Виктор Гюго - Лукреция Борджа

Джеппо (тихо, к Маффио) . Он не только пьян, он к тому же и пьяница.

Все (за исключением Дженнаро) . Песню, песню!

Губетта (поет) .

Все (хором, за исключением Дженнаро) .

Губетта (поет) .

Все (хором, за исключением Дженнаро) .

Чокаются и хохочут во все горло. Внезапно раздается отдаленное заунывное пение.

Голоса за сценой.Sanctum et terribile nomen eius. Initium sapientiae timor Domini. [30]

Джеппо (смеется еще громче) . Послушайте, синьоры! Мы тут поем застольную песню, а эхо – клянусь Вакхом! – служит нам вечерню.

Все.Послушаем.

Голоса за сценой (несколько ближе) . Nisi Dominus custodierit civitatem, frustro vigilat qui custodit earn. [31]

Все разражаются хохотом.

Джеппо.Настоящее церковное пение.

Маффио.Проходит, верно, погребальная процессия.

Дженнаро.В полночь-то! Больно поздно.

Джеппо.Ну продолжайте, синьор Бельверана.

Голоса за сценой (все более приближаясь) . Oculos habent, et non videbunt. Nares habent, et non odorabunt. Aures habent, et non audient. [32]

Все хохочут еще громче.

Джеппо.И горланы же они, эти монахи!

Маффио.Смотри-ка, Дженнаро. Огонь в светильниках гаснет. Мы вот-вот очутимся в темноте.

Свет в самом деле тускнеет, как будто в светильниках не хватает масла.

Голоса за сценой (еще ближе) . Manus habent, et non palpabunt, pedes habent, et non ambulabunt, non clamabunt in gutture suo. [33]

Дженнаро.Мне кажется, голоса все ближе.

Джеппо.По-моему, процессия проходит сейчас под нашими окнами.

Маффио.Это заупокойные молитвы.

Асканио.Какие-то похороны.

Джеппо.Выпьем за здоровье того, кого хоронят.

Губетта.А может быть, их несколько – почем вы знаете?

Джеппо.Ну так за здоровье всех!

Апостоло (Губетте) . Браво! – А мы продолжим наш разговор со святым Петром.

Губетта.Выражайтесь вежливее. Надо говорить: с его милостью достойным и преславным стражем райских врат. (Поет.)

Все

Губетта

Все (чокаясь, с громким смехом) .

Большая дверь в глубине сцены медленно раскрывается во всю ширину. За нею виден обширный зал, обитый черным, освещенный несколькими факелами, на задней стене большой серебряный крест. Длинная вереница монахов в черном и белом, с опущенными на лица капюшонами, в отверстиях которых видны только глаза, с факелами в руках входит в среднюю дверь; монахи поют громкими голосами:

Затем они молча становятся по обе стороны зала и застывают в неподвижности, как изваяния; молодые люди с изумлением смотрят на них.

Маффио.Что все это значит?

Джеппо (принуждая себя смеяться) . Это все шутка. Готов биться об заклад, ставлю моего коня против поросенка и мое имя Ливеретто против имени Борджа, что это наши очаровательные графини; они нарядились на этот лад, чтобы испытать наше мужество, и если приподнять наугад любой из этих капюшонов, под ним окажется свежее и лукавое личико красотки. Вот посмотрите. (Смеясь, поднимает один из капюшонов и застывает в ужасе, увидев под ним мертвенно бледное лицо монаха, продолжающего стоять в полной неподвижности, с опущенными глазами, с факелом в руках. Опускает капюшон и отступает.) Это становится странно!

Маффио.Не знаю, отчего это кровь стынет у меня в жилах.

Монахи (поют оглушительно громко) . Conquassabit capita in terra multorum! [36]

Джеппо.Какая ужасная западня! Шпаги! Наши шпаги! Да что это такое, синьоры? Мы здесь в гостях у дьявола!

Те же и донна Лукреция.

Донна Лукреция (одетая в черное, внезапно появляется на пороге двери) . Вы в гостях у меня!

Все (за исключением Дженнаро, который смотрит на все происходящее из угла зала, где донна Лукреция его не замечает) . Лукреция Борджа!

Донна Лукреция.Несколько дней тому назад вы все произносили это имя с торжеством злорадства. Сейчас вы произносите его с ужасом. Да, да, глядите на меня глазами, остановившимися от страха. Это я, я, синьоры. Я пришла сообщить вам новость, сказать, что все вы, синьоры, отравлены и что каждому из вас осталось жить не больше часу. Не шевелитесь. В зале рядом – солдаты, вооруженные копьями. Теперь моя очередь, моя – возвысить голос и раздавить вам голову каблуком. Джеппо Ливеретто, отправляйся к своему дяде Вителли, которого я приказала заколоть в подземельях Ватикана! Асканио Петруччи, спеши к своему двоюродному брату Пандольфо, которого я убила, чтобы похитить его город! Олоферно Вителлоццо, тебя ждет твой дядя – знаешь, Яго д'Аппиани, которого я отравила на пиру! Маффио Орсини, поговори-ка на том свете обо мне с братом твоим де Гравина, которого я велела задушить, пока он спал! Апостоло Газелла, я, говоришь ты, обезглавила твоего отца Франческо Газелла, зарезала твоего кузена Альфонсо Арагонского? – так отправляйся к ним! Вы задали мне бал в Венеции, я плачу вам ужином в Ферраре. Праздник за праздник, синьоры!

Джеппо.Какое пробуждение, Маффио!

Маффио.Подумаем о боге.

Донна Лукреция.А, юные мои знакомцы с венецианского карнавала, вы этого не ждали? Ей-богу, мне кажется, что я отомстила за себя. Что скажете, синьоры? Кто здесь знает толк в делах мести? Для женщины как будто недурно, – а, как находите? (Монахам) Отцы мои, уведите этих господ в соседний зал, где все приготовлено, исповедуйте их и воспользуйтесь немногими оставшимися минутами, чтобы спасти то, что в каждом из них еще может быть спасено. Синьоры, пусть те из вас, у кого есть души, не пренебрегают этим. Души ваши будут в хороших руках. Эти достойные отцы – монахи капеллы святого Сикста, [37]и наш святой отец дозволил им помогать мне в случаях, подобных нынешнему. И если я позаботилась о ваших душах, то позаботилась и о ваших телах. Вот, глядите. (Монахам, стоящим у двери) Посторонитесь немного, отцы мои, – пусть эти синьоры посмотрят.