Екатерина Ткачева - Русский бог

МАРИЯ ИВАНОВНА А пускай себе смеются, мне не жаль. Смех, он для организма полезен. Я бы с вами тоже посмеялась, когда бы было чему, пойдемте, может, за чаем вместе и похохочем?

ФЕДОРОВНА Пойдем, Маша. А он как хотят пусть.

НИНКА Я позже зайду, тетя Марья, спасибо.

МАРИЯ ИВАНОВНА А вы что? Молчите… Ну, хоть на День рожденья приходите ко мне, помните, у меня День рождения завтра — посидим, отметим, как всегда — я ведь ссориться не люблю… Побрели, Федоровна.

ФЕДОРВНА И то!

МАРИЯ ИВАНОВНА Смотри, Данила, кепку больше не теряй. (Уходят.)

СОСЕДКА (когда Мария Ивановна и Федоровна почти скрылись из виду) Ладно уж, я с вами! (И кинулась догонять.)

НИНКА (Смеется.) Посмотрите-ка на нее! Поскакала! Вот тебе и бойкот. Чай попьет, а после пойдет по всему свету трепать про инопланетянина. Это ж какие слухи теперь поползут. Глядишь, и впрямь начнут Марию Ивановну люди стороной обходить. Зря ты так, Палыч, раскипятился.

ДАНИИЛ ПАВЛОВИЧ А я что? Я что есть, то и говорил.

НИНКА Ладно огород городить! Дураку понятно, — за иностранца Юлька выходит, за богача, за африканца, если он черный. Вроде и смешно, а все равно люди будут завидовать, слова никто не скажет, так только, шу-шу-шу за спиной. Юлька гордая станет — не подойдешь, будет гулять со своим зеленоголовым по деревне: «Дорогой мой, бурбуля, бармалюля, эндрюдуля, ко-ко-ко!» А он в ответ: «Кар-кар-кар, Юляруса, косопуза», — и волосьями шух-шух! Если ты, конечно не наврал про волосья. А, Даниил Павлович? Заливал, небось?

ДАНИИЛ ПАВЛОВИЧ Я?!

НИНКА Ну! Ты давно Марию Ивановну не жалуешь, после того, как она тебе отказала. И сам же, напившись, разболтал всем и каждому.

ДАНИИЛ ПАВЛОВИЧ Да я, если хочешь знать… Если хочешь знать…

НИНКА И ДАНИИЛ ПАВЛОВИЧ (Вместе) Трех баб себе нашел! Одна другой лучше…

НИНКА Знаем! Слыхали. Только что-то не видали никогда.

ДАНИИЛ ПАВЛОВИЧ А я их не афиширую! Я их прячу, вот как! Я их со всякими не обсуждаю! С непутевыми! Я… Да что с тобой говорить! Много ты об жизни понимаешь!.. (И, приняв вид, «мы с вами, с малолетками, не общаемся», уходит.)

НИНКА Что-то, может, и понимаю, Палыч … (Садится на землю, закрывает глаза.) Что-то, может, и понимаю.

Вбегает Юрка, сын Марии Ивановны, упитанный мужик лет 30, уже лысеющий, в каких-то то ли шортах, то ли трусах с подтяжками, с размаху падает на траву, так что Нинка даже пугается.

ЮРКА (Тяжело дышит.) О-о-о! Спина моя, спина! О-о-о!

НИНКА Машину разгружал?

ЮРКА О-о-о!

НИНКА Что привезли-то?

ЮРКА О-о-о!

НИНКА Ясно. (Делает ему массаж.)

ЮРКА О! О! О! Хорошо-о! Выше. И вправо. Хорошо-шо-шо-о!.. Нинк!

НИНКА Ну?

ЮРКА Замуж за меня пойдешь?

НИНКА А ты мне грузовик подаришь?

ЮРКА (Опешил.) Какой грузовик?

НИНКА Здоровый. С кузовом.

ЮРКА Ты что, очумела?

НИНКА Грузовик хочу. Такой, чтоб… с колесами ого-го!

ЮРКА Трактор, что ли?

НИНКА Сам ты трактор! Такой хочу, чтоб дырчало все и дрыгалось! Залезаешь в него, а он дырчит и дрыгает.

ЮРКА Не, Нинк, это ты брось. Может, я тебя на своем горбе прокачу?

НИНКА Эх ты! Хочешь, чтоб я за горб замуж шла?

ЮРКА Нинк! Ну где я трактор-то возьму? Хочешь, я тебе поросенка на свадьбу подарю?

НИНКА Мерсибо! За одного замуж, другого в подарок.

ЮРКА Ну, еще что-нибудь придумай.

