Цезарь Солодарь - Тем, кто хочет знать

Л ю д м и л а. Не понимаю, убей меня, как ваши миннеаполисские дубы не замечают тебя. Ты такая…

К э т р и н. Замечают. Мне даже предложение было сделано. И не за стойкой бара или на тахте. Под старым вязом. Правда, засыхающим. Профессор-распорядитель агрономического отделения. Как у вас в Москве говорят, обаяшка. Мне он больше напоминает строчку Маяковского «Мужчины, залежанные, как больница…». Не смейся — он самым серьезным образом предложил мне поселиться вместе.

Л ю д м и л а. Меня другое рассмешило. Галя Крошева — помнишь, занимается Фолкнером? — предложила мне пари. Гарантирует, что ты в любом разговоре процитируешь Маяковского… Ой, прости! Каков же твой ответ профессору-распорядителю?

К э т р и н. Не ответ. Совет. «В следующий раз, Джерри, если надумаете жениться, не забудьте, пожалуйста, предварительно развестись с женой». Не очень смутился. Конспективно изложил мне ультрасовременную теорию «примата полового влечения». Я, отсталая дурочка, пыталась ему вдолбить, что сексуальная свобода равнозначна духовной неволе. Но он снисходительно отмахнулся. Он, видишь ли, агроном — и философии чужд… (Спохватилась.) Опоздаешь к Сешенсу! Скорей наводи марафет! (Достает косметическую сумочку.) Учти, профессор Сешенс, хотя при своей костлявой супруге имеет только совещательный голос, настойчиво советует аспиранткам не превращаться в синих чулков.

Л ю д м и л а. Откуда у тебя словечко «марафет»? (Пудрится.)

К э т р и н. Из словарного фонда Гали Крошевой. Но у вас никто не мог растолковать мне корни «марафета». По-моему, следует танцевать от «марафона».

Л ю д м и л а (смотрясь в зеркальце) . Я заметила, ваши аспирантки и впрямь устроили марафетный марафон. На обед берут одно первое, зато на помаде и на тоне не экономят.

К э т р и н. Девушки смекнули, что и в научном мире следует показывать товар лицом. Конкуренция — дай бог! Знаешь, сколько в прошлом году у нас присуждено докторских званий? Двенадцать тысяч. А вакансий было тысячи полторы. И девушки хотят выглядеть пикантней.

Л ю д м и л а. Да, на косметику они не скупятся.

К э т р и н. А она дорожает. Но что поделаешь? Приходится подчиняться законам мясного рынка.

Л ю д м и л а (недоумевающе) . Мясного?

К э т р и н. Научный «мясной рынок» — это многолюдный публичный смотр дипломированных специалисток для отбора самых-самых. Первый опыт провела национальная ассоциация историков — у них наибольшее перепроизводство. Одна наша выпускница тоже демонстрировала себя. Я спросила — как там? Разрыдалась. «Ужасная процедура! Претендентка готова юбку скинуть, только б увидели ее красивые ноги!»

Л ю д м и л а. Слава богу, у тебя штатное место.

К э т р и н. Не сглазь. Думаешь, папочка Сешенс не может в один прекрасный день смущенно объявить мне…

Входит жизнерадостный профессор С е ш е н с. На нем легкий костюм, пиджак с короткими рукавами.

Л ю д м и л а. Извините, профессор Сешенс! Подвели часы!

С е ш е н с. Не волнуйтесь, Людмила, еще без восьми три. Но хочется сообщить поскорее радостную весть. (Предвкушая эффект.) Поездка в штат Канзас вам раз-ре-ше-на.

Л ю д м и л а. Спасибо! Действительно, радость.

С е ш е н с (Кэтрин) . Смотрите, сразу расцвела. (Людмиле.) Теперь понял, почему с самого приезда у вас грусть в глазах. Внушила себе, что не разрешат. А я не сомневался. Самый закоренелый бюрократ из госдепартамента не может остаться равнодушным к вашей романтической встрече с фермером…

Л ю д м и л а. Юджином Элликотом.

