Альманах - Альманах «Российский колокол» №3 2015

Моя любимая ветла
Всё ниже клонится рекою,
Дорога водная светла,
Припасть к ней хочется щекою.
Текущая лазурь опрятна,
Оближет тягостное тело,
А ночью трёт усердно пятна,
И утром видишь, как умело.
В часы незыблемые ветром
Рисует бренные картины,
И точит берег метр за метром,
Пугаясь вездесущей тины.
Ветлу обманывает ласка,
С какой река питает крону,
Обворожительная маска
Погубит белую ворону.
Любил умыться под ветвями
Её живительной росою
И отдохнуть под сенью днями,
Примять траву ногой босою
Над умилёнными корнями.
Теперь останется всё прошлым,
Уничтожающая жалость
Наполнит впечатленьем пошлым
Облагородившую малость.
Печаль когда-то растворится,
Забуду верную подругу,
Ну что сейчас в душе творится,
Воспоминанья мчат по кругу!
Зачем ты – голубая нитка —
Задушишь дерево живое,
Ты – эксцентричная ланитка,
За что раненье ножевое?!

Однажды встретились Судьба и Случай
И завязали интересный разговор.
Судьба сказала: «Ты такой везучий!»
А Случай отвечал: «Все это вздор!»

Судьба пыталась объяснить примером,
Что не случайно встретились пути,
А Случай уповал на Веру:
«Поверить в это не могу, прости…»

Судьба молила: «Оглянись! Подумай!
Встречается такое в жизни раз!»
А Случай головой кивал угрюмо,
Его «Не спорь!» звучало как приказ…

Мораль здесь такова, что нам, пожалуй,
Не стоит на Судьбу свою пенять,
Когда мы Случай свой не замечаем
И счастье не желаем в жизнь впускать.

Бывает, в гневе создаем мы сложность,
Скрываясь под невидимой личиной,
Им вместе поискать бы ту возможность,
Но кто-то отыскал себе причину.

Пройдут года, сотрет преграды время,
И Случай, вспоминая о Судьбе,
Быть может, скажет: «Жаль, что это бремя
Не захотел приобрести себе…»

Всплакнет Судьба украдкой, вспомнит Случай,
Когда могла пойти наперекор,
Могла сказать ему: «Какой же ты везучий!»
Но он ответил зря: «Все это вздор…»

В этой бедной избушке никто не живёт,
Спит хозяйка давно на погосте.
Только белые птицы сюда каждый год
Прилетают домой, а не в гости.

Здесь у аистов свито большое гнездо
На дырявой рассохшейся крыше.
Старый дом. А когда-то вокруг всё цвело
И мальчишеский смех был тут слышен.

Для хозяйки счастливее не было дней,
Но ударила жизнь, словно розги.
В сорок первом она, проводив сыновей,
Долго слёзы лила у берёзки.

А потом у лампадки, лишенная сна,
В ненавистные длинные ночки
Перед старой иконой молилась она,
Чтоб живыми остались сыночки.

Но не ведала мать средь ночной тишины,
Что один из сынов в жутком мраке
Упадёт в васильки уж в начале войны,
Захлебнувшись в кровавой атаке.

А второму, Ивану, чуть-чуть повезло:
Он с победой дойдёт до Берлина,
Но, увы, не вернётся в родное село,
По дороге домой где-то сгинув.

Но от веры своей не уйдя ни на пядь
(Ведь случается, врут похоронки),
Всё ждала и молилась с надеждою мать
И сама угасала тихонько.

Старый дом на краю. У пригорка зажат.
Здесь покой и сейчас не нарушен.
И весною над ним, как и прежде, кружат,
Может, птицы, а может быть… души.

День весенний чист и ясен,
Гром войны не слышен тут.
Нас сегодня целым классом
Дружно в госпиталь ведут.

Дали каждому по книжке,
Карандашик и тетрадь.
«Помогите, ребятишки,
Письма раненым писать».

Подошла к кровати робко,
Там солдатик занемог.
Только что-то он короткий.
Боже мой! Да он без ног!

Видно, взгляд мой выдал жалость.
Не смогла её сдержать.
«Что, сестрёнка, растерялась?
Ничего, давай писать.

Напиши: был бой кровавый,
И вокруг снарядов шквал.
Я на ДЗОТ свой танк направил,
Но снаряд в него попал.

Загорелся, думал, крышка,
Что умру я, не пожив.
Но напарник мой, братишка,
Спас меня, а сам погиб.

Что без ног и нет силёнки,
Ты пока что не пиши.
Приходи ещё, сестрёнка,
Завтра что-нибудь решим…»

Я пришла, кровать – пустая.
«Где солдат, ну тот, без ног?»
А бойцы мне отвечают:
«Умер ночью твой дружок».

Клубы дыма висят над пожарищем.
Их развеять не в силах ветра.
Мы сегодня хороним товарищей,
Смертью павших в сраженьи вчера.

Сколько их, ты бы знала, стороночка,
Жизнь отдавших за Родину-мать!
Ну, а ты почему здесь, девчоночка?
Рано, детка, тебе умирать.

Ты не вскинешь ресницы пушистые,
Не зардеются щёчки твои.
И признанья в любви не услышишь ты.
Кто ж такое с тобой сотворил?

Бой вчерашний. Меня – я контуженный —
Ты тащила сквозь адскую тьму.
Этой пуле в меня было нужно ведь,
А попала в тебя почему?

Мир сомкнулся до ленточки узенькой,
Что на лобик тебе положить.
Кто подскажет, как жить мне, Марусенька,
Коль не смог я тебя защитить?