Лев Шейнин - Пьесы

К а р г и н. Любой человек может крест носить, если хочет.

С о л о м о н и д а. Сие мне ведомо, но я ведь привыкла носить крест и по вере и по должности. Вот и ношу его на косынке, как санитарка, а по вере в душе — во славу Иисуса Христа.

К а р г и н (как бы в раздумье) . А был ли он в действительности, Христос? И если был, то бог ли он? Один американский миссионер поехал в Африку, чтобы обратить в христианство туземные племена. И рассказал вождю племени историю Христа. Вождь его выслушал, а потом сказал: «Нет, ваша религия нам не подойдет: чего стоит бог, которого смогли убить люди, и что это за люди, убившие своего бога?» Миссионер, как сам потом написал, ничего на это ответить не мог.

С о л о м о н и д а. Значит, вдвойне дурак.

К а р г и н. Почему?

С о л о м о н и д а. Во-первых, дурак, что об этом написал, а во-вторых, что не сумел ответить.

К а р г и н (улыбаясь) . А что, матушка Соломонида, тут ответишь?

С о л о м о н и д а. Христа убили римляне, которые захватили Иудею. Какие же это люди? Это, как теперь говорят, колонизаторы… А распяв Христа, они только укрепили веру в него.

К а р г и н. И вы верите в непорочное зачатие, в вифлеемскую звезду и прочие легенды?

С о л о м о н и д а. Легенды жизнь украшают, милок. Человеку истинная вера нужна.

С в е т л и ч н ы й. Вера у нас ость. Вера в человека, в его будущее, в его счастье!

К а р г и н. В партию.

С в е т л и ч н ы й. Да, в партию.

С о л о м о н и д а. Ну, хорошо, коли так… А вот, к примеру, в Логинова, о котором вы меня допрашиваете, у вас вера есть? Он ведь тоже человек…

К а р г и н. А вы как думаете?

С о л о м о н и д а. Была бы вера, не стали бы людей расспрашивать через сорок годов с гаком.

К а р г и н. Нам и тут нужна истина. Прочтите протокол, матушка Соломонида.

С о л о м о н и д а (достает очки, читает) . Все правильно. Подписать?

К а р г и н. Пожалуйста.

Соломонида подписывается, потом складывает очки, пристально разглядывает Каргина.

С о л о м о н и д а. Ну, дай тебе господь, милок, найти правду! Парень ты еще молодой, а допрашиваешь с умом, правильно допрашиваешь. Главное, понять нельзя, что ты сам думаешь и чего услышать желаешь… А то ведь иному свидетелю больно уж хочется угодить следователю… Об этом еще Симон бен Шатах говорил.

К а р г и н. Кто-кто? Симон бен Шатах? Вот его, простите, не знаю.

С о л о м о н и д а. Плохо вас учат — не мешало бы знать. Симон бен Шатах, милок, тоже был вроде тебя, из судейских… Был он председателем иерусалимского синедриона, еще до рождества Христова. И так поучал своих судей: «Будьте осторожны в расспросах свидетелей, дабы из слов ваших не научились они говорить неправду!»

С в е т л и ч н ы й. Надо записать. (Достает записную книжку, пишет.)

С о л о м о н и д а. Пиши, пиши, это и в милиции пригодится. Это что за книжечка?

С в е т л и ч н ы й. «Мои университеты».

С о л о м о н и д а. Ну как, подошел бы вам этот Симон бен Шатах в свидетели? Да нет, пожалуй, забраковали бы.

К а р г и н. Нет, пожалуй, подошел бы. А сказал этот Симон бен Шатах здорово!..

С о л о м о н и д а. Вот и помни, когда будешь людей допрашивать! И меня тогда вспоминай — дескать, и от бывшей игуменьи можно умное слово услышать… Ну, провожай, кавалер, даму!.. (Встает.)

Каргин провожает ее до двери.

З а н а в е с.

Декорация второй картины. На сцене — К а р г и н и С в е т л и ч н ы й.

К а р г и н. Кто теперь?