С е ш е н с. Сюжет для новеллы… В агрономии я разбираюсь на уровне марктвеновского редактора, но знаю: в Канзасе убрали хороший урожай. И вас встретят радостно.

К э т р и н. Люда, в субботу ты должна вылететь.

С е ш е н с. А сегодня тем более должна посвятить меня в ход своей работы. У нас целый час. (Смотрит на часы.) Нет, только пятьдесят минут. (Кэтрин.) Экстренное заседание правления. Не из приятных. Опять придется огорчить студентов…

К э т р и н. Новое повышение платы за обучение?

С е ш е н с (Людмиле) . Догадливые у меня помощницы. (Кэтрин.) Особенно круто придется тем, кто учится в кредит. Правление намерено… (Смеется.) Нет, не будем при представительнице расцветающего социализма вести обличительные для загнивающего капитализма разговоры. (Людмиле.) Кэтрин мне рассказала, как в Москве академик Лебедев регулярно интересовался ее работой.

Л ю д м и л а. И нас жучил: мало, дескать, ей помогаем!

С е ш е н с. Видите. А здесь в ответе за вас я. Знаю, вы у нас не… как бы выразиться…

К э т р и н. Не филоните.

С е ш е н с (лукаво) . Но кое-кто советовал забрать вас от Кэтрин в другую комнату. Даже на другой этаж.

Л ю д м и л а. Почему? Кэтрин почти не курит.

С е ш е н с. Не в курении дело. Опасаются, вдруг Кэтрин не вам помогает, а из вас высасывает. Еще и еще о Маяковском!

Л ю д м и л а. Что вы, профессор! Кэтти собирается даже прилететь ко мне в Филадельфию.

К э т р и н. Люде выгодно махнуть туда прямо с заветной фермы. Сэкономит время и деньги.

С е ш е н с (задумался) . Людмила, ваш вояж в Филадельфию и Нью-Йорк запрограммирован. Но пока вы будете разъезжать, здесь у нас, милая моя, пройдет обстоятельнейший симпозиум по нашей литературе двадцатых — тридцатых годов. С интересными рефератами приедут из Гарварда, из других университетов. Я намерен, не скрою, направить дискуссию по рельсам презренной прозы, но, несомненно, будут затронуты и новые аспекты поэзии. Неужели для вас живая дискуссия менее значительна, чем архивные изыскания? Скажите откровенно.

Л ю д м и л а. Простите, профессор Сешенс. Сначала должна отчитаться перед вами. Вы дали мне задание…

С е ш е н с (удивлен) . Задание?

Л ю д м и л а. Вот это. (Показывает папки.)

С е ш е н с. Какое же это задание, милая моя! Просьба.

Л ю д м и л а. Просьба ознакомиться с учебной программой курса советской литературы.

С е ш е н с (Кэтрин) . Проект Бикстона. (Людмиле.) Ваш вердикт?

Л ю д м и л а. Подробно я написала. А коротко: это курс не советской литературы, а, извините, антисоветской.

С е ш е н с (Кэтрин) . Допускаете, что у Роя был умысел?

К э т р и н. Рой Бикстон всегда предельно объективен.

Л ю д м и л а (мягко) . Умысла, возможно, не было. Но крайняя неосведомленность налицо. Мистеру Бикстону внушили, что советская литература создается не в Москве и Ленинграде, не в Киеве, не в Иркутске и Вологде, не в Тбилиси, а в Лондоне, Мюнхене, Париже, Нью-Йорке. А если в какой-то доле у нас, то одними… воспользуюсь модным термином, диссидентами.

С е ш е н с. Какой пассаж! Кажется, так восклицает супруга городничего в гоголевском «Ревизоре»?

К э т р и н. И дочка тоже.