Игорь Соболев - Моя деревня

Т а н я. Ну хорошо… Я подумаю. О господи! Пощадите! Ну неужели никого на свете и рядом нет?!

Вошел А л е к с е й.

Алеша! Милый!!! Алеша!!!

А л е к с е й (Ермакову) . Отпусти! Слышишь! Пусти! (Ударил Ермакова.)

Тот отлетел в сторону. Это видели К о л о с к о в а и З о я.

К о л о с к о в а. Это еще что такое?! На кого ты поднял руку, сопляк!

З о я. Оставьте его, Липа!!!

Таня что-то шепнула Алексею.

Е р м а к о в. Это была шутка! Алеша подумал, что я хочу обидеть Таню… (На первом плане. Тихо, Алексею.) Я не прощаю обид, дитенок!

А л е к с е й. Ее комсомольский билет! И живо! Или я убью тебя как скотину!

Ермаков возвращает билет. Алексей и Таня уходят.

Е р м а к о в. Алеша отличный парень! Просто превосходный! (Уходит.)

Вбегает Д и м к а.

Д и м к а. Где он?! Поэт Ермаков?

Зоя отвернулась.

К о л о с к о в а. Во-он, пошел к Байкалу.

Димка убегает. Взошло солнце. Открывается величественная панорама Байкала.

М а ш е н ь к а. Ой, люди! Ну, слышала! Ну, расхваливали! Но чтоб такое!

К о л о с к о в а. Да, товарищи! Вам крупно повезло! Но природа природой, а работа ждать не может! Маша, ты старшая! Все закончить, привести в порядок! Я — на планерку. Зоя! За мной!

Уходят. Вбежал по пояс голый Д л и н н ы й.

Д л и н н ы й. Соседи! Соль есть? В обмен на сахар. Грамм на грамм!

М а ш е н ь к а. У вас все такие маломощные? Придется откармливать!

Д л и н н ы й. Я поджарый! Нет, правда, девчата, выручайте! Мне наш комсорг голову ампутирует… без наркоза!

М а ш е н ь к а. Ах вы, медики…

Д л и н н ы й. Почти профессор Петровский. А точнее — Евгений Петров! Город-герой Ленинград. Медицинский. Факультет хирургии.

М а ш е н ь к а. Мария Говоркова. Тоже Ленинград. Педагогический!

Д л и н н ы й. Если потребуется акушер — найдем. Вполне приличный. Фамилия, правда, многообещающая — Коновалов! Нет, серьезно, девчата, выручайте! Без соли — мне гибель! В обмен. На рубашку! Хотя нет! Рубашку я уже обменял на веревку. Могу предложить хипповские джинсы. Хотя в тазобедренной части они вам… Можно расставить!

М а ш е н ь к а. Значит, все-таки — медики! А нам сказали — физики…

Д л и н н ы й. Но не циники! Физики во-он! А мы вот, рядом! Уже полевой госпиталь развернут! Девочки! Я погиб! Тащится Коновалов! Запомните мои последние слова: «Я любил вас!»

Входит К о н о в а л о в.

К о н о в а л о в. Ах, Евгений, Евгений! Тебя за чем послали! А ты ушел в треп!

Д л и н н ы й (тихо, подхалимски) . Наш любимый комсорг-комиссар!

К о н о в а л о в. Трепло! Тебя послали за спичками, а ты что?!

Д л и н н ы й. Как за спичками? А я соль вымениваю!

К о н о в а л о в. Соль выменяли у ГИТИСа. Товарищи! Нужны спички! Наши все сдуру бросили курить, и ни одной спички в доме!

Н а д я. Вот вам спички, товарищ акушер!

К о н о в а л о в. Благодарю! (Длинному.) И чего тебя приняли в медицинский?! Ты прирожденный трепач! Помог бы девушкам, по-соседски!

М а ш е н ь к а. Светлая мысль! (Длинному.) Вот рогатины! Укрепляйте!

К о н о в а л о в. Олимпиаду Александровну никто не видел?

Д л и н н ы й. Спички предлог, а причина — «фея грез»!

К о н о в а л о в. Не смей! Это свято! Она эталон чистоты!

М а ш е н ь к а. Эталон отбыл на планерку.

К о н о в а л о в. О! А я-то что же?! (Уходит.)

