Александр Кургатников - Практически счастливый человек

Т а т ь я н а А н д р е е в н а. А я смотрю, действительно никто меня не встречает… Никто не рад…

Л у к а ш а. Дождетесь, угодит под колеса. (Вышел.)

Л и з а. Из всего трагедия. Всю жизнь гуляет один, и ничего, жив!..

Татьяна Андреевна подошла к дочери, тронула ее плечо.

Т а т ь я н а А н д р е е в н а. Лиза… Я видела эту женщину.

Лиза выключила «Грундиг». Мать и дочь говорят негромко, озабоченно.

Л и з а. Очень красивая?

Т а т ь я н а А н д р е е в н а. Как тебе сказать…

Л и з а. Так и скажи. Вид — товарный?

Т а т ь я н а А н д р е е в н а. Ты знаешь, очень странная вещь…

Л и з а. Чем — странная?

Т а т ь я н а А н д р е е в н а. Страшно похожа на меня.

Л и з а (чуть досадливо) . Мама. В каком смысле похожа?

Т а т ь я н а А н д р е е в н а. Да чисто внешне. Я в двадцать три года, когда мы с папой поженились. Мои волосы, глаза, весь стиль. И причесывается, как я тогда…

Л и з а. Ну и что — тебе от этого легче?

Т а т ь я н а А н д р е е в н а. Не легче… Просто — понятнее. Я, когда ехала домой, все думала: в сущности, он ищет меня. Все ту же меня… Не такую, конечно, как сейчас, а прежнюю… Думает, что уходит от меня, — а уходит ко мне же…

Л и з а (раздраженно вскочила, зааплодировала) . Браво, мама! Ты создаешь еще одну прекрасную легенду.

Т а т ь я н а А н д р е е в н а. Лиза, мне не нравится это ваше словечко. Это не легенда. Это чистая правда.

Л и з а. Нет, мама. Это легенда. Версия для широкой публики. Теперь, даже если папа нас бросит, все красиво. Не то что мы ему осточертели, нет семьи, а просто захотел человек вернуться в страну своей молодости!.. От тебя к тебе же. Только я бы на твоем месте что-то предприняла…

Т а т ь я н а А н д р е е в н а. Что предприняла? Это в шестнадцать кажется, что в таких случаях можно что-то предпринять… А потом, действительно, мужчин под пятьдесят тянет еще раз вернуться, как ты говоришь, в страну молодости. Непреодолимое стремление, об этом и психологи пишут, я где-то читала…

Л и з а (снова села в качалку, хмуро, но спокойно) . Наверное, ты права. Единственное, что нам осталось, это держаться. И создать какую-нибудь легенду. Вроде твоей. Это наш бесталанный Лукашечка не понимает, зачем они…

Т а т ь я н а А н д р е е в н а. Да, надо держаться… Хотя бы для тех же Борташевичей, чтоб не слишком сочувствовали… Кстати, пора к ним собираться.

Входит А л е к с е й Л у к и ч В е к ш и н, интеллигентно-мужиковатый, с решительными интонациями. В руках у него небольшой картонный ящик, который он ставит на стол и начинает распаковывать.

А л е к с е й Л у к и ч. А почему мне тапки не несут? Барон!

Т а т ь я н а А н д р е е в н а. Барон где-то шатается. Приволокнулся, наверное, за очередной красоткой. Лукаша отправился на поиски.

А л е к с е й Л у к и ч. Опять выпустили одного? Сколько народу в доме — и хоть бы кто расщедрился погулять с собакой! Девка здоровая, балбес двадцатилетний… Я сам с ним буду ходить! Передам кому-нибудь свой курс в академии и буду выгуливать несчастную тварь!..

Л и з а (принесла тапки) . Батя, гав-гав! Я за Барона. Вот тебе тапки.

Т а т ь я н а А н д р е е в н а (подошла к мужу, осторожно убрала со лба прядь) . Алеша, а может, тебе и не в шутку отказаться от этого курса? Хоть немножко бывать на воздухе, какая-то разрядка… У тебя совершенно замученный вид… И чуб весь выбелился… Как ты себя чувствуешь?

А л е к с е й Л у к и ч (вывернул голову из-под ее руки) . Лучше всех!..

Л и з а (понимая миротворческую тактику матери и изо всех сил ее поддерживая) . Батя, а что это за чудо техники?

