Исидор Шток - Драмы

Фаина хотела что-то спросить, но, вспомнив совет Анны, замолчала.

Ф а и н а (после паузы) . Спокойной вам ночи! (Ушла.)

А н н а. И счастливого пробуждения.

Н и к о л а й. Беспокойно у меня на сердце за этот полет на гаринской машине.

А н н а. Вы опять повздорили с Гариным?

Н и к о л а й. Да. На этот раз серьезно и, очевидно, надолго.

А н н а. Мне кажется, что он немножко завидует тебе.

Н и к о л а й. Очень глупо, если это так. Чудак Сергей! Я несколько раз пытался с ним говорить, но всегда натыкался на какую-то стенку. Ладно, иди спать, Аня.

А н н а. А ты?

Н и к о л а й. Я немного посижу. Смотри, какой я подарок приготовил Витьке. Завтра он проснется и увидит…

А н н а. Красный самолет, летящий над земным шаром. Твой?

Н и к о л а й. Нет. Это чкаловский. Вот моя машина там, на земле.

А н н а. Вижу.

Н и к о л а й. Следом за Чкаловым полечу я. Мой маршрут будет еще дальше. Без посадки через полюс, через экватор, через второй полюс, снова экватор, Москва! Ведь настанет же день, Аня, когда я с моими хлопцами смогу обратиться к правительству: «Мы просим вас разрешить нам продолжать маршрут Валерия Павловича, лететь без посадки вокруг шарика». И нам разрешат. Тогда держись, старушка, не хнычь, не смотри на небо, не звони по телефону в штаб перелета…

Звонок телефона.

Да, да. Хорошо. Да, немедленно явлюсь. (Анне.) Меня вызывает командир полка. (Надевает фуражку.) Подожди меня, Анна, я скоро вернусь. (Уходит.)

Анна садится за стол. Из-за занавески выбегает В и т я, сын Николая, с подушкой и одеялом и ложится на кушетку.

В и т я. Мама!

А н н а (увидев его) . Ты почему не спишь?

В и т я. Жарко очень. Он ушел?

А н н а. Ты слышал, как мы разговаривали с отцом?

В и т я. Я слышал, как он ушел. Когда теперь вернется?

А н н а. Скоро. Спи, малыш.

В и т я. Это его командир вызывает?

А н н а. Конечно. И все летчики ждут этой минуты. Тогда они говорят: «Подожди. Я скоро вернусь». Вот и ты, когда вырастешь, будешь так же прощаться со мной, с женой, с сыном.

В и т я. Я буду приходить к командиру раньше всех. Чтобы он сказал: «Какой у Гастелло сын! Большой молодец!» Мы с отцом будем вместе летать во все страны на свете. Правда, мама?

А н н а. Правда, правда, если ты будешь нас слушаться и если ты не будешь просыпаться среди ночи.

В и т я. Но я уже выспался. Почитай мне…

А н н а. Что это за новости! Немедленно спи.

В и т я. Я не могу немедленно. Ты мне, мама, почитай, ну немножечко, ну чуточку… Вот эту книгу, мне ее папа читал. Вот здесь он остановился. Ты почитай, а я засну.

А н н а. Ну, уж пользуйся праздником. Что это за книжка?

В и т я. Вот здесь он остановился. Как они все заблудились в лесу. И была ночь… А Данко их вел.

А н н а (читает) . «Что сделаю я для людей?! — сильнее грома…»

В и т я. «…крикнул Данко».

А н н а. «И вдруг он разорвал руками себе грудь и вырвал из нее свое сердце и высоко поднял его над головой. Оно пылало так ярко, как солнце, и ярче солнца…

— Идем! — крикнул Данко и бросился вперед на свое места, высоко держа горящее сердце и освещая им путь людям…»

Кабинет командира полка. На сцене М о р о з о в, Г а р и н, Г а с т е л л о.

