Борис Рабкин - Самая длинная ночь

А л е к с е й (Георгию) . Ты как считаешь: это дело… Его действительно можно нейтрализовать?

Г е о р г и й. На это он не пойдет.

А л е к с е й. Даже ради мамы?

Г е о р г и й. Жизнью ради нее он бы пожертвовал не задумываясь, а принципом… сомневаюсь.

А л е к с е й. Люди меняются. Он уже не тот, каким был лет десять назад. Зачем же он нас собрал?

Г е о р г и й. Что-то он не договаривает.

К о н с т а н т и н (напевает) . «Связал нас черт с тобой…»

К о р н е й (Екатерине) . Он почему из дома ушел — дефективный ваш?

Е к а т е р и н а. Они с отцом всю жизнь грызлись, до смешного. Скажет: белого хлеба купи — непременно черного принесет, скажет: этого приятеля в дом не води — приведет назло. (Уклончиво.) Старая история…

А л е к с е й (Георгию) . Бедная мама. Этот юродивый ей труднее всех достался.

Г е о р г и й. Потому и любит больше всех. На Руси любят юродивых. Да ведь и отец любит его. По-своему, по-кочеварински. Только не сознается никогда.

А л е к с е й. Учитывая все обстоятельства, которые вскроются на суде, высшей меры, конечно, не будет. Не взял он из этих денег ни одной копейки. Уверен.

Г е о р г и й. Не имеет значения. Ах, Лешенька… Групповое дело. Компаньоны не выпустят его, не в их интересах. За собой потянут. Семь лет. Минимум. Да-а… С каким удовольствием кое-кто станет трепать мое имя… Худо, брат.

А л е к с е й. Хуже не придумаешь…

Л ю б а (она еще в прихожей, у телефона. В трубку) . Алло! Райотдел? Алло! Алло! (Номер не соединился. Нажала на рычаг, опять крутит диск.)

Екатерина и Корней направляются в кухню.

Е к а т е р и н а (Любе) . Ты кому?

Л ю б а. Ко мне прийти должны, договорились.

Е к а т е р и н а. Сюда? Кто?

Л ю б а. Потом расскажу. (Крутит диск.)

Екатерина и Корней уходят.

К о н с т а н т и н (напевает) .

Г е о р г и й (Алексею) . Слушай, а почему вдруг решили проводить ревизию на этом заводе?

А л е к с е й. Какая разница?

Г е о р г и й. Наш брат Костик не просто недоучившийся студент. Да и не алкаш он, нет… Он озлоблен. Он ведь так и не простил старика…

Пауза. Смотрят друг на друга. Понимают гораздо больше, чем говорят.

А л е к с е й. Ну, это уж чересчур…

Г е о р г и й. Не скажи. Все дело в цене. Чем человек готов заплатить за поставленную цель. Посмотри на него.

Исподтишка наблюдают за Константином.

Как стал похож на отца. Голову так же прямо держит, тот же упрямый рот. И в глазах нечто… От дедушки-телеграфиста. Такие не останавливаются на полпути.

Из кухни выходит З о я, Георгий и Алексей отвернулись, стоят, облокотившись на перила, к двери спиной.

З о я (остановилась возле Константина, смотрит на него, грустно качая головой) . Вот зачем тебе понадобились бумаги моего отца…

К о н с т а н т и н. Ага… Не тебе одной красиво жить хочется.

З о я. Дурачок. Кого ты пытаешься обмануть? Господи, какой дурачок!

К о н с т а н т и н. Дурачки нынче ой как нужны… Чтоб умник не дремал. Слишком много умников развелось.

З о я (после паузы) . Какое счастье, что ты уехал тогда… Чего доброго, вышла бы за тебя замуж.

К о н с т а н т и н. Да, повезло.

З о я (после паузы) . Уголовник! (Отвернулась. Негромко.) Если тебя будут судить, я умру.

К о н с т а н т и н. Ну да? (Смеется.) Не умрешь, ты живучая. Лихо адаптируешься к условиям окружающей среды.

З о я. Не пытайся меня унизить! Если жизнь на земле временами бывает сносной, скажите за это спасибо нам, беспринципным.

К о н с т а н т и н. Беспринципность тоже своего рода принцип, способ существования, служения… Самому себе.

З о я. Ты такое же бездушное чудовище, как твой отец.

К о н с т а н т и н. Кто это говорит о душе? А? Ты, звереныш? Мелко мыслишь. Отец не бездушный, нет, — если бы он не умел страдать, как все нормальные люди, я бы давно забыл о его существовании.

А л е к с е й (Георгию) . О чем они?

Г е о р г и й. Не слышно.

А л е к с е й. Она назвала его чудовищем?

Г е о р г и й. Хочешь, я тебе скажу правду?

А л е к с е й. Не надо. Я знаю: она все еще любит его.

З о я (она уже у стола, стоит спиной к Константину, говорит не оборачиваясь) . Помнишь, как я первый раз пришла в этот дом?

К о н с т а н т и н. Тебя Любашка привела. Биологию учить. ДНК, РНК. (Напевает.)

(И сразу без всякого перехода, лихо.)

Л ю б а (дозвонилась наконец, в трубку) . Алло! Райотдел? Попросите лейтенанта Чудова. Очень нужен. Будьте добры, пожалуйста, посмотрите. Спасибо. Жду.

К о н с т а н т и н (поет) . Свя-азал нас черт с тобой…

Входит Е к а т е р и н а.

Е к а т е р и н а. Поешь?

К о н с т а н т и н. Воспоминания юности.

Е к а т е р и н а. Совесть надо иметь. Полагается.

К о н с т а н т и н. Не всем же. В семье не без урода.

Л ю б а (в трубку) . Да-да, слушаю. Ушел? Давно? Извините…

Положила трубку на рычаг, стоит растерянно возле аппарата.

К о н с т а н т и н. Катька, помнишь, как ты меня «р-р» говорить учила? Костик, скажи «р-рыба». «Лыба». Скажи «забор-р». «Забол».

Е к а т е р и н а. Такой был хорошенький.

К о н с т а н т и н. Тюрьма. Срок. Нар-р-ры. Видишь, рычу.

Е к а т е р и н а. Смотреть противно.

К о н с т а н т и н (напевает, утрируя) . «Сижу на нарах, как король на именинах…»

Е к а т е р и н а (кричит) . Люба, где стулья?!

Л ю б а. Несу, сейчас.

Приносит из прихожей стулья.

Из кухни выходят К о ч е в а р и н и К о р н е й. Корней несет бутылки с боржоми.

Г е о р г и й (выколотил трубку о перила. Алексею) . Пойдем посмотрим, что дальше будет.

Георгий и Алексей входят в комнату.

К о ч е в а р и н. Давненько мы не собирались за этим столом. Ну, сядем.

Все рассаживаются.

(Константину.) Наливай, это по твоей части.

Константин разливает вино в рюмки, всем, кроме себя. В свою рюмку наливает боржоми.

Это как понимать?

К о н с т а н т и н. Завязал.

К о ч е в а р и н. Давно?

К о н с т а н т и н. Давно. Уже… минут двадцать.

К о ч е в а р и н. Ты даже в утробе матери поперек лежал, не как все люди, родиться не успел — чуть на тот свет не отправил. (Поднял рюмку.) За маму!

Выпили. Закусывают. Пауза.

Г е о р г и й. У Катьки в школе сочинение писали по Достоевскому в прошлом учебном году, — один умник сообразил: «Раскольников не был убийцей, он и старуху-то убил только из принципа».