Журнал Российский колокол - Российский колокол, 2015 № 3-4

– Туда лежит душа, значит? – сказала она… Пауза… Она растянулась секунды на две, но мне казалось, что это были полчаса ее раздумий между «положить трубку сразу» или «сказать, что я мудак и не патриот». Еще я боялся услышать наставления, которыми пропитан почти любой подобный разговор с людьми намного старше меня. А учитывая тот факт, что разговор состоялся 6 мая, то есть за 3 дня до великого праздника Победы, я побаивался и переживал сейчас, что мое пристрастие к американской литературе могло быть истолковано явно не в мою пользу. Но, тем не менее, все обошлось. Забегая вперед, скажу честно: статью эту я писал 9 мая и на парад не ходил. Зато помню деда, которого уважал, равно как и его правдивые истории, в которых было правды куда больше, чем показывают по телевизору, который я в тот день тоже не смотрел.

– Несколько авторов на ваш вкус. Я просто не знаю ни одного местного, – сказал я и выдохнул. Пауза было уничтожена мною мастерски, хоть и наобум… «Ву-у-ух, убил двух зайцев», – подумал я: теперь ей придется отвечать хоть что-то, это точно. Так оно и случилось: ее длинный вздох именно это и означал.

– Почитайте Карасева… Так как вы сказали? Ага, ну да… американская проза, хм… Еще Ивеншева попробуйте… Николай Ивеншев…

– Ивеншев? – переспросил я.

– Да, думаю, да. Если будут вопросы – обращайтесь, – сказала она, и мы тепло попрощались.

День спустя я начал писать эту первую статью, прочитав за ночь одну повесть Николая Ивеншева, название которой застряло в принтере, и еще штук 10 рассказов этого уникального человека, о котором еще вчера я услышал впервые и который будто только и ждал, пока я наконец начну делать свою работу, по которой соскучился, как скучают влюбленные, разъехавшись ненадолго в другие города. Писал я с удовольствием и без перерывов, понимая, что мои обещания сделать этот наш проект интересным – задача вполне посильная.

Хочу сразу сказать правду: русскую литературу я не сильно охотно читаю, хоть иногда все же пытаюсь снова и снова отыскать в родных текстах что-то легкое и забавное, жизненное и дающее сил в сложные времена, но наши классики для меня будто ничего не приготовили, а в книжных магазинах, где под табличками «Современная русская проза» я, снова и снова открывая книжки с красивыми обложками, почти сразу закрываю их и ставлю обратно: просто не нахожу в них ничего интересного.

И теперь представьте мои ощущения, когда я, будто ни с того ни с сего, вдруг двое суток подряд читал с удовольствием мало того что русского автора, так еще и своего земляка! Я листаю страницы этого нового для меня мистера Ивеншева, и он понятен мне так же, как понятен сосед по лестничной клетке (ну и название, да?!) или мой сын, к примеру, я сопереживаю и смеюсь с автором, будто мы школьные приятели, я учусь у него с большим удовольствием, да и вообще: пишет он просто first class! Мне и правда не терпится рассказать о классных его вещицах, как не терпится нам в школе выйти под аплодисменты родителей за какой-нибудь грамотой, зная, что вот-вот тебя вызовут. Но мы ведь прекрасно знаем, что надо послушать обязательную в таких случаях протокольную чушь вроде состава жюри, пунктов программы и прочей ерунды, конечно, тоже. Состояние мое сейчас похоже на то, как волнуемся мы перед самым визитом любимой девчонки. Вы скучали друг по дружке и все такое, но не можете начать прямо сейчас, здесь же в коридоре. Просто так не принято, просто кто-то хочет есть или пить, или кому-то вдруг надо звякнуть маме, или в душ с дороги… потом надо еще поваляться на кровати и поговорить, ну, а дальше поводить ладонью, конечно, по ее красивым рукам и спине…

В общем, перед тем, как начать основное действие (я имею в виду рассказать про творчество Ивеншева, это для тех, кто забыл), мы с вами должны были вначале поведать все это, что в постельных играх называется прелюдией, а у алкоголиков зовется – аперитивом. Мы просто не могли начать разговор сразу с разбора текстов автора, потому-то эта самая прелюдия и затянулась. Кстати, она почти всегда есть и в текстах нашего героя, только что она куда короче моей.

