Журнал «Юный техник» - Юный техник, 2001 № 03

РОБОТ, КОТОРЫЙ СПОСОБЕН ОЧИСТИТЬ ЯЙЦО. Вообще-то он предназначен для проведения операций на нижних конечностях. Как утверждает реклама, такой робот лучше хирурга способен исследовать поврежденный сустав, а затем, в случае нужды, заменить его протезом, идеально подогнав к кости. Ну а яйца он чистит на выставках и презентациях, демонстрируя свою ловкость (США).

Виктор ЛАРИН

Художник Ю. СТОЛПОВСКАЯ

Я слушал дробь дождя в динамике. Рыжий Сателлит сидел у пульта, рядом. Я протянул руку и взял котенка. Кусочек пушистой шерсти да несколько тоненьких косточек спрятались в моих ладонях. Потом посадил котенка на колени.

Передо мной смутно вставал на обзорном экране склон холма, едва проступая сквозь завесу дождя. Все остальное в этом мире было недоступно зрению.

На экране дисплея бесстрастно проплывали слова:

АТМОСФЕРА — В НОРМЕ ПОЧВА — ФОН В ПРЕДЕЛАХ

МИКРООРГАНИЗМЫ — ПАТОГЕННЫЕ ОТСУТСТВУЮТ

ТОКСИНЫ — НЕ ОБНАРУЖЕНЫ

ТЕМПЕРАТУРА ЗА БОРТОМ — 293 К

«Не слишком ли все хорошо?» — подумал я, гладя котенка, а вслух сказал:

— Видишь, Сателлит, как нам повезло. Локатор «дает добро»!

Действительно, темная клякса туч на индикаторе бодро миновала место, где я посадил космочелнок.

Я осторожно снял с колен котенка и встал. Помедлив минуту, нажал кнопку «ИССЛЕДОВАТЕЛЬ НА ВЫХОДЕ» на автопередатчике, настроенном на частоту базового корабля. Это гораздо лучше, чем разводить высокопарный треп, подумал я о кнопке. Кивнул котенку:

— Не скучай…

В шлюзовом отсеке я включил бактерицидные лампы и «прожарился» словно цыпленок-гриль. Может быть, не излишне надеть скафандр, все-таки первый выход? Но я сразу отверг эту мысль. Натянул прямо поверх ботинок прорезиненные чулки с застежками и вышел наружу.

Теплый, но порывистый ветер расшвыривал лохмотья туч, давая дорогу солнцу. Оно было таким же ярким и веселым, как и на Земле. Правда, диск непривычно приплюснут, а так солнышко что надо! «Ах, до чего удачно мы повернули к этой планетной системе! — подумал я. — Замечательный мир получат колонисты!»

В шелковистой траве поблескивала вода, не успевшая просочиться в почву. Местами было залито по щиколотку. Но в прорезиненных чулках нипочем. Я шлепал прямо по лужам, и это доставляло мне неизъяснимое удовольствие. Мир с иголочки! И незанятый… Да, ради такого стоило отмахать уйму парсеков…

Мною овладело чувство настоящей эйфории. А может, так пьяняще действовал пропитанный озоном воздух? После тесных корабельных кают хотелось бегать и прыгать. Все-таки замечательно и хорошо, что не напялил скафандр!

Дальше по склону холма шли пышнолистые кустарники. В нос ударил сильный и стойкий запах — сосновый, смолистый, тягучий. Как странно! Я вожделенно уставился вверх. Затем стал бодро карабкаться на холм. Мне хотелось не столько осмотреть окрестности с высоты (для этого достаточно подняться на космочелноке), сколько оценить сам пейзаж. Глазами колониста.

Внезапно я остановился и поднял голову. Сплющенный солнечный шар безмолвно повис над долиной, роняя вниз странно колеблющиеся лучи. Я протер глаза и замер, прислушиваясь к поразившей меня тишине. Холм, кустарники, это опустевшее небо над головой — все, казалось, застыло в тревожном ожидании.

И тут меня охватило какое-то странное чувство. Будто рядом было что-то. И это «что-то» затаилось. Может, в кустарниках, может, даже за спиной у меня. Я резко обернулся.

Никого! Тем не менее я продолжал испытывать неприятное ощущение в затылке. Словно какое-то атавистическое предупреждение.

Я сел в оцепенении на землю, не в силах совладать с собой, почувствовал беспокойство, захотелось поскорее вырваться отсюда, бежать, но тут же попытался внушить себе, что это просто реакция, которая наступает в результате перевозбуждения. Неожиданно в редких просветах растений я увидел что-то пестрое, блестевшее. Пошел вперед. От яркого света зарябило в глазах. Я увидел небольшую полянку, на которой как-то очень странно, круговыми движениями, колыхалась трава. Я испугался: «Это не трава… Что-то хищное, вроде актиний…» — и замахнулся рукой. Извивающиеся стебли, казалось, вздрогнули и потянулись в мою сторону. Я кинулся назад, в кусты, но зацепился за что-то и рухнул на колючие и упругие ветви. Вскочил, как подброшенный, вновь выглянул на полянку. Никакого движения! Мне показалось, что трава очень похожа на вздыбленную шерсть полузарывшегося в землю чудовища.

Вдруг волна ужаса накатилась на меня. Я представил, что внутри холма обретается исполинская тварь, вроде уэллсовского мегатерия. И я поспешил прочь от проклятой поляны. Побежал со всех ног вниз — к серебристому шарику космочелнока…

«…Господи, что это было? — размышлял я, держась за голову. — Ну конечно, это галлюцинация! А что же еще? Надышался наркотической пыльцы с какого-нибудь растения…»

Мне не сиделось на месте, я принялся шагать по тесной рубке из угла в угол. Зажужжал зуммер — это анализатор закончил работу: следов алкалоида в моей крови не обнаружено. Оставалось предположить наведенную галлюцинацию.

Там, на холме, за мной следил (охотился?!) неведомый хищник, обладавший очень мощной биоэнергетикой… Нет, чепуха! Мои «электронные шмели», носившиеся повсюду, давно бы предупредили о существовании таких крупных животных.

В принципе можно считать, что сухопутная фауна планеты — вполне мирная мелочь, живущая, кстати, в удивительном согласии. Действительно, если верить наблюдениям все тех же «шмелей», здешние тварюшки были по отношению друг к другу симбионтами. Здесь каждый заботился о каждом. Настоящая идиллия, а не борьба за выживание видов!

Я остановился над сидящим на полу котенком.

— Ну и дела, Сателлит!

Котенок встал, потянулся и, цепляясь коготками, взобрался по комбинезону мне на плечо. Заискивающе потершись о мое ухо, он громко замурлыкал.

— Киса… Кисуля… Талисманчик! — гладил я его.

Планеторазведчики вообще нередко берут с собой в полеты кошку — талисман удачи. Полагаю, дело тут не только в суеверии пилотов. Например, у меня кошка снимает нервное напряжение лучше всяких транквилизаторов.

Я так и не решился сообщить на корабль о своих сомнениях. Сказал, что хотел бы провести еще пару вылазок, причину назвал самую пустячную. Судя по всему, на корабле решили, что мне просто захотелось лишний раз погулять по симпатичной планете. Что ж, пусть думают так.