НИНКА Шубу! И ящик водки отпраздновать.

ЮРКА Это дело. А шубу… Может, не надо? В смысле… Из кого шубу-то? Из барана, что ли?

НИНКА Из норки.

ЮРКА Так она, небось, дорогая, Нинк?

НИНКА А примерно, как грузовик.

ЮРКА Да ладно? Во дела пошли какие! Грузовик-то куда полезнее. Нинк!

НИНКА Ну?

ЮРКА А хочешь, я тебе заколку подарю?

НИНКА Что с тебя, алкаша, еще взять?

ЮРКА А сама-то? Сама, что, не пьешь?

НИНКА Так я для души.

ЮРКА А я для чего?

НИНКА Ты для брюха. Тоже мне жених: пузатый, лысый и без копейки. Мне такое не надо.

ЮРКА Нинк!

Н НКА Ну?

ЮРКА Почему без копейки-то?

НИНКА Пропиваешь свои копейки. Ты мне хоть раз что подарил? Приходишь, бутылку на стол, в сетке селедка. А я, может, ананас хочу!

ЮРКА Да что ты взбеленилась-то? Всегда вроде спокойная, а тут… Сказала бы раньше, я ж не знал, Нинк. Ананас приспичило… С чего? Ну, припру я тебе ананас в другой раз. Раздену и завалю тебя всю ананасами, так, что и не отыщешь.

НИНКА Ой! Припрет он! Со смеху лопну. Никак наследство получать собрался? Или… А, ну как же! Сестричка за африканца выходит, вот он прямо с пальмы ананасов и вышлет. Да, Юрка? На сестричку надеешься?

ЮРКА За какого африканца? Ты что несешь?

НИНКА За шоколадного! И с волосами! И с кольцом в носу. Скоро вся деревня узнает, об этом только бабы и будут языки чесать, да ждать приезда жениха и невесты. А что? Я б тоже лучше за такого вышла, чем за тебя, голодранца.

ЮРКА Кто это сказал-то, кто?

НИНКА Люди. Шепчутся, завидуют. Сами нищие, в Африку хотят.

ЮРКА И чего они там не видели?

НИНКА Там бананами обжираются, в океане моются, и шубу покупать не надо — жара. Нет, Юрка, не выйду за тебя, отобью у сеструхи твоей жениха и поеду в джунгли жить.

ЮРКА А чего я? Хуже африканца, что ли? Ладно тебе выдумывать-то! Устроим свадьбу…

НИНКА Опять — двадцать пять? Какая с тобой может быть свадьба?

ЮРКА Соберемся, гульнем, водочки, грибочки соленые, песни споем, а то, глядишь, и спляшем.

НИНКА С тобой спляшешь, как же! Разве я так свою свадьбу представляла?

На секунду свет гаснет, когда он зажигается, оживает на сцене мечта Нинки.

С торжествующим протяжным «и-е-эх!» влетели в поле девушки-красавицы, в развевающихся мини и пошли плясать, а за ними и парни, как с экрана, у кого в руках бутылка шампанского, у кого — вина. Девки голосистые зовут невесту, парни жениха кричат. Не идут жених и невеста, вместо них откуда ни возьмись толпа иностранцев: дамы с веерами, перьями, кавалеры в шляпах с сигарами, и давай щебетать по-своему: «Шарман! Гутн так! Ол райт!» Наконец зазвучал торжественный марш и Нинка с Юркой появились с разных сторон. Он в смокинге, в лохматом гривоподобном парике, она в немыслимом платье со шлейфом, который несут испуганные малыши, и тащит за собой букет цветов, такой огромный, что он по земле волочится. И шум, крик, фейерверк, шампанское, деньги летают, крылышками машут, подхватывают гости жениха с невестой, качают. И пока качают, сваливается с них одежда и гривоподобный парик, остается Юрка по-прежнему лысым, в трусах с подтяжками, а Нинка в затрепанном сарафане. Гости в смущении разбегаются, прихватив с собой деньги, шампанское, букет и все остальное, и остаются Нинка с Юркой одни в поле.

НИНКА (очнувшись). Нет у тебя ничего! Ничего! А у них все ! (И ушла. Юрка только руками развел.)

Сцена 3

Ночь. Поле. Легкий свист. Летает в воздухе загадочный светящийся предмет, издалека вроде на летающую тарелку похоже. Приближается… Застывает в воздухе, наклоняется… и из него льется таинственная жидкость… Тьфу ты! Ничего сверхъестественного. Это, оказывается, Даниил Павлович с Юркой «принимают» ночью в поле. Ну и, как водится, душевная беседа.