Сергей Носов - Морковку нож не берет

Роман Петрович. Не знаю. Нет. Но бумага... Она... (Отодвигается от машинки.) Нина, ты гений. Как я тебя полюбил. (Встает, подходит к стене, берется за вьюшку.)

Нина Львовна. Не открывай! Зачем?

Роман Петрович. Не буду. (Отходит.) Мы туда не пошли. Мы молодцы. Бог нас уберег... Вот что, Нина: пусть это будет все с Двоеглазовым. Что ты рассказала.

Нина Львовна. А не с Катериной?

Роман Петрович. А не с Потоцким. Я тебя отобью у Двоеглазова. Как у Потоцкого, но только у Двоеглазова. Решено. Отбил. Отобью. С шампанским.

Нина Львовна. Тебе виднее.

Роман Петрович (решительно) . Заметано.

Нина Львовна. Хочешь, расскажу, как ты пришел к нам в студию, помнишь... давным-давно, перед самым развалом? А потом ругался. Говорил, что все самодеятельность.

Роман Петрович (задумчиво) . Да, пожалуй, хочу.

Нина Львовна. А хочешь, я тебе расскажу, как ты приезжал ко мне в Красную Горку?

Роман Петрович. Да, Нина.

Нина Львовна. А как бежал за трамваем, когда разводились?

Роман Петрович. Да, Нина.

Нина Львовна. А как кричал меня во дворе, когда я жила в Угловом переулке?

Роман Петрович. Да, Нина.

Нина Львовна. Ну так что же тебе рассказать?

Роман Петрович. Нина, милая, Нинуль, расскажи мне... скажи мне... ты мне когда-нибудь изменяла?

Пауза.

Нина Львовна. С ума сошел?

Роман Петрович. Ну а что тут особенного? Что было, то было, если было. Ты же сама знаешь, как я к этому отношусь. Дело прошлое. А не было, так не было.

Нина Львовна. Роман, ты в своем уме?

Роман Петрович. Да ведь мне это совершенно безразлично. Я ж только из любопытства. Не буду же я ругаться, как ты думаешь?

Нина Львовна. Я ничего не думаю.

Роман Петрович. Если думаешь, я сцену устрою, я, не думай, не устрою. Кем бы я был, если б устроил?

Нина Львовна. Ты о чем говоришь, Роман? Ты это серьезно?

Роман Петрович. Ну вот видишь... Я ведь знал, что ты не ответишь. Только почему, не понимаю. Потому, наверное, что я к тебе более искренно отношусь... чем ты ко мне.

Нина Львовна. Рома, дорогой мой... извини... но у тебя, по-моему, маразм начинается.

Роман Петрович. Ну хорошо. Прекратили. Просто я тебя очень сильно люблю, и ничего моего чувства к тебе не поколеблет. Теперь это называется маразмом. Не понимаю, почему ты этому придаешь такое значение.

Нина Львовна. Чему — этому?

Роман Петрович. Этому. О чем спросил.

Нина Львовна. Я? придаю? значение? — этому?

Роман Петрович. Если бы не придавала, сказала бы просто, и ничего бы ровным счетом не произошло.

Нина Львовна. Роман, ты хочешь услышать, что я тебе изменяла...

Роман Петрович. Я не мазохист. Я просто полюбопытствовал. Не хочешь — не говори.

Нина Львовна. Ты хочешь... чтобы я сказала: «Да, изменяла...»

Роман Петрович. Если нет, сказала бы «нет». А что тут такого?

Нина Львовна. А если да, сказала бы «да»?

Роман Петрович. Ну а как же? Если да, то да. Я же правду спрашиваю?

Нина Львовна. Ну, допустим да, что дальше тогда?

Роман Петрович. А когда?

Нина Львовна. Другой бы спросил с кем.

Роман Петрович. Вот именно.

Нина Львовна. Вот именно.

Пауза.

Роман Петрович. Ну и с кем?

Нина Львовна. Ни с кем.

Роман Петрович. А я знаю с кем.

Нина Львовна. Знаешь с кем?

Роман Петрович. И когда.

Нина Львовна. И когда?

Роман Петрович. А тогда. Вот когда. На юге. Тогда.

Нина Львовна. Когда на юге?

Роман Петрович. Тогда на юге.

Пауза.

Нина Львовна. С кем же я могла на юге — тогда?

Роман Петрович. А с тем усатым, забыла?

Нина Львовна. Роман, ты идиот. (Пауза.) Роман, ты идиот.

Роман Петрович. В чем же проявляется мой идиотизм, разрешите спросить?

Нина Львовна. В том, что ты идиот.

Роман Петрович. Оскорбила, а дальше?

Нина Львовна. Я себя оскорбила. Себя! Столько лет... с таким идиотом!.. Идиотка!

Роман Петрович. Если бы я был идиотом, Нинуль... Если бы я не был идиотом... Если бы я был не идиотом... Не знаю, что было бы... если бы не был, а был... С нами!

Нина Львовна. Кому рассказать!.. не поверят!..

Роман Петрович. Ладно, проехали.

Нина Львовна. Никуда не проехали! Я тебе покажу «проехали»!

Роман Петрович. Я замолчал.

Нина Львовна. Я тебе покажу «замолчал»!

Роман Петрович. Кто же знал, что эта тема такая для тебя болезненная?..

Нина Львовна. Замолчи, идиот!

Роман Петрович. Побеседовали. (Замолкает.)

Нина Львовна. Боже, какое убожество, какое ничтожество, какая дрянь!.. И я страдала из-за него, теряла здоровье!.. Что стало со мной? Почему я терплю?.. Годы ушли, годы ушли!.. На что?..

Роман Петрович. Нина, успокойся, пожалуйста.

Нина Львовна. Кто ты такой, чтобы мне указывать?.. Что ты такое?.. Что ты умеешь?.. Ты умеешь хоть что-нибудь кроме своей писанины? Ты не можешь повесить на крючок полотенце!.. Ты чашку возьмешь — не поставишь на место!.. Ты хоть раз вымыл за собой тарелку?.. Где твои стельки?! Не приставай ко мне!.. И он еще говорит!.. Ты ничего не знаешь обо мне!.. Ни-че-гошеньки!.. Ничего! (Плачет.) Ты даже не знаешь, где твое направление к окулисту! И он смеет быть недовольным, если я смотрю телевизор! (Рыдания.)

Роман Петрович. Нина! Немедленно успокойся! Ты обязана успокоиться!

Нина Львовна. У-у-уй-й-йди!

В дверях появляется Офицеров.

Офицеров. Тук-тук.

Он держит нечто крупноформатное, в роскошном переплете — красочное, праздничное, подарочное.

Роман Петрович (сердито) . Что еще за явление?

Увидев Офицерова, Нина Львовна уходит за ширму. Там, сильная женщина, она скоро возьмет себя в руки. Она молодец.

Офицеров. Я не явление. Я — я. (Подшофе!)

Роман Петрович. Один?

Офицеров (помолчав и потоптавшись на месте) . Один. (Подшофе, но в пределах простительного.)

Роман Петрович (строго) . А где Ляля?

Офицеров (дерзко) . Там.

Тягостен разговор с Офицеровым. Реплики обрастают паузами. Это надолго.

Роман Петрович. Ляля там, а ты здесь?

Офицеров. Я к вам пришел.