А вообще, должен сказать, что все, что есть в его книгах, – это всегда просто и точно, быстро и в то же время он умеет сделать так, что история целой жизни героя, описанная им всего на N страницах текста, будто застывает во времени и перед глазами проходит как в фотографиях, а потом как в кино, чья-та загадочная история, так похожая на твою… Вот-вот мы начнем знакомство с творчеством этого парня поближе, но сначала узнаем, что это за человек и как он прошел путь от мальчишки до мастера такой величины, что я иногда думал про себя так: «Ну дает! Ай да сукин сын! Хрен я так смогу когда-нибудь! Ого, ну молодец! Нет, ну все же, во дает, а!»… Единственное о чем я жалею, так это то, что не читал его рассказы раньше. Но это ничего – теперь есть время, теперь все наверстаем…

Николай Ивеншев родился в 1949 году. В том же году вышел в свет крутой роман Джорджа Оруэлла под приятным мне заглавием «1984». Название романа американского классика соответствует году рождения автора этой статьи, то есть меня, а еще все мы втроем – писатели. Не забудем, конечно, о том, что Нобелевский комитет вручил в том же 1949 году премию по литературе Уильяму Фолкнеру, этому большому трудяге, который называл себя фермером и, если бы не его дочь, за своей Нобелевской наградой и премией он бы вообще не поехал. Вы спросите меня, наверное: а при чем тут наш герой Ивеншев и все эти ребята, точнее, эти совпавшие даты? Вы знаете, мой второй роман, который я никак не закончу, будет вот-вот дописан, и последняя глава посвящена нумерологии и всяким «непонятным там штучкам» – как обычно говорят обо всем непонятном в принципе.

Но все эти даты, конечно, не забавы ради, как и эта простая наука – нумерология, о которой я с вашего позволения скажу буквально пару слов. К примеру, достаточно было получаса несложных расчетов, чтобы понять, почему Николай Ивеншев, который пишет просто на пять с плюсом, начал заниматься своим творчеством так поздно и почему не так популярен, как, вне всякого сомнения, того заслуживает. Немного далее я расскажу, почему и как все это считается, а пока ограничусь тем, что в условиях нехватки времени и невозможности личной встречи с кем бы то ни было любой из нас может узнать о человеке почти все и понять его поступки и действия, зная всего лишь числа его рождения. Ну, я уже молчу, насколько это просто и все такое. Но в нашем случае, быть может, это даже почти не нужно, я имею в виду случаи, когда нам надо разузнать о жизни писателей: они сами через своих героев расскажут нам о себе все… ну, или почти все.

Думаю, особо внимательные читатели уже задались вопросом: а что делает среди Фолкнера, Оруэлла и неизвестного многим, но явно маститого писателя Ивеншева их старый приятель Игорь Переверзев? Отвечаю как на духу: себя я в эту группу крутых ребят добавил просто потому, что выбор с главным героем этой первой статьи о моем земляке, конечно, не случаен. Я уже говорил: все мы четверо – писатели, за исключением того факта, что я не ношу усов, как привыкли делать это главный герой этой статьи и два его заокеанских коллеги, плюс я просто учусь у них, да и грех у таких не поучиться! Ну, а числа и даты – это только прямое подтверждение этому факту и не более того, можете считать это простыми совпадениями. Однако попробуйте сделать вот что. Вспомните своих любимых писателей, и вы найдете много таких вот совпадений, что вполне закономерно и подтверждается, равно как и то, что Николай Ивеншев умудрился научиться и у русских наших классиков, и у Брэдбери с Кингом впридачу. Отчего тексты его стали такими легкими и красивыми, как и все, что бывает с его фамилией на обложке.