Аширмурад Мамилиев - Пьесы

Ш а х. И-а!.. И-а!.. За мной! За мной! И-а!.. И-а.. И-а!..

Ш а х - з а д е (бежит следом за отцом, слегка взбрыкивая ногами) . И я! И я! И я!

Н а ч а л ь н и к с т р а ж и (решительно шагает) . Гав-гав-гав!..

В и з и р ь (нехотя плетется сзади всех, жалобно) . У-у-у-у!..

Ш а х (оборачивается, шуту) . И-а!.. И-а!.. Эй, шут, а ты чего же? Пошли и ты с нами! Будешь развлекать меня в дороге! И-а!.. И-а!.. И-а!..

Ш у т. По-моему, ваше величество, вам и без меня будет не скучно.

Ш а х. И-а!.. И-а!.. Пошли, пошли, шут гороховый! Не отлынивай! И-а!.. И-а!.. И-а!..

В и з и р ь. У-у-у-у!.. Пошли, дурак! У-у-у-у!..

Ш у т (с усмешкой, многозначительно) . Не такой уж я, ваше превосходительство визирь, дурак, мне кажется.

В и з и р ь. У-у-у-у!.. Все равно пошли, шут! У-у-у-у!..

Н а ч а л ь н и к с т р а ж и. Гав-гав-гав!.. Пошли, пошли, шут… На обратном пути понесешь мешки с золотом! Гав-гав-гав!..

М а м е д. Ваше величество, стоит ли вам брать с собой шута? Оставьте его здесь. У вашего покойного родителя, я видел, есть превосходнейший шут. Из всех шутов шут! Один у него недостаток — такой же козел-бабник, как и ваш. Не берите, а то они там еще передерутся из-за какой-нибудь райской красавицы гурии. Там их много! И такие!.. (С причмокиванием целует три пальца.)

Ш а х. И-а!.. И-а!.. (Мамеду, тихо.) Значит, есть там гурии, говоришь? Ничего, да? (Всем, громко.) Хорошо, шута я не беру, пусть остается.

Шах, визирь, начальник стражи и шах-заде забираются в середину кучи дров и веток саксаула, натирают себе лицо и руки «эликсиром». Люди из толпы заваливают их сверху ветками саксаула.

М а м е д. Ну, как, вы готовы, ваше величество? Натерлись? Можно начинать?

Г о л о с ш а х а. И-а!.. И-а!.. Можно! Давай! Так есть там, говоришь, гурии?.. Есть, Мамед?.. И-а!.. И-а!.. И-а!..

Г о л о с ш а х - з а д е. И я!.. И я!.. И я!.. И мне!.. И мне!.. И мне!.. Значит, есть там хорошенькие девочки, Мамед?

Г о л о с н а ч а л ь н и к а с т р а ж и. Гав-гав-гав!.. Давай, Мамед, давай! Отправляй нас!.. Гав-гав-гав!..

Г о л о с в и з и р я. У-у-у-у!.. Не хочу-у-у-у!.. На тот свет не хочу-у-у-у! У-у-у-у!..

М а м е д. Эй, Ибрагим, ребята! Давайте! Поджигайте! По-е-ха-ли! По-е-ха-ли! Попутного ветра и огонька, скоты!

Ш у т. Привет райским красоткам!

Ибрагим и несколько парней из толпы поджигают со всех сторон кучу саксаула.

Гаснет свет.

Костер вспыхивает, словно огромная пороховая куча.

Через мгновение свет загорается. На земле видна маленькая горсть золы и пепла.

И б р а г и м. Чистая работа!

Площадь оглашается восторженными криками толпы.

Ш у т. Таков закон жизни: рано или поздно зло превращается в прах. Жаль лишь, что очень часто это удается увидеть только потомкам!

М а м е д (хаммалу) . Давайте несите!

Хаммал и еще несколько человек уходят. Толпа расступается. Все ждут. Наступает тишина.

Х а м м а л и его п о м о щ н и к и вносят голубой валун, очертаниями похожий на тело человека. Осторожно кладут его в центре площади. Мамед накрывает валун покрывалом, достает из кармана флакон, бросает туда щепотку пепла из остатков костра, в котором сгорели шах и его придворные, взбалтывает флакон, окропляет этой смесью покрывало на валуне. Флакон ставит на землю. Осторожно поднимает покрывало.

Под покрывалом по-восточному, поджав под себя ноги, сидит Т а б и б К е м а л. Он улыбается.

