Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №10 за 1986 год

Грузовик трясло на дрянной дороге, красная пыль тучей клубилась за ним, но не то было настроение у пассажиров, чтобы долго молчать. Жозе пришлось познакомиться с соседями. То-то выкатили они глаза, узнав, кто он такой! И — сколько уже раз так было! — начали объяснять ему, что именно он открыл и какова его роль в истории страны. Скромный вид Жозе словно подстегивал их словоохотливость.

Золотое яйцо для «Англо-Америкэн»

Пока Жозе в дороге, есть время припомнить и оценить значение золотого яйца.

Целых двести лет после открытия Бразилии португальцы не могли найти там ни драгоценных металлов, ни драгоценных камней. И изнывали от зависти, наблюдая, как испанцы целыми караванами кораблей вывозят сокровища из своих американских владений. Но век восемнадцатый вознаградил португальцев сторицей. На рубеже столетия безвестный мулат, пробираясь безлюдными просторами нынешнего бразильского штата Минас-Жерайс, что значит «Главные шахты», остановился утолить жажду в ручье Трипуи и заинтересовался камешками на его дне. Это было долгожданное золото.

За сто лет португальцы вывезли его из Бразилии больше, чем испанцы из своих колоний — за двести. Бразилия давала в восемнадцатом веке более половины мировой добычи. Но к середине двадцатого столетия бразильское золото иссякло. Четыре сотни шахт в Минас-Жерайс были заброшены, затоплены, заросли кустами.

Действовали единицы, которыми распоряжалась транснациональная компания «Англо-Америкэн». Ей же принадлежат и главные шахты ЮАР, основного поставщика золота в западном мире. Но того, что добывали бразильские рабочие компании «Англо-Америкэн», задыхаясь на двухкилометровой глубине, не хватало даже отечественным стоматологам и ювелирам.

Бразильские рудники держали в резерве до тех времен, когда южноафриканские месторождения истощатся — как полагают специалисты, к концу века, и вместо нынешних 700 тонн в год ЮАР будет давать едва ли половину. На этот случай «Англо-Америкэн» и ее младшие транснациональные сестры и приглядели месторождения в Бразилии, не собираясь притрагиваться к ним до конца века.

Однако еще один простой смуглый бразилец — это и был Жозе — спутал планы компании, случайно подняв камень со дна ручья...

С 1980 по 1983 год добыча золота в Бразилии подскочила в десять раз. Теперь одна Серра Пелада дает его в несколько раз больше, чем прежде все прииски страны. Находка Жозе повлекла искателей не только в Лысые горы — сотни тысяч старателей забрались в нехоженую глушь Амазонии. И скоро вся геологическая карта бассейна великой реки запестрела значками, обозначающими месторождения золота...

«Доктора» говорили наперебой, но Жозе рассказ волновал явно меньше, чем их самих. И не только потому, что он уже и так все знал. Как могли тронуть его эти далекие от него дела, когда в последние годы каждый его день был наполнен переживаниями? Наконец и попутчики поняли это.

— Где же теперь знаменитое яйцо? — спросил один из них.

— Бог весть. Как попало в руки сеньора Женезио, так и пропало.

— А могло бы стать главным украшением минералогического музея! Хотя там теперь есть самородки килограммов в шестьдесят, поболее футбольного мяча, но началом всему было яйцо.

— Думаю, что в музей самое интересное не попадает,— заметил Жозе.— Старатели не любят, когда правительство накладывает руку на их находки. Я слышал о самородках и по сотне килограммов. Но их, едва обнаружив, тут же разбивают на куски.

— А вы так больше ничего и не нашли?

— Как не находить! Но пока дойдешь до гравия, надо кормить семью и жить самому. Дети часто болеют, а на что купить лекарства? У нас тут все дорого. Вот и выдаешь с будущего фарта — бамбурро — процент зеленщику, аптекарю, муниципальному чиновнику. Да мало ли кому! В Марабе каждый лавочник, шофер, который нас везет, и полицейские держат кучи расписок гаримпейро с обязательством отдать ту или иную часть бамбурро. И когда действительно найдешь золото, начнешь намывать песок, все уходит в уплату долга. У нас один чудак нашел гнездо самородков ценой в два миллиона, но ему предъявили расписки на полтораста процентов. Так и забрали все без остатка, он еще и остался должен. Теперь ждет нового бамбурро. Но везет, дай бог, одному из тысячи. У меня было четыре участка, сейчас я прохожу последний шурф, и до гравия уже недалеко.

Тут и услышал Жозе тяжкую весть:

— Торопитесь, кончается отсрочка, скоро Серра Пеладу у старателей отберут. Мы ведь только что из столицы.

— Но майор Курио тоже недавно вернулся оттуда и нас обнадежил.

— Не везде у вашего депутата такая власть, как тут.

Соломонов суд

Грузовик еще резвее запрыгал на выбоинах, когда мимо побежали поставленные вкривь и вкось одноэтажные хибарки.

— Серра Пелада?

— Нет, до нее еще несколько километров, а это Курионополис.

— Это что же, в честь майора Курио? А почему вы с семьей не живете здесь? К прииску-то гораздо ближе.

— Ну нет. В Марабе каждый день кого-нибудь убивают, но хотя бы соседи — люди приличные. А тут две с половиной тысячи публичных домов... Где тут место семейной женщине с четырьмя детьми?

Грузовик в последний раз тряхнуло, и он встал у шлагбаума. Прежде чем попасть в Серра Пеладу, надлежало по указу майора Курио пройти полицейский досмотр. «Доктора», скрестив руки на груди и склонив головы, наблюдали за процедурой:

— Смотри, как шарят! Только что в рот не заглядывают.

— Чувствуется опыт работы в охранке. Набили руку на политзаключенных.

Новички знали, что говорили. Майор Курио и его люди действительно были заброшены сюда Национальной службой информации еще в начале 70-х годов. Золота тогда и в помине не было. Но в районе Марабы противники военной диктатуры пытались основать базу повстанческого движения. Секретная служба и десять тысяч солдат получили приказ подавить эту попытку. Через три года приказ был выполнен — из шести десятков партизан в живых остались едва ли шесть человек.

Но майора Курио с подчиненными оставили в Марабе на случай непредвиденных осложнений. После находки Жозе сюда повалили толпы авантюристов. Заявки отбивали друг у друга кулаками и оружием. Двенадцать участков, самых многообещающих, один за другим отняли у Жозе наглые и хорошо вооруженные пришельцы. Но и «порядок», который установили люди майора Курио, ничего ему не вернул. Жозе был достаточно научен горьким опытом, чтобы не жаловаться попутчикам на этот «порядок». Они и сами скоро с ним познакомятся.

После досмотра приезжие влились в толпу. Она стекалась из дощатых бунгало проспекта Миллионеров, из-под навесов, сделанных из подпертых палками кусков толя или брезента. Гаримпейро шли к конторе с бронзовой доской в честь майора Курио, возле которой высилась мачта. На ней майор каждое утро в восемь часов собственноручно поднимал флаг. Окруженные пропотевшими и перемазанными лиловой глиной старателями, Жозе и его спутники выслушали речь майора, тоже составляющую обязательную часть церемонии.