Татьяна Добрусина - Сверхновая американская фантастика, 1994 № 05

Стивен Кинг блестяще воспользовался этим архетипическим пластом в своем произведении «Несущая огонь» («Воспламеняющая взглядом»). Роль «безумного ученого», готового расшевелить стихию и неспособного ею управлять, выполняют спецслужбы США в тандеме с военным ведомством, не знающим уж что еще придумать для истребления ближнего. «Вы пытаетесь контролировать силы, которыми владеет только Всевышний…», — прямо говорит один из персонажей, справедливо считая это безумием. По традиционному мифологическому сценарию, непосредственные виновники нарушения табу: психиатр — экспериментатор, чиновники, прямые исполнители, пробудившие демона, — погибают. Мировое равновесие восстановлено, гордецы, возомнившие подчинить себе Провидение, наказаны: Чудовище убивает Франкенштейна. Правда, Чарли, как и Кэрри, вовсе не исчадие Ада, а, скорее, жертва своих собственных возможностей. Играя на стереотипном страхе, Кинг в этом романе с симпатией рисует современную девочку, попавшуюся в тенета страшного мира взрослых.

Роман «Темная половина» представляется автобиографичным для Стивена Кинга. В этом произведении он пытается решить для себя и читателя проблему ответственности автора за свое творение:

«Но писатели ПРИГЛАШАЮТ призраков, это вполне возможно; наряду с актерами и художниками, они, наверное, единственно приемлемые в сегодняшней нашей жизни медиумы. Они создают миры, которые никогда не существовали, населяют их людьми, никогда не жившими, а затем приглашают нас присоединяться к ним в их фантазиях И мы так и делаем Да Мы ПЛАТИМ, чтобы делать это».

При этом используется мотив «черного двойника», немного модифицированный биологическими подробностями истории недоразвившегося еще в утробе матери брата-близнеца. Герой «Темной половины» безуспешно пытается «похоронить» (предать земле — архетипический образ забвения, обращения во прах) свое темное начало, но отвергнутое подсознание хищника становится навязчивым вампиром-убийцей, борясь за свое существование в мире людей.

Любопытное мнение по этому вопросу бытует среди оккультистов. Они полагают, что монстры в самом деле могут быть «призраками» существ, обитающих не на Земле, а в других мирах. Стивен Кинг, бесспорно, или знает эту версию или пришел к ней самостоятельно. Она довольно подробно изложена в рассказе «Я — дверной проем», где персонаж становится проводником на Землю чудовищных, злобных тварей Сгустки злобной энергии находят себе посредника (от простого любителя ужасов до маньяка — убийцы, сеющего страх) и начинают эксплуатировать его творческие способности. При этом автор романов ужаса как бы освобождается от вампира, но тот, через его произведения, подселяется к другим людям. Начинает являться им ночами, или извращает их отношения с близкими, незаметно для самого человека, делая его орудием разрушения. А существо, питаемое энергией распада и страха, процветает там, где ему быть не положено, т. е. на Земле.

Но оккультисты также полагают, что мы, наши мысли, являемся проводниками не чего попало, а именно тех сущностей, что соответствуют нашей природе. То есть наши злобные, агрессивные мысли приводят к нам из просторов мирозданья плотоядных чудовищ, а миролюбивые и доброжелательные — покровителей и помощников. Ибо Космос велик и разнообразен, но в нем действует линейный закон отражения: подобное к подобному. Поэтому оккультисты считают фантастов — породителей фильмов и романов ужасов проводниками из «темных миров». Вместе с тем, эзотерические исследователи убеждены, что творчество названных фантастов является предупреждением технологическому разуму, охваченному «экспансионистской паранойей», т. е. идеями «завоевания космоса». В самом деле, если человечество не способно нормально существовать в гармонии с собственной природой, то тем меньше шанс достичь положительного результата на других планетах.

В конце концов, используя свои психические силы, Тад, герой «Темной половины», изгоняет свое порождение в Ад, откуда он его извлек, и это относительно редкий у Стивена Кинга счастливый конец. Чаще, как в «Тумане», «Нечто в сером», монстры остаются непобежденными, торжествуя над всеми попытками от них избавиться.

Отметим, что Стивен Кинг не пропустил в своих творениях зоофобию (боязнь животных) — «Ночная смена», «Адова кошка», и такой сравнительно редкий психоз, как хронофобия («Лангольеры»), где проступает архетипический пласт, связанный с образом «всепожираюхцего времени». Но если в греко-римской мифологии он был представлен Хроносом. поглощающим своих детей, то у Стивена Кинга роль злобного и беспощадного божества выполняют шары неизвестного происхождения, истребляющие прошлое и обращающие материю в пустоту.

Если проследить становление этого пласта в мистической традиции Запада, то страх перед смертью как бы усилился в обществе в христианское время, и образ мимолетности жизни и полного торжества распада и смерти очень характерен для западной традиции. Отчасти он проявляется и в некрофобии (боязни мертвецов, также активно эксплуатируемой Стивеном Кингом, например, в «Сиянии»). Европейская философия полагает жизнь человека единственной, чем заметно отличается от трактовки соотношения жизни и смерти в языческой традиции и на Востоке (реинкарнация). Ощущение скоротечности и невозвратимости жизни — один из основных мотивов западной культуры. «Лангольеры» полны этим чувством неизбежности обращения в ничто.

Самый распространенный и многообразный страх человечества — это страх перед неведомым, вернее, перед теми опасностями, которые неведомое может в себе таить. В известной степени, технологическая цивилизация в ее сегодняшнем состоянии, расплачивается за использование понятия «черный ящик». Простота модели мира — это опасное удобство. Изготовляя вещи и употребляя их, люди пользуются свойствами, им известными, и зачастую не желают ничего знать, кроме необходимых в данном случае качеств. Но при этом можно столкнуться с побочными эффектами, ибо «неведение пагубно». Черный ящик может превратиться в Ящик Пандоры. Обычная машина — в робота-убийцу, одушевленного неким невидимым злым духом («Кристина»). Вещь может поглотить душу и поработить человека, сделав его орудием тьмы («Необходимые вещи»).

Когда читаешь Стивена Кинга, возникает двойственное ощущение. Прямо скажем, торговля страхом и насилием не вызывает особого сочувствия. С другой стороны — это объективное отражение архетипических пластов нашей цивилизации в яркой и талантливой форме. Хотелось бы, однако, чтобы литература о кошмарах давала только положительный эффект для психики.

Литература