Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №08 за 1987 год

Работая с документами отряда Прончищева, я обратил внимание на некоторые странные обстоятельства, связанные с именем жены Прончищева. В вахтенном журнале «Якуцка», хранящемся в архиве флота в Ленинграде, имеются краткие записи о болезни, смерти и похоронах жены Прончищева, но в этих записях она не называется по имени. В других документах экспедиции — даже в рапорте штурмана Челюскина, в рапорте Беринга о смерти Прончищева, в списках погибших — она не упоминается совсем. Объяснение этому могло быть только одно: женщина попала на судно «незаконно», вопреки известной морской традиции. Взял ли Прончищев жену самовольно или с разрешения Беринга, сообщить об этом в Петербург — значило вызвать расследование в Адмиралтейств-коллегий.

Но в таком случае откуда известно, что ее звали Марией? Когда это имя появилось в литературе? Первое упоминание о полярной путешественнице удалось обнаружить в журнале

«Сочинения и переводы, к пользе и увеселению служащие» за 1758 год. Участник экспедиции Г. Ф. Миллер посвятил несколько строк жене капитана, «которая из страстной к нему привязанности с ним путешествовала». Но имени опять нет. Тщательный просмотр всей дореволюционной литературы о Великой Северной экспедиции дал те же результаты: жена Прончищева нигде по имени не упоминалась.

При обсуждении этого вопроса в Московском филиале Географического общества СССР было высказано предположение, что имя Прончищевой почерпнуто из надписи на могильном кресте в устье Оленека. Пришлось заняться историей этой надписи. Оказалось, что в 1875 году, когда экспедиция А. Чекановского нашла крест, прочитать надписи на нем было уже невозможно: на столбе (без перекладины) различались лишь отдельные, вырезанные славянской вязью буквы. То же записал Э. Толль, посетивший могилу почти двадцать лет спустя. Но в наши дни, по заверению полярников, на кресте есть перекладина с надписью: «Памяти славного Прончищева и его жены Марии». Когда наконец фотокопия надписи была доставлена в Тулу, то выяснилось, что на перекладине есть «автограф» тех, кто сделал эту надпись: «Ленек, гидрограф, эксп. 1921 г.»

Ленской гидрографической экспедицией 1921 года руководил известный полярный исследователь Н. И. Евгенов. В Ленинграде я разыскал его вдову, Наталью Николаевну. Она прислала выдержки из дневника мужа и фотографию могилы, сделанную в том году. Выяснилось, что еще в 1913 году Н. И. Евгенов участвовал в экспедиции Б. Вилькицкого, которая открыла на восточном берегу Таймыра неизвестный большой залив и назвала его бухтой Прончищевой Марии. Евгенов считал это имя само собой разумеющимся.

Нужно было обращаться к архивам экспедиции Вилькицкого. В поиск включались все новые люди: географ A. В. Шумилов, гидрографы С. В. Попов и Б. П. Водопьянов, студент МГУ B. В. Богданов. Выяснились вещи удивительные. Надпись на карте «бухта Марии Прончищевой» впервые появилась в 1941 году! В литературе имя жены Прончищева впервые названо Евгеновым в 1929 году. В архивах Вилькицкого имя жены Прончищева не упоминается нигде. Наконец пришли к выводу, что имя Мария — результат случайной ошибки картографов. В 1913 году экспедиция Вилькицкого назвала именем Прончищевой мыс у входа в неизвестную бухту. Надпись «М. Прончищевой» (мыс Прончищевой) была воспринята картографами как «бухта М. Прончищевой». А затем кто-то из картографов, ссылаясь на надпись на карте, превратил «М» в «Марию». Круг замкнулся. Но как же звали первую полярную путешественницу в действительности? Можно ли два с половиной века спустя найти сведения о женщине, ни имя, ни отчество, ни девичья фамилия которой неизвестны?

Оказалось, что можно. В начале апреля 1983 года я получил телеграмму от Валерия Богданова: «Ее звали Татьяной!»

Как же молодой исследователь установил это?

Работая в Центральном архиве древних актов, он обнаружил в поместной книге города Алексина челобитную от 28 февраля 1754 года, в которой Анна Федоровна Кондырева, жена капрала лейб-гвардии Преображенского полка Василия Незнанова, просила разделить между нею и ее братом имение сестры своей Татьяны, «морского флота лейтенанта Васильева жены Прончищева». Далее она сообщала, что «сестра Татьяна с мужем отлучились в дальние, имеющиеся за Сибирью, городы... и оные сестра моя и муж ее ныне где обретаются, и живы ли или померли, о том подлинного известия я не имею».

Дальнейшие поиски привели Богданова к выяснению биографии Татьяны Прончищевой. Будущая полярная путешественница родилась в 1713 году в селе Березове Алексинского уезда в семье стряпчего Федора Степановича Кондырева. Мелкопоместный дворянский род Кондыревых известен в тульском крае с 1563 года, когда Иван Грозный пожаловал Кондыревых землями в Алексинском уезде (в Тульском архиве сохранилась даже жалованная грамота Ивана Грозного). Отец будущей путешественницы был среди тех соратников Петра I, которые закладывали новую столицу России и строили первые верфи для молодого Балтийского флота.

В 1712 году Петр I выделил Федору Кондыреву земли на острове Котлин. После окончания Северной войны царь обязал многих дворян переселить свои семьи на новые земли. В 1721 году семья Кондыревых переехала на Котлин. Здесь, в Кронштадте, Татьяна Кондырева провела часть своей недолгой жизни, здесь познакомилась с будущим мужем — подштурманом Василием Прончищевым. Свадьба их состоялась 20 мая 1733 года в одной из тульских деревень. Василий получил отпуск и медовый месяц провел с женой на родине и в Москве. Этот месяц, однако, не был беззаботным — молодой чете предстояла вскоре дальняя экспедиция.

В дальний путь с Прончищевым отправилась и его молодая жена. В тот год ей было 20 лет...

С каждым годом становится известно все больше и больше о полярных Колумбах XVIII века — «птенцах гнезда Петрова», воспитанниках его Морской академии.

Пополнились сведения о Семене Челюскине, биография которого раньше обрывалась годом выхода в отставку — 1756. Тот же Валерий Богданов, ныне сотрудник редакции районной газеты в городе Истре, нашел в документах о помещичьих землевладениях сведения о том, что по выходе в отставку Челюскин проживал в деревне Мишина Поляна Белевского уезда и умер в ноябре 1764 года. Документы, подтверждающие это, обнаружил также Н. М. Чернов из Москвы.

Изучением материалов Великой Северной экспедиции занимаются многие полярные историки. В. А. Троицкий, работая на Таймыре, обследовал места, связанные с деятельностью первопроходцев, и сделал ряд интересных находок: им обнаружены остатки зимовья отряда X. Лаптева на реке Блудной, развалины маяка Челюскина на мысе Фаддея. На основе архивных документов Троицкий восстановил географические открытия отряда Прончищева — Лаптева и внес исправления в морские карты. Ему же удалось найти в Игарке, у старого лоцмана, копию XVIII века с исчезнувшей карты Прончищева.