Длинный влез на ящик. Входят А л е к с е й и Т а н я. С Байкала прощальные гудки пароходов.

Д л и н н ы й. А теплоходики-то наши тю-тю! У кого письма на Большую землю?! Я самый длинноногий! В вашем распоряжении пятнадцать минут! Пишите! (Убегает.)

Таня поспешно начинает собирать вещи.

Т а н я. Как же так: «тю-тю»?! Бежать на пристань! А, Алеша?

А л е к с е й. Оставайтесь, Таня! Я вас очень прошу! Ну, очень!

Все смотрят на Байкал.

З а н а в е с.

Декорация второй картины. Поздняя осень. Возле конторки З о я, Н а д я, Л и д а, Д и м к а и Б и к е т о в а сортируют готовые шкурки, пакуют в мешки.

Н а д я. Интересно! И рацион, и условия — те же, а попадается некондиция в эталонном товаре. Отчего это, тетя Оля?

Б и к е т о в а. Лето было неровным. И шумно стало здесь. А где Алеша?

З о я. Он там, на растяжке шкурок, с мастерами учит Таню.

Н а д я. А девчоночка-то оказалась хваткая!

З о я. Не говори! Городская! И откуда все взялось?! Все на лету понимает. Да все ладненько, споро! Не чета некоторым нашим. И до всего сама хочет дойти. И главное, у нее с любовью, с сердцем!

Н а д я. И к Алешке нашему! Ну, не то чтобы с девчоночьей открытой любовью. А с жадным любопытством!

Л и д а. Оттого, что новое, что ли?

З о я. Глупенькая! Она дело любит. Дело. И Алешку… Так разве его и всерьез полюбить нельзя? Прикипает к нему. И он ей тем же платит.

Н а д я. А поначалу я подумала — так себе, вертихвостка, несерьезная. Красивая она в работе, привлекательная.

Д и м к а. Пустышка она! Шалая, распутная девка!

Получил пощечину.

З о я. Не говори о добрых людях за глаза гадости!

Д и м к а. Тетя Оля! Чего она дерется?!

Б и к е т о в а. Разве?! Пойду туда. (Уходит.)

Входит К о л о с к о в а.

К о л о с к о в а. Вот оно, мягкое золото. (Зое.) Собирайся. Сходим побеседуем с летчиками. Надо их вовлекать в нашу общественную жизнь! Такие девчата кругом, а они живут как бирюки! Знаешь, Зоенька, я чего подумала… Вот живут люди скупо. И даже жены у них какие-то бирючовые. Скучные. Запрячь бы их, что ли?!

З о я. А может, использовать их через наш женсовет?

К о л о с к о в а. Дело! Пусть шевелятся-поворачиваются. Давай сходим к ним! И не откладывая! Надо растолкать их в жирненькие бока! Засиделись! Эдак у них и мужей уведут — не почуют. Привыкли, что он всегда тут, под боком! А мы-то — вот они. Начнем осторожненько. Вроде бы как вечеринку сварганим, а потом разговорим-раззадорим, и они и глазом не моргнут, как у нас в кулачке будут, эти застоявшиеся тряпичные королевы! А?

З о я. Лихо! Давай попробуем.

Зоя уходит.

К о л о с к о в а. Не тяни! Сейчас и пойдем! Собирайся! (Наде.) Ты что ж молчишь, Надежда?! Кончила школу механизаторов, а…

Н а д я. Еще на родине, на Алтае. Трактористка!

Из глубины сцены подходят Б и к е т о в а, Т а н я и А л е к с е й.

Б и к е т о в а. Ты что-то путаешь, Алеша.

А л е к с е й. Чего мне путать?! Он прямо так и сказал ей: «Я отзвонил десять потерянных лет!» Что это значит? А мы его к валютному товару ставим? Это недопустимо!

Б и к е т о в а. Да не я! Отец твой ставить собрался.

А л е к с е й. А что, отец, не может ошибаться?! Да вот сама известная товарищ Колоскова вам скажет то же самое!

К о л о с к о в а. О, влюбленный драчун! Чем ты снова возмущен?

А л е к с е й. Всё шутите! Вот отец решил к нам на ферму поставить никому не известного Ермакова! Он пробыл десять лет, «от звонка до звонка». Вы знаете, кто так выражается?