М о р о з о в. Сообщение мое будет кратким, товарищи командиры. Обстановка говорит о необходимости подтянуть работу всего нашего соединения. Это касается личного состава, материальной части. Это касается, в первую очередь, вас. Особенно Гарина. Я совершенно неудовлетворен вашей работой.

Г а р и н. Для этого вы вызвали нас к себе? Ночью?

М о р о з о в. Да. Для этого я вызвал вас к себе ночью. Завтра я уже не буду говорить с вами так, как говорю сегодня.

Г а р и н. Вы, может быть, смените командиров эскадрилий?

М о р о з о в. Если понадобится, да.

Г а р и н. Вряд ли вам так легко удастся. У Гарина есть кое-какие заслуги в авиации. Гарина знает вся страна.

М о р о з о в. Здесь речь идет не о прошлых заслугах, а о том, что нужно авиации сегодня. Извольте выполнять.

Г а р и н. Товарищ майор. Вы старше меня по годам и по должности. Но это не дает вам права оскорблять меня.

М о р о з о в. Извольте выполнять.

Н и к о л а й. Разрешите мне, товарищ майор?

М о р о з о в. Говорите, Гастелло.

Н и к о л а й. Никто не оскорбляет тебя сейчас, Сергей Гарин. Очевидно, мы недостаточно требовательны к самим себе и к нашим летчикам. Машины находятся в плохом состоянии. Ты считаешь, что я не смею говорить так тебе, моему учителю. Но я обязан сказать. Это в равной степени касается нас обоих, и у нас нет никаких оснований ни на кого обижаться.

Г а р и н. К чему ты мне читаешь эту мораль? Глупо!

Н и к о л а й. Не так уж глупо, если представить себе, что это сможет стать помехой в войне.

Г а р и н. В какой войне? С кем? Не хочешь ли ты сказать, что кто-нибудь собирается напасть на нас? Кто? Немцы? Что за паника! Что за неверие в наши силы! Германия, у которой мирный договор с нами, авиация которой уже потрепана в боях, посмеет посягнуть на нас? Никогда!

Н и к о л а й. А если посмеет?

Г а р и н. Пусть сунутся! Для их разгрома понадобятся не месяцы, не дни, а часы.

Н и к о л а й. А если не часы, не дни и не месяцы?

Г а р и н. Вот ты как заговорил? Ты сомневаешься в нашей силе.

Н и к о л а й. Я сомневаюсь в твоей искренности. Так может говорить либо ослепленный человек…

Г а р и н. Либо?

М о р о з о в. Я прекращаю вашу дискуссию. Вы выбрали для нее неудачное время.

Г а р и н. О пораженческих взглядах капитана Гастелло я поставлю вопрос в партийной организации. Вы же, как командир полка, должны разобраться в Гастелло как в летчике, воспитателе военных пилотов. Меня вы обвиняете в недостатке требовательности, в запущенности материальной части. Но меня никто еще не считал плохим летчиком. А капитан Гастелло, по моему глубокому убеждению, отстал в искусстве пилотирования. И сейчас его слова — не более, чем трусость и неуверенность в своих силах.

М о р о з о в. Капитан Гарин. Вам придется доказать это.

Г а р и н. Легко! Вчера мы поменялись с Гастелло самолетами. Я, как вы знаете, на его машине вполне благополучно выполнил задание и приземлился. Он же чуть не угробил мою машину при посадке. Я не успел вам доложить об этом вчера, ибо вы были в городе. Докладываю сегодня. При происшествии был начальник штаба и весь экипаж моей машины.

М о р о з о в. Это правда, Гастелло?

Н и к о л а й. Это чистая правда.

Г а р и н. Видите!

Н и к о л а й. Разрешите вам дать объяснение?

М о р о з о в. Слушаю.

Г а р и н. Какие тут могут быть объяснения! Сейчас на моей машине находится в ночном полете Виктор Степаненко. Он вам может доложить, что машина в полном порядке и…

Н и к о л а й. В полете? Степаненко в полете на твоей машине?