Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №08 за 1987 год

— Баснословно!

Кен Стюарт неизменно пускал в ход это словечко, когда ему удавалось снять нечто стоящее. От нечего делать он шастал вокруг со своей «лейкой» и фотографировал.

— Дождь, керосиновые лампы, дыры от пуль, отражения в лужах... Баснословно! — Он вошел под навес веранды, встряхиваясь, как собака, и довольно улыбаясь.— Я, конечно, снимал на черно-белую, но завтра, с цветной, будет нелегко. Это я об освещении...— Кен прошагал за мою спину в комнату и начал протирать фотоаппарат, не потрудившись раздеться и растереться полотенцем: — Наши соседи по комнате уже в пути.— Голос его звучал приглушенно; теперь Кен тер свою черную шевелюру.— Два парня из Си-би-эс.

— Откуда ты знаешь?

— Каранджа сказал. Они едут на грузовике. Он как раз вывешивал на стену список гостей...

— Ван Делден там числился?

Кен потряс головой, энергично растираясь полотенцем.

— Был какой-то Делден от нескольких американских журналов. Но имя начиналось с М. А. Корнелиуса, ван Делдена не было.

Значит, он все-таки не приедет. Единственный человек, действительно знавший район северной границы, человек, отец которого проложил маршрут через пустыню Чалби к озеру Рудольф и опубликовал на африкаанс книгу о своих странствиях.

— Ты уже прикинул, что делать?

— Нет.

Я остался на веранде, думал о сценарии и о том, что моя затея — бесполезная трата времени, коль скоро Корнелиус ван Делден не собирался приезжать.

Я пошел в дом, сел за колченогий походный стол рядом с керосиновой лампой и стал разглядывать старые туристские карты, которые нам выдали. Цаво, Серенгети, Аруша, Нгоронгоро с его кратером (все эти имена национальных парков и заповедников когда-то принадлежали усадьбам), а на севере — Меру, Самбуру, Марсабит. И еще дальше к северу, возле озера Рудольф, на эфиопской границе — Илерет, самый отдаленный и малоизученный. За обедом шел разговор об Илерете и о том, что (по неподтвержденным сведениям) дикие животные движутся на север по Рифтовой долине к озеру Рудольф. Говорили, что это единственное оставшееся у них прибежище. Но никто ничего не знал об Илерете, он был для них гранью неведомого — пустыня и лавовые поля. Я потянулся за своей сумкой, чтобы достать карту и перевод той старой книги. Но что толку опять перечитывать машинописный текст? Целые отрывки я знал наизусть, ясно представлял себе карту. Да и кто еще поведет меня туда в нынешней обстановке? «Я на покое, но если меня пригласят, я приеду». Что ж, его — ван Делдена — пригласили, но он не приехал, а утром открывается конференция-Стена мокро блестела в свете лампы, а я сидел и думал о последней встрече с тем добрым неудачником, который помогал воспитывать меня. Минул почти год с тех пор, как он твердой рукой подал мне книгу Петера ван Делдена и ее машинописный перевод, озаглавленный «Путешествие через Чалби к озеру Рудольф». Между страницами рукописи я нашел карту, нарисованную на плотном пергаменте. Через два дня неудачника нашли мертвым в маленьком тускло освещенном подвале его конторы на Дафти-стрит.

Когда он принял дело от моего отца, это было маленькое процветающее издательство, занимавшееся книгами о путешествиях. Инфляция и перемены в мире убили его. И его владельца. А может, виноват был я, а не он? Если б я вошел в дело, как они оба надеялись...

Я отодвинул стул и поднялся. Сутки были долгие: ночной перелет в Найроби, нескончаемое ожидание на неровной посадочной полосе аэропорта Уилсон (странное дело: традиция сохранила это старинное английское название), а теперь еще дождь, проклятый вечный дождь, и этот мерзкий мрачный полуразрушенный дом. Кен Стюарт уже спал. Мне было слышно, как он дышит — тихо, будто дитя,— и я позавидовал его умению жить одной секундой, тем мигом, пока длится выдержка его очередного кадра, его способности с головой нырять в видоискатель.

Снаружи послышались шаги. Полураздетый, я повернулся и увидел солдата с зонтом в руках и двух мужчин, входивших в комнату.

Они представились. Высокий, Эрд Линдстрем, был белокур и синеглаз. Второй, Эйб Финкель, худой и смуглый. Оба с телевидения.

— Вы представляете Би-би-си, не так ли? — обратился ко мне Финкель.

— Только по договору.

— А так сам по себе, да?

Он посмотрел на меня и быстро передернул плечами.

— Что ж, наверное, в этом есть свои преимущества... Вам кто-нибудь сообщил прогноз погоды? Сколько еще продлится этот дождь? Сейчас вроде бы сухой сезон...

— Маленькие дожди так и не пролились, вот все тут и решили, что погода опять сбилась с пути.

— Значит, будем снимать на фоне дождя. А нам говорили, тут засуха. Потому-то мы и поехали на грузовике: надеялись снять туши слонов.

День, когда должно было открыться то, что официально именовалось «Конференцией по вопросам ресурсов дикой природы Восточноафриканской Федерации», начался с сырого мрачного рассвета. Воздух клубился над мокрой землей. Ливень перестал, но и только. Зловещие дождевые тучи нависли над усадьбой как влажное одеяло. Здесь было несколько женщин-делегатов, и Кен вволю повеселился, пока они совершали омовение и пока появление Каранджи не оторвало его от этого занятия. Каранджа был в опрятном сером костюме. На лице — заискивающая улыбка, большие уши торчали как паруса. В руках у Каранджи был мегафон, который он держал на манер базуки.

— Похоже, министр так и не выбрался,— произнес Эйб Финкель.

Хлюпая по грязи, на веранду поднялась какая-то фигура. Я не сразу понял, что это молодая женщина: она была высока и широкоплеча, одета как охотник из команды сафари — в выцветшие брюки хаки, охотничью куртку и сапоги с голенищами, достававшими до середины икр. На голове у нее была шляпа с отвислыми полями, из которой торчало страусиное перо.

— Есть ли среди вас Колин Тейт, ребята? — голос ее исходил из глубин гортани и звучал с легкой хрипотцой.

Я поднялся.

— Колин Тейт — это я.

Она посмотрела на меня тяжелым изучающим взглядом.

— Могу я поговорить с вами?

Она резко повернулась, сошла вниз и остановилась поджидая меня.

— Мое имя — Мери Делден,— сказала девушка, когда я приблизился.— Прогуляемся до пруда? Здесь говорит! нельзя. Вы писали Корнелиусу ван Делдену?

— Вы с ним в родстве?

Она кивнула.

— Это мой отец.

У нее было смуглое и очень необычное лицо — довольно продолговатое, с широким тонкогубым ртом и упрямыми скулами. Но больше всего обращал на себя внимание крепкий орлиный нос. Девушка смотрела на меня большими глазами цвета аквамарина; белки на фоне смуглой кожи казались еще белее.

— Я отказалась от «ван», когда уехала в Америку. Да и потом, Мери Делден — более подходящее имя для журналистки.— Улыбка озарила лицо, смягчив его мужские черты.— Так или иначе, моя мать была итальянкой, а не южноафриканкой... Зачем вы хотели видеть отца? — вдруг резко спросила девушка.— В письме вы сообщили лишь, что у вас есть экземпляр «Путешествия через Чалби...», в котором содержатся новые сведения о...