Цезарь Солодарь - Ситцевый бал

А р е ф ь е в. Правильно, Люда. Значит, должна понять, что я… обязан был дать себе самоотвод.

З и н а (Людмиле, горячо) . А вы что, сомневаетесь?!

А р е ф ь е в. По-моему, уже никто не сомневается. (Посмотрел на Олега.) Правда, вот товарищ…

Л ю д м и л а (перебивает его) . Никто, Костя, не сомневается.

З и н а (Арефьеву) . Ваша жена, по-моему, права. Правда, Олег?

А р е ф ь е в. Олег, кстати, у нас по электроэнергии не запятнан. В многотиражке первый — первый! — от имени арефьевцев написал, что экономия электроэнергии — железный закон. И название-то какое — «Его величество электричество!».

О л е г. А другие мои названия вы тоже запомнили? Например, «Так поступают передовые работницы».

З и н а (досадливо) . Не о том речь. В огороде бузина, а в Киеве дядька.

О л е г. Не дядька, а ты. Твой поступок.

Л ю д м и л а (с интересом) . Какой?

О л е г. Благородный. Когда не вышел на работу сменщик Зины, она осталась за станком еще на пять часов.

Л ю д м и л а. Молодец вы, Зиночка!

А р е ф ь е в. Зиночка-то молодец, а вот твой муженек упустил того самого фрезеровщика, которого Зина заменила.

О л е г. Какой же Володька Ляпунов фрезеровщик?! У него с элементарным снятием стружки ничего не выходило.

А р е ф ь е в. А за то, что Володька стал летуном, с кого надо стружку снимать? Не с бригадира ли?

З и н а. С нас.

А р е ф ь е в. Он «по собственному желанию» ушел, а мы — молчок.

О л е г. Володька уже на четвертом предприятии ошивается.

А р е ф ь е в. Это, кстати, Добрынин узнал, а мы…

Л ю д м и л а. Погоди, Костя… Володя Ляпунов? Он у нас в позапрошлом кончил. Несколько несобранный, увлекается то одним, то другим…

З и н а. Вот и Надя Слипченко говорила: «расхристанный».

Л ю д м и л а. Но если к нему терпеливо и по-хорошему…

З и н а. А мы с ним даже по душам не поговорили.

Л ю д м и л а (оживилась) . У Володи есть все-таки непреходящее увлечение — поэзия! Стихи, стихи, стихи. Он у меня как-то томик Тютчева попросил. Через неделю возвращает: глаза блестят, голос срывается. «Вот это коротенькое стихотворение я, Людмила Степановна, на всю жизнь запомню». И прочитал, нет, выплеснул:

З и н а (после паузы) . «Мужайся, сердце, до конца…». Откровенно скажу, Людмила Степановна, я в поэзии прошлого века… как-то не очень… Вы мне не дадите книжку Тютчева? На один день.

Л ю д м и л а. Даже на неделю. Заранее знаю: некоторые строчки вы будете по нескольку раз перечитывать.

З и н а. «И чувства нет в твоих очах…». (Внезапно.) Товарищи, а ведь Володьке наша Света Балашова нравилась. Безумно!

А р е ф ь е в. «Безумно». А не мы ли к нему без ума подошли? Надо подумать. Ведь сначала он вроде…

Л ю д м и л а. Погоди, Костя. (Зине.) А как она?

З и н а. Кто?

Л ю д м и л а. Светлана. Она-то как относилась к Володе?

З и н а. Света не очень контактная… Но мне кажется, она ноль внимания.

Л ю д м и л а (призадумалась) . Да-а… (Арефьеву.) Не потому ли Володя и стал работать спустя рукава?

А р е ф ь е в. Люда, это два совершенно разных… разных полюса.

Л ю д м и л а. Почему? Представь себе, что… чисто теоретически… что у нас с тобой разлад. Неужели это не отразится на нашей работе?!

О л е г (решительно) . Извините, Людмила Степановна, но вы… немного перегибаете. (Как бы опомнившись.) Извините, молчу.