С в е т л и ч н ы й. Бывший секретарь дутовского военно-полевого суда Виктор Благовещенский.

К а р г и н. Думаете, тот самый?

С в е т л и ч н ы й. В натуральном виде. Между прочим, когда здесь был еще райотдел НКВД — он в этом самом монастыре помещался, — так этот Благовещенский частенько к начальнику наведывался.

К а р г и н. В связи с чем?

С в е т л и ч н ы й. Могу только догадываться… Постукивал, наверное…

Раздался стук. В окошечке показывается лицо Б л а г о в е щ е н с к о г о.

Б л а г о в е щ е н с к и й. Прибыл по повесточке. Для исполнения гражданского долга.

С в е т л и ч н ы й. Проходите.

К а р г и н. Кто это?

С в е т л и ч н ы й. Сам Благовещенский, собственной персоной.

К а р г и н. Пусть войдет, я поговорю с ним один…

С в е т л и ч н ы й. Слушаю. (Выходит.)

Входит Благовещенский, с бегающими глазками, подобострастными манерами.

Б л а г о в е щ е н с к и й. Благовещенский Виктор Серафимович.

К а р г и н. Здравствуйте. Я вызвал вас в качестве свидетеля.

Б л а г о в е щ е н с к и й. Вполне к услугам вашим. Буду рад, коли окажусь полезным. Не впервой, товарищ начальник. Разрешите?

К а р г и н. Как это понять — не впервой?

Б л а г о в е щ е н с к и й. Не впервой, говорю… Много раз в этом кабинете бывал. Каждый стульчик знаком. А бывал я здесь, товарищ начальник, как свидетель обвинения, так сказать… Вы, надеюсь, в курсе?

К а р г и н. О чем вы говорите? Не понимаю.

Б л а г о в е щ е н с к и й. Конечно, это секретно, но раз вы меня вызвали, и в этот самый кабинет… Я так понимаю, что опять потребность во мне появилась. Как прежде бывало…

К а р г и н. Когда — прежде?

Б л а г о в е щ е н с к и й. Когда выкорчевывали их… Врагов народа. Вы на меня смело полагайтесь — не подведу. И на суде не собьюсь… Дело привычное..

К а р г и н. Слушайте, вы, свидетель обвинения!.. Вы понимаете, что говорите?

Б л а г о в е щ е н с к и й. Товарищ начальник! Общество требует систематической чистки…

К а р г и н. Эти времена кончились, кончились навсегда, зарубите это себе на носу!..

Б л а г о в е щ е н с к и й. Слушаюсь!.. Ну, если кончились — молчу! Я ведь — как прикажут, товарищ начальник. Я и то гляжу — с пятьдесят третьего года не вызывают! Девять лет ни разу не вызывали! Девять лет без работы! И вдруг — повестка к вам… Я и подумал, что опять начинается… Прежде всего…

К а р г и н. Прежде всего я не начальник, а следователь. И вызвал вас только для справки. Понимаете, только для справки.

Б л а г о в е щ е н с к и й. Слушаю-с…

К а р г и н. Вы были секретарем дутовского военно-полевого суда?

Б л а г о в е щ е н с к и й. Товарищ начальник, за вину свою понес наказание.

К а р г и н. Да не о вине вашей идет речь… К сожалению. Помните дело семерых большевиков, которых приговорили к повешению?

Б л а г о в е щ е н с к и й. Так точно, было. Только не я ведь их приговаривал. Я только протокол вел.

К а р г и н. Знаю. Мне важно знать, где это дело?

Б л а г о в е щ е н с к и й. Когда Дутова вышибли из Зареченска, вместе с ним и суд драпанул. И все дела увез.

К а р г и н. Все семеро были повешены?

Б л а г о в е щ е н с к и й. Нет, одного помиловали. Николая Логинова.

К а р г и н. Кто и за что его помиловал?

Б л а г о в е щ е н с к и й. Помиловал его атаман Дутов. В те годы часто вешали понапрасну, но чтобы понапрасну миловали — не бывало. Видать, заслужил.