Журнал Поляна - Поляна, 2013 № 02 (4), май

— А если не будишь порядка делать, тогда как?

— Ясное дело — грязью зарастешь, — усмехнулся Саша.

— Сюда посмотри! Хорошо посмотри, однако! — повариха указала широким жестом на реку, на море, на дальнюю горную цепь. Не только Саша, все мы смотрели хорошо и долго.

— Я старый женчина, Саша, тундра живу, кругом посмотрю. Никогда так не бываит: зима два раз, лето ни раз, или олени волка кушают, или гусь на утка женится. Всегда порядка тут на низу, кажный плерода правильно ходит: свой дом, свой еда, свой жена знаит. Теперь туда посмотри! — повариха указала рукой в небо, где уже сверкали первые звезды. — Хорошо посмотри, крепко!

И опять мы все смотрели хорошо и «крепко».

— Что видишь, скажи!

— Звезды вижу, — озадаченно отвечал Александр.

— Я старый женчина, Саша, много лет тундра живу, звезда посмотрю. И каждый звездочка свой место знаит, свой друг-подружка знаит. Вместе гуляит, где был, туда опять приходит. Всегда порядка тама вверху. Всегда порядка тута внизу. А порядка без Хозяин не бываит, только беспорядка бываит, однако! Ты — свой маленький палатка хозяин, Тойон-Каллан [3] Тойон Каллан — Хозяин Неба. Второй по значению бог долганского языческого пантеона. (Первым является Аан-Дойду, Отец Вселенной.) — свой большой палатка хозяин!

Закипел чайник, и тетя Чарду налила каждому горячего чаю и дала по доброму куску пирога с рыбой.

После ужина рыбак Евгений и рыбачка Евгения взялись за руки и пошли гулять по-над бережком моря, а прочие рыбаки пошли отдыхать.

Лишь молодой рыбак Александр подновил костер, улегся на спину, заложил руки за голову и стал смотреть в пошитый из вечности, изукрашенный звездами купол небесной палатки, широко раскинувшийся над парусиновыми палатками рыбаков.

Просыпаюсь раз, сухость во рту нестерпимая, а поправиться нечем. Включаю телевизор от безнадежности, а там с утра пораньше историю докладывают. Как одна девица под автомобиль олигарха угодила, и хоть тот упирался и в несознанку шел, а все ж она компенсацию с него стребовала. Пришлосьтаки ему голубчику отслюнить ей кругленькую сумму на поправку здоровья. Понятное дело, без увечья не обошлось, но ежели дело касательно поправки, то тут нас ничто не остановит… Хватаю я кепку и бегом на улицу. Вот ведь, думаю, какие любопытные идейки по ящику людям подкидывают.

А у нас улочка возле дома узенькая, вся машинами заставленная, по тротуару не пройти, не протиснуться, встречные авто на ней еле разъезжаются, но зато спрятаться есть где, и неожиданно выскочить перед лопухом зазевавшимся можно с легкостью, чтоб и не насмерть и вроде как на поправку здоровья стребовать непременно… Вот, представляю, едет олигарх, горя себе не знает, а тут я — здрасьте, пожалуйста, извольте раскошелиться на поправку!..

Выбираю позицию аккурат возле джипа припаркованного. Жду родимого. Давай, думаю, жми на газ, упитанная твоя нелицеприятность, щас мы тебя тепленьким брать будем, не отвертишься… Нам с утр е ньки терять нечего, нам хоть танки пущай, мы готовы и под танки…

Слышу заурчало, я наизготовку, думаю была не была, попрощался мысленно… И тут мне сзади по спине — тресь! — костылем должно быть, и за одежку меня хвать, и прочь от дороги тащут…

Я вырываюсь.

— Пустите! — кричу. — Вы зачем это не даете человеку свободно жизнью распорядиться!? — Гляжу: меня две старушки и старичок с костылем в плен берут. — Вы чего, — говорю, — творите? Вы по какому такому праву меня руками хватаете? Я, — говорю, — никого меня спасать не уполномочивал! А старичок боевой попался, взъерошенный, еще в Гражданскую небось шашкой махал, даром что инвалид, заявляет:

— Нужен ты нам больно… А только совесть надо иметь!.. Тут другие постарше тебя еще затемно занимали… А он вишь какой ловкий паразит выискался, только глаза продрал, а туда же — уж и лезет вперед всех без очереди… Я говорю:

— Понял… Старость уважаю… Только зачем же сразу костылями размахивать? Ведь этак можно раньше времени увечья приобрести… Никак, — говорю, — не думал, что тут очередь. Раз такое дело, кто, — спрашиваю, — крайний?

Старичок костылем махнул в сторону:

— Вон, — говорит, — ступай во двор, там поспрошай…

Захожу в скверик, вижу: сидят старички и старушки рядками на лавочках, словно десантники перед высадкой, да парочка бомжей под деревцем ошивается, ну есть и приличные люди, навроде меня, с утра уставшие… Спрашиваю:

— Кто, извиняюсь, граждане, крайний? — Молчат, насторожились. Вроде как и не расслышали. Я повторяю: — Кто, — говорю, — крайний будет под машину бросаться? Тут те двое, которых я сперва за бомжей принял, ко мне подходят и фамилией моей интересуются… Я думал, сейчас начнут руки крутить и в кутузку сажать. Только собрался дать деру, как один из них, чернявый, говорит:

— Тут по предварительной записи. — И договор какой-то мне подсовывает, на, мол, подписывай. Гляжу: листок с печатями. Буквы перед глазами так и прыгают. А чернявый объясняет:

— По договору исполнителю причитается двадцать пять процентов, остальное — организатору, адвокату и на развитие бизнеса… — А сколько, — интересуюсь, — вся сумма?