А л е к с е й Л у к и ч (пока еще не оттаивая) . Концентратор.

Т а т ь я н а А н д р е е в н а. Ты не голоден? Может, перехватишь что-нибудь до Борташевичей?

А л е к с е й Л у к и ч. Я сыт.

Л и з а. А зачем этот концентратор? Что он концентрирует?

А л е к с е й Л у к и ч (чуть-чуть оттаивая) . Это не по твоей части, Лизавета. Приставка к телефону, эдакая неодушевленность умненькая: ткнул пальцем кнопку — и соединяешься с нужным абонентом. Тридцать кнопок — стало быть, имеем возможность подключить тридцать постоянных собеседников. Натурально, самонужнейших.

Л и з а. Батя, чур, пять кнопок — мне.

Т а т ь я н а А н д р е е в н а. И мне пять!

А л е к с е й Л у к и ч. Это не для светского трепа. Это для дела. У меня нет времени накручивать диск.

Л и з а. Папочка, ну, мне одну кнопочку, для моего тренера.

Входит Л у к а ш а, рассеянно взглянул на концентратор.

А л е к с е й Л у к и ч. Усек, что это такое?

Л у к а ш а. Усек. У нас на АТС таких еще нет.

А л е к с е й Л у к и ч. А у нас есть. Фирма «Сименс».

Л у к а ш а. Вы знаете, по-моему, Барон и не ночевал. Я вот вспомнил: вчера я вернулся в первом часу — никакого лая… Кто его сегодня утром видел?

Молчание.

А л е к с е й Л у к и ч (мрачно) . Правильно. И на кровать ко мне утром не лез.

Т а т ь я н а А н д р е е в н а. А ты был в скверике?

Л у к а ш а. Всюду был…

Т а т ь я н а А н д р е е в н а. Вдруг действительно что-то… Я позвоню…

Л и з а. Куда?

Т а т ь я н а А н д р е е в н а. Ну, хоть в ветеринарную… (Набирает номер.) Алло, это ветеринарная?.. Простите, к вам не попадал случайно песик? Пудель, маленький, карликовый, шоколадный окрас?.. Не стриженый, такое лохматое чучелко?.. Да-да, голубой ошейник, импортный, с серебряной насечкой… (Слушает.) Как же так? Есть же хозяева. Мы — хозяева. Ну, не знаю… Должны были!.. (Опустила трубку, все на нее смотрят.) Ужасная история. Барона усыпили. Какой-то парень, студент, подобрал его, решил, что бездомный, хотел взять — не знаю, понес в поликлинику… Чтоб проверили, зарегистрировали. А ветеринар говорит: собака старая, зубы съедены, астма, — и сделали укол.

Молчание.

Л и з а. Только этого не хватало. Могу себе представить реакцию знакомых. Хороши хозяева: выпускали бедного старичка одного, недоглядели, погубили…

А л е к с е й Л у к и ч. Черт знает что. Зачем вообще его брали? Зачем я его вез из ФРГ? Задурили мне голову: детям нужна собака, они от этого, понимаешь, добрее станут. Стали! Ладно, нужна — подобрали бы бездомную дворнягу, вон их сколько, облагодетельствовали бы! Нет, подавай им пуделя с родословной. Бодо фон Зильбербах цу Хинтервальд. Сто колен знатных предков!.. Сами дальше деда не знаем. Модно, понимаешь. Борташевичи взяли — и мы туда же! У них «татра» — значит, и нам нужно. У них корт — завтра же начнется долбеж: чтоб и нам!.. (Отпихнув концентратор.) Вон дрянь эту зачем-то доставал!..

Л и з а. Не такая уж плохая смерть, укол — и все. Я и себе такой желаю.

А л е к с е й Л у к и ч. А нам ты тоже сделаешь укол, когда у нас будут съедены зубы?

Т а т ь я н а А н д р е е в н а. Алеша!..

Л и з а. Я говорю, что думаю. Жаль, конечно, что он умер в чужих руках. Я Барона не выгуливала и не расчесывала, у меня на это не было времени, но я его любила. И он меня любил. Может, больше вас всех. Помню, когда я проиграла Маргарет Бойнсби, — на корте держалась, ничего, а домой пришла, вас никого, я уже всё, в разжиженном состоянии, а Барон не лает, тихий, прыгнул на колени и лижется…