Александр Молчанов - Как мы пишем сценарии. Сценаристы о своей работе

Когда наступает окончательный перегрев нервной системы от перегрузки — ложусь овощем в теплицу. Еду туда, где полный покой, нет людей, но есть спа.

Илья Тилькин («Гетеры майора Соколова», «Свой-чужой», «Сталинград», «Григорий Р», «Игры детей взрослого возраста», «Человек у окна», «Оружие», «Агентство “Золотая пуля”»):

Блоки мои называются словом лень. И борюсь я с ними соответственно. Обращаюсь к себе с прочувствованной речью, убеждаю взяться за ум, упрекаю теоретически обреченными на голод детьми. В крайнем случае жалуюсь жене. Она говорит: ну передохни. И все налаживается).

Нина Беленицкая («Деффчонки», «Форс-мажор», «Тайна Диона», «Я — ангел», «Ранетки», «Рыжая»):

Еще как. Помогает все бросить на сегодня (если срок позволяет) и заняться тем, что очень хочется, а назавтра встать очень рано и сесть за работу. Посмотреть фильм/сериал, который может направить в нужное русло. Написать статус на ФБ. Рассказать коллегам/друзьям и спросить совета. Лично на меня очень хорошо действует театр, но это отдельная история.

Лена Левина («Срочно в номер», «Генеральская внучка», «Знахарка»):

Писательские блоки, конечно, бывают, человек же не машина, хотя и те ломаются)). Либо отвлекаюсь от проблемы, позволяю поработать подсознанию, либо использую звонок другу)). Даже если друг не подскажет впрямую ход, то непременно наведет на какую-то мысль).

Александр Талал («Дневной дозор», «Черная молния», «Звёздные собаки: Белка и Стрелка», «Ледников»):

Постоянно. Мое мнение: чтобы заставить себя работать, нужно просто заставить себя работать. Слово «просто» здесь, конечно, только для афористического эффекта. Ни черта это не просто, но других способов не вижу. Кофе, чай, радио джаз — это все приятно, но так, самообман, мне кажется. Когда затык связан с материалом вообще — помогает уйти в research (покопаться в новостном портале или википедии на заданную тему, поскакать по ссылкам, глядишь, появится деталь или факт, вокруг которого можно построить сцену или серию). Зато потом начинается прорыв страницы на две-три. Понимаешь, что писать и как писать. Это и есть муза.

Алексей Алешковский («МУР. Артисты», «Товарищи полицейские», «Невидимки», «Срочно в номер-2»):

За вычетом соматических причин любой блок для меня — свидетельство какой-то ошибки, совершенной ранее. Хорошо сложившаяся, правильно структурированная история и пишется быстро.

Павел Гельман («Твой мир», «Братья» «Отдел С. С. С. Р.», «Человек ниоткуда», «Адвокатессы», «Месть», «Шпионские игры», «Таксистка», «Аэропорт», «Холостяки»):

У меня есть метод — «замедленное мышление». Когда туго идет, я беру ручку и лист и думаю о своей проблеме медленно-медленно. Долго топчусь на каждой мысли, записываю каждую мысль. Гораздо медленнее думаю, чем в обычном режиме. И в какой-то момент происходит скачок — идея! Но вообще я много знаю про разные техники «креативного мышления», у меня целая коллекция книг по этой теме, в основном американских.

Всеволод Коршунов (документальные циклы «Гении и злодеи», «Искатели»):

Конечно, бывают, мы же не роботы. Первый способ — иду мыть посуду. Это какой-то мистический процесс — гора тарелок еще не исчезла, а я уже бегу обратно к компьютеру. Но это если затык небольшой, и нужна просто пауза. Если это не помогает, значит, скорее всего, банально не хватает материала. Лезу в интернет, иду в библиотеку, общаюсь с экспертами. В какой-то момент озаряет идея, и возвращаешься к сценарию.

