Александр Кургатников - Практически счастливый человек

Л и з а. Краем уха ты, наверное, слышал о моей близорукости? Теперь — полюбуйся. (Надела очки.) На самом деле я — такая. Я потеряла линзу, потом чудом — нашла. Но я решила — пусть будет правда… Я думаю, тебе стоит вернуться на биофак… И сделать еще одно: помириться с Ладой. У вас будет сын, и вы будете счастливы. Иди.

Посвистывание и шаги — громче. Оба невольно взглянули вверх.

М а к с (уже не первую минуту рассуждает) . …Могу токарем-универсалом. Двести тире двести восемьдесят. Могу в спорт податься… Есть такое спортивное амплуа — лидер у гонщика. Буду на мотоцикле разрезать воздух перед велосипедистом. Престижно, и денег не шухры-мухры… (Тихо.) Ладушка, я сам себя ненавижу, что тогда отвернулся, предал тебя… Слышишь? Когда он начал о ребенке при всех… Ну, не смог я…

Левка, закутавшись в плед, сидит в кресле. Эля, накинув на плечи другой плед, ходит за креслом.

Больше никогда не предам. Клянусь! (Совсем тихо.) Я, Ладушка, еще в жизни не приютился. Иногда проснусь и лежу, лежу, жду чего-то… А хочешь — давай и этого Шмеленка оставим! Если мы поженимся, то биологически он будет похож на меня, я читал?!

Лада подняла глаза, но не на Макса, а вверх — где снова шаги и посвистывание.

Э л я (подошла к Левке) . Все, что ты наговорил за эту ночь, Левик, я отношу исключительно за счет этого ненормального дома. Я даже начинаю сомневаться: может, и кражи никакой не было? Так — атмосферное наваждение в твоих мозгах.

Посвистывание громче.

Ты обозвал моих родственников глупыми. Ты послал далеко-далеко сержанта. Ты понес несусветное насчет декана. Ты хоть помнишь? Эля приняла решение. Нечего впадать в гордыню. Вернемся, пойдем к дяде Саше — откроемся. Только родная душа может помочь!

Л е в к а (негромко) .

Э л я. Остроумье в чем? Почему — из Пассажа? Он совсем как-нибудь и не в Пассаже работает. Надеюсь, Левик, завтра ты придешь в чувство и будешь просить прощения. Слышишь? Другая бы не простила. Но я — человек нетрафаретный. Не из серии. И я тебя, возможно, прощу. Ибо я тебя люблю!

Шаги и свист еще отчетливее. Чуть раньше, чем Эля закончила реплику, — подходит Лада, потом Лиза, Петр, Макс.

Л е в к а (посмотрел на своих, мотнул головой вверх) . Озарило?!

Свои кивают.

Как мы сразу не догадались? Старший брат Боруха. Так? Дача нашего дорогого старосты, а это его брат. Я вспомнил — брата звать Алексей… Раньше Борух нас никогда сюда не звал, пригласил от безвыходности. Остальным помешала метель.

П е т р. Просто до обидности: нет тайн на свете.

Шаги и свист — совсем близко: А л е к с е й Б о р и с о в и ч — уже в глубине комнаты.

Л е в к а (шепотом) . Борька рассказывал: этот старшой у них — с приветом. Годами пропадает, является всегда внезапками… Какие-то истории с ним, вся семья в нерве…

Одет А. Б. опять по-шоферски, опять страшно торопится, что-то вытаскивает из ящиков, распихивает по карманам.

Кто будет спрашивать: дескать, отгадали?.. Девочки, давайте! Вы с ним лучше…

А л е к с е й Б о р и с о в и ч. Думал вот побыть до утра, не получается — до утра… Надо торопиться… Пора. Будете уходить — повесьте замок… А можете просто прикрыть дверь… В этом доме хозяева делятся на два разряда: на озабоченных и равнодушных. Озабоченные — запираются, ставят сигнализации… Равнодушные — давно махнули рукой… (На секунду замер, оглядывает дом, ласково поглаживает стеллаж.) Я не могу изменить обстоятельств вашей жизни. Выслушать — могу… Может быть, это как-то пригодится? Натолкнет на какой-то вариант?.. Надо ехать… Ну, счастливо! Счастливо! (Ушел.)

Л е в к а. Он! Брательник! Все совпадает. Борух рассказывал — у него такая теория: дескать, самое важное для человека, чтоб он услышал самого себя. Хоть раз в жизни. Поговорил с собою вслух. А для этого нужен кто-то, кто выслушал бы. Вот он и действует соответственно. Ездит, общается. Профессия — подходящая.

П е т р. Может, оно и так. Только машины-то нет, зафиксировано. Куда он уедет?!

Л е в к а. Да такому и права вряд ли дадут…

П е т р. И вообще брат Боруха, по-моему, не шофер, а…

Явственный гул разогревающихся дизелей.

М а к с. Проброс! Умолял я — заглянем за сарай. Там она и стояла, его игрушка.

Л е в к а. Эля! Элеонора! Ручаюсь, у него в кабине. Уговорила подбросить до станции. Она все может… (Метнулся к двери.)

Гуд становится оглушительным, потом спадает.

И вдруг ослепительно вспыхивает свет.

Л а д а (подошла к батарее) . Тепло дали. (Подошла к телефону.) Работает.

Крутнула диск. Голос: «Шесть часов утра. Ровно».

Л и з а. Кончилась сказочка?

М а к с (смотрит в прорезь наверху) . И снег кончился.

Стоят молча, словно чего-то еще ждут.

П е т р (пересчитал оставшихся) . Их было пятеро. Фильм такой был, пятьдесят какой-то годик. Юность наших отцов. Было пятеро, дружили, потом какие-то события, растолкало их в разные стороны… Ну, и чем-то все это кончилось.

Л е в к а. Дом опять наш, до утра.

М а к с. Уже утро. Смотрите, как светло!

Л и з а. Снегу-то, снегу навалило. (Оглядывается, улыбается.)

…Они уже далеко-далеко отсюда.

Л а д а. Прощай дом! (Машет рукой.)

Свет сосредоточился на Часах. Часовая мелодия.

Щелчки перескакивающих стрелок.

В доме пусто и тихо, и выглядит он точно так же, как в начале истории.

Завихрился легкий снежок.

З а н а в е с.

1975

«Мы танцуем вокруг тутового дерева».

Котлопункт — временная столовая.

Поживем — увидим (франц.) .