Жан Жене - Балкон

Судья. Я – лишь сан, обозначенный мантией.

Генерал (Епископу) . Мне всегда было так трудно подготовиться – первое время я начинал готовиться за месяц – готовиться натянуть на себя брюки или генеральские ботинки. А теперь они на мне навечно. О большем я и не мечтаю, даю слово.

Епископ (Шефу Полиции) . Вы видите, он о большем не мечтает. Декоративная безупречность, наша стерильная, роскошная и величественная видимость разрушена. Ее больше не найти: пусть будет так. Но эта горестная сладость ответственности, ее вкус остался в нас, и мы находим это приятным. Наши комнаты не являются больше секретными. Вы говорили о танцах? Вы воскресили в памяти тот знаменитый вечер, когда раздетые – или ободранные, назовите это, как вам нравится – без наших священных украшений, мы должны были танцевать обнаженными на испанских площадях. Я танцевал, и признаю это, под общий хохот, но я по крайней мере танцевал. Между тем как теперь, если мне однажды захочется этого, я должен тайком пробираться в "Балкон", где приготовлена комната для прелатов, которые желают стать балеринами на несколько часов в неделю. Нет, нет… Мы собираемся жить при ярком свете, пользуясь всеми благами. Судья, солдат, прелат, мы собираемся действовать с целью беспрестанного приумножения своих регалий! Мы заставим их служить! Но чтобы они и мы служили – поскольку мы выбрали защищать ваши порядки – надо, чтобы вы их признали первым и отдали им дань уважения.

Шеф Полиции (спокойно) . Не стотысячно повторяющимся зеркальным отражением – я буду Уникумом, в котором сто тысяч захотят объединиться. Без меня вы все были бы разбиты. И выражение "вдребезги" было бы тут уместно. (Его речь становится все более и более властной.)

Королева (Епископу, вкрадчиво) . Сегодня вечером вы носите это платье, потому что вы вовремя не смогли убраться из моих салонов. Вам не удалось вырваться из одного из ваших ста тысяч отражений, но клиентура подтягивается… Пока понемногу, но Кармен уже сообщила о нескольких визитах… (Шефу Полиции.) Не пугайся. Перед восстанием их было больше… (Епископу.) Если б у вас не возникла мерзкая идея об убийстве Шанталь…

Епископ (притворяется испуганным) . Шальная пуля!

Королева. Шальная или нет, Шанталь была убита на Балконе, на Моем Балконе! В то время, когда она пришла навестить меня, пришла повидаться со своей хозяйкой…

Епископ. Мне потребовалось присутствие духа, чтобы сделать ее одной из наших святых.

Шеф Полиции. Традиционное поведение. Рефлекс мужа Церкви. Но вас нельзя с этим поздравить. Ее изображение на нашем знамени не очень-то помогает. Или скорее… оно способствует всевозможным кривотолкам. Шанталь осуждена теми, кого она должна была спасать…

Королева (раздраженно) . Опять все сначала! (С этой минуты Королева и Шеф Полиции кажутся очень обеспокоенными. Королева задергивает занавески, мельком взглянув на улицу.)

Посланник. Все.

Генерал. Надо будет… подниматься в карету? Медлительность кареты!

Епископ. Шанталь, если бы я заставил убить ее, затем канонизировать, если бы я заставил поместить ее изображение на знамени…

Королева. Там должно бы находиться мое изображение…

Посланник. Оно уже на почтовых марках, на банковских билетах, на печатях комиссариатов…

Генерал. Медлительность кареты…

Королева. Я никогда не буду той, кем я являюсь?

Посланник. Больше никогда.

Королева. Любое событие моей жизни: моя кровь, если я поцарапаюсь…

Посланник. Обо всем, что вас касается, будет написано прописными буквами.

Королева. Но это Смерть?

Посланник. Она.

Шеф Полиции (неожиданно властно) . Для всех вас это Смерть, и вот почему я уверен в вас. По крайней мере, пока я не буду изображенным. Так как потом я буду только отдыхать. К тому же по внезапной слабости моих мышц я буду знать, что мой образ вырывается из меня и начинает преследовать людей. А потом последует мой видимый конец. А пока что необходимо действовать… (Епископу.) Кто возьмет на себя настоящую ответственность? Вы? (Тот пожимает плечами.) Следуйте логике: если вы – те, кто вы есть: судья, генерал, епископ, – те, кем вы хотели стать и хотели, чтобы все знали, что вы ими стали. Стало быть, вы сделали все для того, чтобы казаться ими и вы показываетесь в таком виде на глазах у всех. Так?

Генерал. Почти.

Шеф Полиции. Хорошо. Вы никогда не совершали деяние ради него самого, но всегда для того, чтобы это деяние, соединившись с другим, создало епископа, судью, генерала.

Епископ. Это так и не так. Каждое деяние заключало в себе повод к новшеству.

Судья. Мы приобретали в нем все более важное звание.

Шеф Полиции. Без сомнения, месье Судья, но это звание, которое стало столь же нечеловеческим, как кристалл, сделало вас непригодными к управлению людьми. Над вами, выше вас, есть Королева. Благодаря ей вы пользуетесь своими правами и полномочиями. Над ней, на что она и ссылается, есть наше знамя, на котором я поместил изображение победоносной Шанталь, нашей святой.

Епископ (агрессивно) . Над Ее Величеством – которую мы почитаем – и над ее знаменем, есть бог, который говорит моим голосом.

Шеф Полиции (раздраженно) . А над Богом? (Тишина.) Есть вы, господа, без которых бога никогда бы и не было. А над Вами есть Я, без которого…

Судья. А народ? Фотографы?

Шеф Полиции (с сарказмом) . На колени перед народом, который стоит на коленях перед богом, так что… (Все смеются.) Вот почему я хочу, чтобы вы служили мне. Вы только что прекрасно говорили? Следовательно, я обязан воздать должное вашему красноречию, простоте вашего стиля, чистоте вашего тембра, силе вашего голоса. Я был всего лишь человеком действия, стесненным в своих словах и идеях, когда они не применялись немедленно, вот почему я спрашиваю себя, отправлять ли вас снова в вашу нишу. Я не буду этого делать. Во всяком случае, не сейчас, так как… вы уже там.

Генерал. Месье!

Шеф Полиции (толкая Генерала, который падает и остается сидеть на полу ошеломленный) . Лежи! Лежи, генерал!

Судья. Моя мантия может порваться…

Шеф Полиции (толкая Судью, который падает) . Лежи! Раз вы мечтаете быть узнаваемым как Судья, значит, вы хотите остаться им, руководствуясь моими идеями? И следуя основному смыслу, который связан с вашим саном. Хорошо. Значит, я всегда должен признавать этот смысл. Да или нет? (Никто не отвечает.) Ну? Да или нет? (Епископ осторожно отходит в сторону.)

Королева (слащаво) . Извините, он вышел из себя. Я хорошо знаю, зачем вы приходили ко мне: вы, монсеньор, с вашими быстрыми и решительными средствами – за святостью. Золото моих риз было только предлогом, я в этом уверена. И вовсе не амбиции приводили вас за мои закрытые ставни. Здесь скрывалась любовь к богу. Я это знаю. Вы, месье Прокурор, вы были прекрасны и хорошо справлялись с судебными хлопотами, ведь именно образ поборника справедливости вы хотели бы видеть отраженным тысячу раз в моих зеркалах, а вас, Генерал, неотступно преследовала мечта о военной славе, мужестве и героических деяниях. Ну так вперед, и без излишней щепетильности. (Один за другим трое мужчин облегченно вздыхают) .