Олег Сироткин («Подарок с характером», «Свои дети», «“Кедр” пронзает небо», «Дом малютки», «Завещание Ленина», «Охотники за иконами»):

1994-й, Новый Год. Я пишу вгиковскую курсовую работу — сценарий короткометражки. Я волнуюсь. Оттого что впервые пишу для студента-режиссера, который всерьез вознамерился снять мою писанину — я волнуюсь колоссально. Сижу за столом уже 3 дня. На столе лежит пачка листов. Но эта пачка — переписанная 666 раз первая сцена «короткометражки». Я схожу с ума. Совершенно реально. Сползаю со стула и зачем-то собираю осыпавшиеся с новогодней елки иголки. Чтобы пресечь свои попытки отвлечься (звонки друзьям, походы на кухню, просмотр телека и проч.) беру веревку и привязываю себя к стулу. Логика такая: если захочу куда-то пойти, то сперва подумаю: а стоит долго мучаться, развязывать веревку или... ну его его на фиг — лучше сидеть и работать дальше? Но, увы, веревка не спасала — ты оставался сидеть, но по-прежнему не работал. Короткометражку в тот раз я так и не написал. Был раздавлен грузом ответственности. Кризис в работе вообще продолжался долго — 6 лет. Я не умел писать сценарии для фильмов, не мог излагать на бумаге длинные истории, у меня был психологический блок. Чтобы как-то себя прокормить, пошел работать на телевидение. Там нужно было писать тексты для ведущих, сочинять сюжеты репортажей, которые снимали журналисты. Это было легко. Короткий формат мне был под силу. Переворот произошел, когда я додумался до метода карточек. Этот день — поворотный пункт в моей профессиональной карьере.

Александр Гоноровский («Первые на Луне», «Железная дорога», «Край», «Прозрение»):

Работа, чтение, фильмы. Иногда начинаешь чувствовать, что та или иная книга, фильм могут помочь. При чтении или просмотре важно не копировать сюжетный ход. Если настроиться, то идея по решению своей проблемы придет сама, и она, как правило, не имеет ничего общего с тем, что ты посмотрел или прочитал. Вообще сценаристы — народ скучный. В голове пурга и ветер, а никому не видно.

Катя Шагалова («Берцы», «Собака Павлова», «Однажды в провинции», «Девичья охота», «Новая жизнь сыщика Гурова. Продолжение», «Примета на счастье»):

Бывают. Если нет возможности временной справляться, тупо сажусь и делаю. А если такая возможность есть, переключаюсь просто на что-то ещё. Всегда есть чем заняться.

Нана Гринштейн («Питер FM», «Плюс один», «Анна Герман. Эхо любви»):

Они у меня всегда. Каждый день. Справляюсь потому, что надо. Ничем, кроме «надо», ничего победить не могу.

Ким Белов («Бумер. Фильм второй», «Отдамся в хорошие руки»):

Опытным путем обнаружил, что самый лучший способ пробить writer’s block — держать рядом с компьютером тетрадку и ручку. Как только на экране затык — берешь тетрадку и продолжаешь в ней писать от руки то, что не идет на экране. Мне всегда помогает. Как только на бумаге разгоняешь голову, сразу переключаешься обратно в компьютер.

Вадим Дромберг («Кодекс чести», «Дикий»):

Писательские блоки бывают, без них никуда! Это наш верный антагонист!) Помогает «метод переключения» на другие проекты, заявки, синопсисы. Переключаясь на другой проект, ты и тот проект продвинешь и, вернувшись к первому проекту, «снимешь его со сценарного якоря». Вот не зря мастер во ВГИКе советовал сразу приучаться к работе над несколькими проектами. Даже если пишешь сериал в жестком графике, найди хотя бы час в день покорпеть над «работой в стол»! И как раз этот час нужно включать тогда, когда тебя застанет врасплох сценарный блок. А еще я считаю, что не стоит пытаться найти выход из тупика — просмотром фильмов и сериалов на тему, о которой пишешь. Просмотр затягивает, день можно убить на такой просмотр, а ситуация с тупиком только ухудшится. Еще следует вернуться к «концептуальному вопроснику истории» (я лично это так называю). Разрабатывая историю с нуля, я пользуюсь вопросами к героям, всевозможным ситуациям, к тому, как бы поступил из них каждый и т. д. Т. е. нужно вернуться к тому вопросу, из-за которого не двигается «все дело» и переформулировать его. Далее «загрузить» его в мозг и спокойно идти гулять с собакой. Важно только взять с собой записную книжку и ручку.