Сергей Николаев - Комиссары

Марков молчит.

Служили и даже командовали им. (Достал из стола письмо.) Вот письмо солдат корпуса, которым вы командовали. (Читает.) «В трудное время вам достался этот высокий пост. Части корпуса были деморализованы и под давлением черных сил начали стихийно разбегаться. Своим умом, авторитетом вы, дорогой товарищ Марков, остановили стихию, организованно вывели людей к своим…» (Пристально смотрит на Маркова.) Что скажете, разве не вам адресовано?

М а р к о в. Мне! Не отрицаю. Я горжусь солдатским доверием.

К р у т о я р о в. Ясно. Теперь перейдем к делу. Где Мулланур Вахитов?

М а р к о в. Я не знаю Вахитова.

К р у т о я р о в. Не знаете? Он же известный татарский революционер, и вы не раз встречались с ним.

М а р к о в. Я никогда и ничего о нем не слышал.

К р у т о я р о в. Врете! Вы вместе с ним учились в семинарии! Где он скрывается?

М а р к о в. Не знаю.

К р у т о я р о в (улыбаясь) . Ничего-то вы не знаете… И Кужнуров вам тоже не известен?

М а р к о в. Неизвестен.

К р у т о я р о в. Любопытно… Вы поддерживали связь с Чувашским Комиссариатом… Где может быть их комиссар?

Марков молчит.

Я спрашиваю, где может быть чувашский комиссар? В городе или…

М а р к о в. Не знаю.

К р у т о я р о в. Я заставлю вас развязать язык, Марков.

М а р к о в. Вы зря теряете время. Все равно я вам ничего не скажу.

К р у т о я р о в. Скажете… (После паузы.) Говорят, вы, ко всему прочему, еще и поэт. Стихи сочиняете?

М а р к о в. Писать стихи — не преступление.

К р у т о я р о в. Смотря какие. К какому дьявольскому делу вы призываете наш народ своими стихами?

М а р к о в. Я зову его к новой, свободной жизни.

К р у т о я р о в. Вы бунтарь-одиночка, Марков. Ваши единомышленники давно от вас отреклись!

М а р к о в. Этому я не верю.

К р у т о я р о в. Надеетесь на поддержку народа? Напрасно! Народ восстал против вас. Он передал свою судьбу в руки Центрального союза мари.

М а р к о в. Ложь!

К р у т о я р о в. Вы оптимист! Но когда вас поставят к стенке, вы скоро поверите этому.

М а р к о в. Без суда вы не расстреляете меня.

К р у т о я р о в. Мы, любезнейший, все можем. Все! Однако, вместо того чтобы продолжать наш спор, я хочу сделать вам предложение. Наше высшее командование считает: мы можем вас освободить и даже назначить редактором газеты «Заря». Чуваши и татары издают свои газеты, почему бы и марийцам не делать то же самое?

М а р к о в. Так… дальше?

К р у т о я р о в. Но освободим мы вас с одним маленьким условием: в первом же номере газеты вы напечатаете обращение к своему народу, что ваша совместная работа с большевиками была заблуждением, что вы приложите все силы, чтобы помочь новой власти… Ну как, согласны? Повторяю, это предложение высшего командования. Советую подумать.

М а р к о в. Вы хотите, чтобы я стал предателем?

К р у т о я р о в. Бросьте вы эти высокопарные выражения! Хотите вы иль не хотите, а умрете как предатель. Мы ведь можем и сами напечатать такое обращение с вашей подписью и даже с фотографией. Ну-с…

М а р к о в (после паузы) . Хорошо! Давайте бумагу!

К р у т о я р о в. Давно бы так. (Подает Маркову бумагу и ручку.) И пишите погорячей, чтобы задело за сердце! Вы ж поэт! И не забудьте подписаться: бывший комиссар народа мари — Марков.

М а р к о в. Да-да, конечно, я подпишусь.

Марков пишет, Крутояров выжидающе смотрит на него.

Входит п о р у ч и к.

К р у т о я р о в. Что у вас там?

П о р у ч и к (взволнованно) . Только что стреляли в капитана Ардашева.

К р у т о я р о в. Кто?

П о р у ч и к. Какая-то женщина.

К р у т о я р о в. Ее задержали?

П о р у ч и к. Нет. Успела скрыться в толпе.

К р у т о я р о в. Что со штабс-капитаном?

П о р у ч и к. Ранен, доктор сказал — будет жить.

К р у т о я р о в. Значит, Ардашев вне подозрений…

П о р у ч и к. Разрешите идти?

К р у т о я р о в. Идите.

Поручик, козырнув, уходит.

М а р к о в. Готово. (Протягивает Крутоярову написанное.)

К р у т о я р о в. Вот и хорошо. Читайте.

М а р к о в (читает) .

К р у т о я р о в (в ярости) . Ах ты, сволочь! Смеяться надо мной вздумал?! Поручик!

Вбегает п о р у ч и к.

Отправьте господина Маркова в губернскую тюрьму!

П о р у ч и к. Слушаюсь!

К р у т о я р о в. Режим самый строгий! (Маркову.) У вас будет время, Марков, подумать, как себя вести дальше.

Занавес.

Маленькая комната в доме Зульфии Сейфулиной. Стол, несколько стульев, этажерка. У тахты, на низенькой табуреточке, что-то вяжет хозяйка дома З у л ь ф и я, пожилая учительница. У открытого окна — М а р и н а. Она напряженно прислушивается к выстрелам и далеким орудийным раскатам…

М а р и н а. Опять стреляют…

З у л ь ф и я. Будь они прокляты, эти шайтаны. Ты закрой окно-то, а то, не ровен час, еще увидят свет да и пожалуют сюда…

М а р и н а (закрыла окно) . Я все думаю, Зульфия-апа, что они сделали с Ваней?.. Неужели расстреляли?

З у л ь ф и я. Все может быть… Неделю назад ворвались они в татарскую школу, выгнали всех детишек и учителей во двор, а в классах устроили казармы.

М а р и н а. Господи, когда же это все кончится?

З у л ь ф и я. Долго им не продержаться… Говорят, из Нижнего Новгорода к Казани подошли рабочие полки.

М а р и н а. Может быть, и Сергей Петрович там…

З у л ь ф и я. Все думаешь о своем батыре Петровиче…

М а р и н а. Не верю я, Зульфия-апа, чтобы он меня мог забыть, променять на ту дамочку из комиссариата. Не такой он человек.

З у л ь ф и я. Не мучь ты себя…

М а р и н а. Я когда из комиссариата в тот день вышла, нехорошо мне было… А тут, откуда ни возьмись, Иван… «Ты, говорит, зачем сюда? Меня ищешь?» Я ему и рассказала все.

З у л ь ф и я. А он что?

М а р и н а. «Врет, говорит, она…» Та дамочка, значит… «Жди меня у Зульфии-апы… вечером приду. И не вздумай, говорит, в деревню возвращаться…» А пришел через пять дней. Тут его и схватили. Стали допрашивать. А он им: «Случайно здесь, значит, оказался… Никого в этом доме не знаю…» Меня, видать, пожалел, ну его и арестовали.

З у л ь ф и я. Может, его к тебе Сергей Петрович и послал?

М а р и н а. Не знаю…

З у л ь ф и я. До сих пор себя виноватой считаешь?.. Ведь тебя же насильно замуж-то выдали.

М а р и н а. Не должна я была на то соглашаться… Не должна.

З у л ь ф и я. Это не так просто против родительской воли пойти.

М а р и н а. Но получается, что я его обманула…