Лев Шейнин - Пьесы

С е р г е й И в а н о в и ч. За то, что пришла, спасибо. А вот скажи мне, Анна, знали вы тогда, что командир вашей роты был приговорен дутовским военно-полевым судом к повешению, а потом помилован атаманом Дутовым?

Г о р я ч е в а. Первый раз слышу.

С е р г е й И в а н о в и ч. И сам Логинов вам об этом никогда ничего не говорил?

Г о р я ч е в а. Такого разговора не было.

С е р г е й И в а н о в и ч. А может, запамятовала? Давно ведь это было.

Г о р я ч е в а. Нет. Такое не запамятуешь.

С е р г е й И в а н о в и ч. Ну, еще раз спасибо! Спасибо, что пришла, Анна Максимовна. Рад был тебя повидать.

Г о р я ч е в а уходит.

(Каргину.) Слыхал?

Г о р я ч е в а снова входит.

Г о р я ч е в а. Вернулась я, Сергей Иванович…

С е р г е й И в а н о в и ч. Что-нибудь забыла?

Г о р я ч е в а. Нет, ничего не забыла!.. Все хорошо помню и вовек не забуду! Потому и вернулась, что помню… И забывать не смею! Так вот: Николаю Логинову верила и верю! И ни одного слова, что тебе сказала, обратно не возьму. Слышишь, не возьму!

С е р г е й И в а н о в и ч. Успокойся, Анна Максимовна! Ведь ты не знаешь всех обстоятельств дела…

Г о р я ч е в а. И знать не хочу — я человека знаю! Это и есть самое главное обстоятельство. Главнее не бывает. Не все и не всегда об том помнили, ох, как дорого нам это обошлось!.. Если случилось в бою, что красноармеец от товарища отступал, одного его в беде бросал — Чапай за это расстреливал и объявлял предателем. Мы потому и побеждали, что верили друг в друга, берегли друг друга. Стояли стеной — один за всех, все за одного!.. Вот так же я и теперь Логинову верю! На том стою и стоять буду! Так и знай! А теперь — пошла! (Уходит.)

С е р г е й И в а н о в и ч (Каргину) . Слыхал?.. Вот она — старая гвардия.. Совесть партии!

К а р г и н. Да, Сергей Иванович, «человек и есть самое главное обстоятельство, главнее не бывает»! Эти слова во всех судах и следовательских кабинетах бы вывесить…

Входит с е к р е т а р ш а.

С е к р е т а р ш а. К вам Николай Петрович Логинов. Ох, как Горячева его обняла, если бы вы видели!..

С е р г е й И в а н о в и ч. Пусть зайдет.

Секретарша впускает Л о г и н о в а.

Л о г и н о в. Здравствуйте.

С е р г е й И в а н о в и ч. Здравствуйте.

Л о г и н о в. Здравствуйте, товарищ Каргин.

К а р г и н. Добрый день.

Л о г и н о в. Явился по вашему вызову.

С е р г е й И в а н о в и ч. Садитесь.

Л о г и н о в (садится) . Слушаю.

С е р г е й И в а н о в и ч. Следствие выяснило причины вашего помилования.

Л о г и н о в (вскакивая) . Выяснило!.. В самом деле?..

С е р г е й И в а н о в и ч. Да. Атаман Дутов помиловал вас по ходатайству зареченского дворянства и купечества. Вы знали об этом?

Л о г и н о в. Впервые слышу… И не понимаю, как это, почему? Я не дворянин и не купец, а сын фельдшера… С чего бы им за меня ходатайствовать? И почему вы думаете, что они ходатайствовали?

С е р г е й И в а н о в и ч. Мы не думаем, мы знаем. Следствие располагает подлинным документом — самим ходатайством.

Л о г и н о в. Этого не может быть.

С е р г е й И в а н о в и ч. Вы сомневаетесь? Мы вам предъявим этот документ.

Л о г и н о в. Я очень прошу тебя об этом, очень!

С е р г е й И в а н о в и ч. Пока я назову несколько фамилий и прошу сказать, кого из них вы знали лично. Уездного представителя дворянства Протопопова знали?

Л о г и н о в. Да, был такой… Но я не был с ним знаком.