Толпа приветствует своего лекаря и немного волшебника радостными возгласами. Затем опять воцаряется тишина.

Т а б и б К е м а л. Спасибо тебе, народ! (Мамеду.) Спасибо тебе, Мамед, сын народа!

С л е п о й н и щ и й. Счастливые!.. Всё видите!.. Счастливые!.. А я…

Т а б и б К е м а л (слепому) . Ты тоже увидишь, кяризник! Подойди!

Слепой кяризник подходит к Табибу Кемалу. Лекарь и немного волшебник смачивает кончики пальцев снадобьем из стоящего рядом флакона, прикасается ими к глазам слепого. Кяризник прозревает.

К я р и з н и к (вне себя от счастья) . Вижу-у!.. Люди, я ви-и-жу-у!.. Кончилась темная ночь!

М а м е д. Для всех она кончилась, люди!

Толпа рукоплещет. И снова наступает тишина.

Т а б и б К е м а л (простирает в стороны руки) . Опять мы все вместе!

М а м е д. Не все! Не все! Я пока еще без Гюльбахар! Табиб Кемал, расколдуй ее! Ну, пожалуйста! Умоляю! Скорей!.. Без нее я — не я! Без нее — меня нет! Нет света! Нет воздуха! Жизни нет! Нет ничего! Ни-че-го-о-о!.. Без Гюльбахар нет ни-че-го-о-о! Расколдуй ее, Табиб Кемал!

Т а б и б К е м а л. Сам расколдуй, Мамед!

М а м е д. Но разве я волшебник, Табиб Кемал? Ведь это ты у нас немного…

Т а б и б К е м а л. Расколдуй!

М а м е д. Не волшебник, говорю!

Т а б и б К е м а л. Но ведь любишь, Мамед?!

М а м е д. Еще как!

Т а б и б К е м а л. Нет в жизни большего чуда и волшебства, чем любовь, Мамед! Не-ету, люди! Так расколдуй же, Мамед!

Г о л о с т о л п ы. Расколдуй, Мамед!

М а м е д (кричит) . Гюль-ба-хар! Эй, Гюль-ба-хар! Люблю тебя!.. Люблю!..

Наступает мертвая тишина. Все ждут. Замерли.

Слышится стук каблучков.

Как ни в чем не бывало появляется Г ю л ь б а х а р. На ней обычное, будничное платье. Гюльбахар как Гюльбахар. Она улыбается — весело, озорно и немного смущенно. Подходит к Мамеду.

Г ю л ь б а х а р. Мамед, послушай, ну зачем так громко?! Все-таки я — восточная девушка. Мне неудобно, мне стыдно… (Тихо, почти шепотом.) Но я тоже люблю тебя, Мамедушка, джигит ты мой милый!.. И все-таки мне стыдно…

Мамед и Гюльбахар целуются долгим, затяжным поцелуем.

Т а б и б К е м а л (хлопает себя по бедру) . Нет, вы полюбуйтесь на них! Это на востоке-то! В средние века! Эй, Гюльбахар! Гюльбахар!

Поцелуй молодых людей продолжается.

(С шутливой укоризной.) Да, стыдливая… Такая стыдливая, что, как говорят у нас в Туркмении, лицо подолом закрывает!.. Эй, поженитесь сначала! А потом уж… (В зрительный зал, с улыбкой и сожалением.) Все, конец сказке!

М а м е д (на мгновение оторвавшись от губ Гюльбахар, хвастливо) . У кого как! (Снова припадает к губам Гюльбахар.)

Т а б и б К е м а л (в зрительный зал, тепло) . Надо прощаться! (Показывает на Мамеда и Гюльбахар, безнадежно машет рукой.) Это у них надолго! Не дождемся…

М а м е д (опять на мгновение прерывает поцелуй) . Нет, почему же?.. (Опять целует Гюльбахар.)

И как бы в подтверждение этих слов, то из-за спины Мамеда, то из-за спины Гюльбахар в разные стороны начинают выбегать м а л ы ш и — мал мала меньше: один, второй, третий… пятый… седьмой… и так далее.

Т а б и б К е м а л. Ну вот, дождались! (Бегущим малышам.) Эй, куда вы? Далеко ли?

О д и н и з м а л ы ш е й. Далеко, дедушка! Да-ле-ко-о-о-о!

Малыши бегут и бегут.

Медленно идет занавес.

Голоса Мамеда и Гюльбахар через усилитель: «Да-ле-ко-о-о-о!.. О-о-очень да-леко-о-о-о!..»