Л ю д м и л а. Продолжайте, продолжайте.

О л е г. Я тоже за стихи, когда они ко времени и к месту. И некоторые выдающиеся даже наизусть помню. Но Володя Ляпунов… (вертит пальцем у виска) какой-то… (Арефьеву.) Вот вам конкретный пример. Помните, мы фрезеровали рычаги для циркулей?

З и н а. Они во Вьетнам пошли.

О л е г. Гляжу, Володька один рычаг запорол, другой — на волоске. Подбегаю: «Может, у тебя с зажимом неладно?» А он… точно помню… ни к селу ни к городу бахнул: «То-то станок, слышу, фальшиво поет». Я на него гляжу как на полного чудака, а он мне всерьез доказывает: станок, мол, всегда поет, только ежели, говорит, фреза острая, мелодия мажорная, а ежели тупая — минорная. (Безнадежно махнул рукой.)

Л ю д м и л а. Олег, это же чудесно!

А р е ф ь е в (раздумчиво) . Да, Олег, может, нам с тобой медведь на ухо наступил. На наш слух станок просто гудит, а Володя расслышал и мажор и минор… Зинуша, завтра же найди Ляпунова и поговори. Как ты умеешь.

З и н а. Поговорю как следует, не сомневайтесь. Я только с алкашами говорить не умею. А с Володей…

Л ю д м и л а (оживилась) . Зиночка, можно, я с вами к Володе пойду?

З и н а. Вот это здорово! Уж мы вдвоем… Да и не вдвоем!.. Втроем! Как Тютчева по имени-отчеству?

Л ю д м и л а. Федор Иванович.

З и н а. Мы стихами Федора Ивановича так Володьку проймем, что… Знаете, Константин Игнатьевич, когда Добрынин про Володьку упомянул и про нашу воспитательную работу, мы все прямо пунцовые стали. Олег, видел, что с Надей Слипченко творилось?.. (Людмиле.) А дома, когда осталась… наедине с совестью и стала думать… (Оборвала себя.) Да это уже здесь Олег говорил… (Вспомнила; Олегу.) Про Серегины мыслишки рассказал бригадиру?

О л е г (хмуро) . Не успел.

З и н а (вспыхнула) . «Не успел». Ух ты… Извините, Людмила Степановна…

Л ю д м и л а. Пожалуйста. Объясните только: какой Серега и какие мысли?

А р е ф ь е в. Серега — это Сергей Лысцов из нашей бригады. А про мыслишки не знаю.

З и н а. Попросил он недавно меня с Олегом и Савостюком Петром Данилычем после смены задержаться. Посоветоваться решил. И выложил нам полный блокнот мелких предложений по крупным резервам.

А р е ф ь е в. Это вы так выразились?

О л е г (поспешно) . Сам Серега сказал.

З и н а. Он рассчитал, что на… Олег, конечно, запомнил, на какой именно операции можно секунд сорок натянуть. На другой, прикинул, можно чуток металла сэкономить. И еще… В общем, конечно, если руки приложить, можно кое-какие резервы использовать.

А р е ф ь е в (сердито) . «Резервы»! «Кое-какие»! А вы ушами хлопаете, как дошколята! (Оглянувшись на Людмилу, продолжает тихо.) Что же вы сказали Сергею?

З и н а (после паузы) . Если со всей откровенностью, сказали ему так: наш бригадир сейчас поглощен глобальным…

А р е ф ь е в. Ишь ты, «глобальным». (Смотрит на Олега.) Кто ж это выразился так… политически?

О л е г (смущенно) . Не помню.

З и н а. Я, дуреха, выразилась… «глобальным». Тогда же весь цех, все на заводе переживали за нас, как мы перейдем с новых станков на новейшие. «И нечего, — говорю Сереге, — в такой момент по мелочам, по копеечкам. От добра добра не ищут».

А р е ф ь е в. Ищут. Кстати, слышал я это от Семена Петровича.