С е р г е й И в а н о в и ч. Помещик граф Кушелев вам был известен?

Л о г и н о в. Никогда с ним не встречался.

С е р г е й И в а н о в и ч. Игумен Крестовоздвиженского монастыря, отец Варсонофий, вам знаком?

Л о г и н о в. Понятия не имею, но такой монастырь был.

С е р г е й И в а н о в и ч. А купец первой гильдии, городской голова Потапов?

Л о г и н о в (глухо) . Да, Потапова я знал… Менее всего Потапов мог за меня ходатайствовать.

С е р г е й И в а н о в и ч. Почему так думаете?

Л о г и н о в. Потому что он меня ненавидел, ведь я был большевик…

С е р г е й И в а н о в и ч. Ну, не так уже он вас ненавидел…

Л о г и н о в. Что?

С е р г е й И в а н о в и ч. Товарищ Каргин, предъявите документ.

Каргин передает Логинову документ. Тот читает. Пауза.

Л о г и н о в (бросив документ на стол) . Ничего не понимаю!.. Ничего!.. Все как во сне!.. (Весь дрожит.)

С е р г е й И в а н о в и ч. Успокойтесь, Логинов!.. Скажите нам всю правду…

Л о г и н о в. Какую правду?! Я ведь ничего не знаю, ничего не знал, ничего не могу объяснить! Всю жизнь я старался разгадать эту загадку! И знал, что когда всплывет этот вопрос, я ничего не смогу объяснить, ничем не смогу оправдаться, ничем! И буду выглядеть как предатель, хотя никогда им не был! Эх, да зачем я все это говорю?! Ведь вы все равно не поверите! И никто не поверит!.. И я на вашем месте не поверил бы!.. Что ж, отправляйте в тюрьму!..

С е р г е й И в а н о в и ч. В тюрьму?! Если ты виноват, так прямо и говори, а если нет, какая, к черту, тюрьма? Какой ты коммунист, если готов отправиться в тюрьму, не будучи ни в чем виновным? Да за одно это надо исключить из партии! Ишь ты, какой толстовец нашелся!.. Чего ты сорок лет думал вместо того, чтобы самому прийти в ЦК и сказать: «Вот так оно было, так случилось, сам не знаю, почему, сам не могу объяснить… Прошу строжайшим образом расследовать, потому что не хочу и не буду жить под дамокловым мечом!»

Л о г и н о в. Я так и сделал. В двадцать седьмом. Поехал в Оренбург, в губчека. Тогда Зареченск в Оренбургскую губернию входил. Говорил с председателем. Он неделю наводил справки, рылся в дутовских архивах, а потом вызвал меня и сказал: «Никаких данных о мотивах вашего помилования у нас нет».

С е р г е й И в а н о в и ч. Как его фамилия?

Л о г и н о в. Струмпе. Латыш. Погиб в тридцать седьмом… Каратаев знал о моем помиловании, Чапаев, Фурманов тоже знали. И он. Они мне верили…

С е р г е й И в а н о в и ч. Все ты на мертвых ссылаешься. Каратаев погиб, Струмпе погиб… Ну, а почему еще раз не заявил в ЦК?

Л о г и н о в. А в тридцатые годы я бы разделил судьбу Струмпе… Это вам в голову не приходит?

С е р г е й И в а н о в и ч. А еще позже? А?

Л о г и н о в. Наверное, в этом моя вина.

С е р г е й И в а н о в и ч. Ты знал, что в тридцать седьмом хотели тебя посадить? (Открывает сейф.) Была тогда арестована на заводе группа инженеров. Ты еще начальником цеха был. После их ареста ты выступал на партийном собрании?

Л о г и н о в. Было. Я не верил в виновность этих людей и сказал об этом на собрании.

С е р г е й И в а н о в и ч. Верно. И женам арестованных помогал?

Л о г и н о в. Помогал. Ну и что?

С е р г е й И в а н о в и ч. Вот за это тебя и хотели посадить. Директор завода, покойный Григорий Тарасович Гаевой, за тебя вступился. До Орджоникидзе дошел и благодаря ему отстоял.

Л о г и н о в. Этого я не знал. Но только к чему этот разговор, Сергей Иванович?