трубе пошел Девдариани — сам кандидат в мастера спорта, побывавший на многих горных вершинах. За ним — кто посмелее. Иные заколебались, стали пропускать вне очереди других. Некоторые, глянув вниз, и вовсе не рискнули. Так произошел первый отбор. В конце концов из тридцати пяти кандидатов нынешнего набора скалолазами стали двадцать два.

— Пойдем посмотрим, как целый массив сбрасывать будут, — предлагает Беридзе. — Тот состав, что под нами прошел, когда мы на скале стояли, последний. За ним — «окно».

«Окном» на железной дороге называют специально запланированный перерыв в графике движения поездов.

Застаем бригаду путейцев за необычным делом. Люди таскают старые шпалы и бревна и рядами укладывают их на рельсы, скрепляя железными скобами. Наконец плотный настил метрах на сорока готов. По сигналу обвального мастера Ильи Блиадзе все уходят далеко за его пределы. Блиадзе крутит ручку полевого телефона и кричит что-то в трубку. Телефонный провод тянется вверх по отвесной скале...

И вдруг гремит гулкий взрыв, срывая с окружающих гор громоподобное эхо. Глыбы, глыбищи, камни, щебенка в дымном шлейфе пыли, сопровождаемые шуршащей массой песка и гравия, летят на бревенчатый настил, подскакивают, ухают в воды Куры, рассыпаются в стороны. Камнепад продолжается несколько минут — и все затихает.

Массив «спущен», но никто на путь не выходит, ибо на высоте принимаются за работу скалолазы. После взрыва, как и говорил мне Георгий, они должны произвести оборку — удалить неустойчивые камни.

Звонит телефон. Илья Блиадзе подбегает к нему, слушает и, приложив к губам короткий, отливающий черным лаком рожок, подает продолжительный сигнал. Это означает, что скалолазы работу окончили.

Взревели бульдозеры. И пошли расчищать настил. Люди тоже вооружились ломами и лопатами. Торопятся, убирая камни и песок с настила, поскольку время «окна» не безгранично. Электрики катят по рельсам двухосную тележку-лейтер с оборудованной на высоте площадкой с перильным ограждением. На площадке — двое с инструментами. Восстанавливают снятый заранее контактный провод. (А я и не заметил, что провода-то нет — так был поглощен тем, что делается на полотне дороги.)