Татьяна Добрусина - Сверхновая американская фантастика, 1994 № 05

— Какое отношение его умирающие черви имеют ко мне? Или к рекламным картинкам в ионосфере?

— Увидишь! — пообещал он. — Так, возьмешься?

— Нет! Никогда!

— Даже если этим можно спасти твой астероид?

Я была слишком зла, чтобы осмыслить это. Повернулась к Сэму спиной и в бешенстве заскрежетала зубами.

Сэм глубоко вздохнул, но когда я развернулась, чтобы еще раз взглянуть ему в лицо, он улыбался мне, — как всегда, на свой особый манер — слегка кривовато и чуть-чуть плутовато. Сказать я ничего не успела: Сэм уже щелкнул переключателем и экран засветился вновь. На сей раз сама хитрость вылепила выражение лица Дрябни: глаза сужены, губы крепко сжаты.

— Что вы предлагаете в качестве выхода из возникшего затруднения, мистер Ганн?

— Черт меня побери, если я знаю, — ответил Сэм. — Мне так думается, что вам, Ваше Преосвященство, потребно чудо.

Ему особое удовольствие доставило увидеть, какую мину скорчил Дрябни, когда ушей его достигло слово «черт».

— Чудо, говорите вы, — донесся ответ пастыря Моралистов. — А как, по-вашему, можно было бы чудо организовать?

— Ну, — Сэм кашлянул. — Я не великий знаток, как устраиваются разные религии, не знаю, слышал только, что если кто готов пойти на жертву и отказаться от чего-то, чего ему хочется и в чем он вправду нуждается, то Господь воздает такому. Что-то там про хлебы, пущенные по водам, думается мне.

До меня стало доходить, что ничего плохого с червями Моралистов не случилось. Просто Сэм решил сделать их заложниками. Ради меня. Он идет на риск судебных разбирательств, которые могут стоить ему всего, чем он владеет. Ради меня.

Глазки Дрябни еще хитрее сощурились, чем прежде.

— Вы, мистер Ганн, случайно не еврей, ведь нет?

Губы Сэма растянулись в улыбке, обнажившей полный рот зубов.

— А вы, владыка, часом не антисемит, ведь нет?

Переговоры их длились добрых три часа, прерываемые агонизирующе долгими паузами между каждым заявлением, которое делалось высокими договаривающимися сторонами. После часового хождения вокруг да около Дрябни наконец предложил, что он (и его Секта) могли бы отозвать свое притязание на астероид, который они собирались пустить на строительный материал.

— Может, это и есть та самая жертва, которая спасет червяков, — щедро предположил Сэм.

И снова — предложения и контрпредложения, снова хождение на цыпочках и словесные баталии. Все было очень вежливо. И фальшиво. Дрябни знал, что с червями ничего не случилось. Знал он и то, что Сэму ничего не стоит открыть грузовой трюм своего корабля в безвоздушном пространстве на весь остаток пути до Эдема и тогда Моралисты получат десять тонн мертвого и высушенного праха.

И наконец:

— Если мои люди принесут такую чудовищную жертву, если мы откажемся от нашей претензии на этот астероид, столь насущно нам необходимый, что в этом случае вы сделаете для меня… э-э-э… нас?

Сэм потер подбородок.

— В группе Атен сотни астероидов, а в Аполлос еще больше. Все они пересекаются с орбитой Земли. Вы сможете выбрать себе любой другой. Не так уж и велика жертва отказаться от того куска камня, на какой вы претендуете.

Дрябни смотрел вниз, как будто на стол ему помощник подсовывал списки свободных астероидов, годных для строительства Эдема.

— Данный конкретный астероид мы выбрали потому, что орбита его ближе всего подходит к Эдему, а следовательно, для нас легче всего — и дешевле всего — захватить и использовать именно его. — Сэм еще не успел ответить, а владыка уже предостерегающе поднял руку, что свидетельствовало о превосходно развитой реакции. — Однако в интересах благотворительности и самопожертвования я готов отказаться от данного конкретного астероида. Я знаю, что некая латиноамериканка создавала на нем скульптуры. Если я… то есть если мы… позволим ей остаться и откажемся от претензий на скалу, что вы сделаете в обмен для Секты Моралистов?

Тут на лицо Сэма вернулась улыбка — совсем как у кошки, что протискивается в щелочку чуть приоткрытой двери. Я поняла, что он заранее был уверен в том, что Дрябни не пойдет на сделку, если не получит кое-что помимо доставки червей, уже им оплаченных. Моралист желал, чтобы торт его украсили кремом.

— Ну-у, ска-ажем, — протянул Сэм, — как вы отнесетесь к рекламе во славу Секты Моралистов, которая будет сиять на небе и которую видно будет от Новой Англии до долины Миссисипи?

«Нет!» — беззвучно закричала я. Не может Сэм помогать им в этом! Это же святотатство.

Однако когда предложение Сэма наконец дошло до Дрябни, глаза у владыки, и без того хитрющие, сделались еще хитрее.

— О чем это вы говорите, мистер Ганн?

Сэм вкратце поведал о намерении использовать электронные пушки для создания реклам в ионосфере. С каждым словом его рассказа глаза Дрябни делались все шире и жаднее.

Под конец бородатая физия расплылась в милостивой улыбке.

— Вы были правы, мистер Ганн. Наше положение с величайшей точностью описано в Библии: «Отпускай хлеб твой по водам, потому что по прошествии многих дней воздастся тебе тысячекратно».

— Значит ли это, что мы поладили? прямо спросил Сэм.

Я рванулась к нему и с такой силой хлопнула по выключателю экрана, что меня тут же подбросило вверх. Сэм поднял на меня взгляд. И следа удивления не было на его лице. Он смотрел так, будто ожидал, что я драку с ним затею.

— Ты этого не сделаешь! — воскликнула я. — Ты ж им на руку играешь! Ты не можешь….

— Ты хочешь остаться на астероиде или нет?

Я поперхнулась на полуслове и уставилась на него. Глаза Сэма, сделавшиеся сплошь серыми, буравили меня насквозь.

— Дела, девочка, именно так и делаются, — сказал он. — Тебе нужен астероид. Им нужен астероид. Я угрожаю, они знают, что моя угроза чушь и блеф, но делают вид, что изучают ее — до тех пор, пока не получат того, чего в настоящий момент у них нет. Сводится все это к тому, что ты можешь оставаться на астероиде, если Тот-Кто-Святее-Тебя получает готовой свою рекламу в ионосфере. Такова сделка. Ты на нее идешь или нет?

Говорить я была не в силах. Слишком много ярости, слишком много путаницы. Я разрывалась, не в силах сделать выбор, и злилась на Сэма за то, что он вверг меня в эту агонию нерешительности. Да, я хотела остаться на астероиде, только — не ценой того, чтобы позволить Моралистам обесчестить небо!

Экран снова замерцал. Сэм тронул выключатель, и физия Дрябни, расплывшаяся в сальной улыбке, снова заполонила экран. С него аж сочилось жирное счастье торговца, наконец-то ударившего по рукам при продаже дрянного товара по бесстыдной цене.

— Дело сделано, мистер Ганн. Мы переосмыслим наши требования относительно приобретения данного конкретного астероида. Ваша…э-э-э… подруга — тут последовала лоснящаяся от сала улыбочка — может оставаться и тесать камень сколько душе ее будет угодно. В обмен вы поможете нам воспроизвести нашу рекламу в ионосфере.