Владимир Бурыличев - Бремя славы

Г а в р и л о в н а. Все метель да мороз! Мороз да метель! Когда ж это кончится?

Л и д а (оторвавшись от книги) . А мне нравится, когда метель. Когда в трубе завывает. Когда тайга шумит. И еще — когда поленья в печке потрескивают. Ты сидишь себе за столом и крепкий чай попиваешь вприкуску. Хорошо!

Г а в р и л о в н а. Хорошо сидеть дома. А окажись где-нибудь в лесу в эту пору… сама завоешь.

Л и д а. Скучно с тобой, Гавриловна. Прозаичная ты. Не способна понять романтику.

Г а в р и л о в н а. Что ж, спасибо, Лидочка. Я ее приютила как родную, а она обзывается. Не ожидала я от тебя.

Л и д а. Не поняла ты меня. Зря обиделась.

Г а в р и л о в н а. Я в твои годы, милашечка…

Л и д а. Извини. Я только хотела сказать, что у тебя нет… Ну как бы тебе объяснить?.. Чувства прекрасного.

Г а в р и л о в н а. У меня все есть. Даже ревматизм, из-за которого я тут сижу, будь он проклят. (Кряхтит.) Зло разбирает на таких вот, как ты, куколок, маменькиных дочек.

Л и д а. У меня нет никого. Ни отца, ни матери.

Г а в р и л о в н а (после паузы) . Прости. Не знала. Стало быть, одна на белом свете, что былиночка? (Тяжело вздохнув.) Вот и я тоже…

Л и д а. Почему одна? У меня много подруг.

Стук в стекло.

Кто-то в окно стучит.

Г а в р и л о в н а. Может, депутат? Ставь скорей самовар. (Открывает входную дверь.)

Появляется В а с и л и й.

В а с и л и й (стучит зубами от холода) . Здравствуйте.

Л и д а. Добрый вечер.

Г а в р и л о в н а. Гостиница в другом конце поселка. Это Дом приезжих. Здесь одно начальство останавливается.

В а с и л и й. Озяб… Погреюсь только. Был я в той гостинице. Сюда послали.

Г а в р и л о в н а. Беда мне с вами. Вот диван… Комнаты — для большого начальства.

В а с и л и й. Ясно. (Садится на диван.)

Г а в р и л о в н а. Ходят-бродят по белу свету, все ищут, где лучше. А оно там хорошо, где нас нет.

Л и д а. А ты сама чего в эти края? Сидела бы дома.

Г а в р и л о в н а. А где он, дом-то, у меня? Кабы свой угол был, семья…

Л и д а. А кто виноват?

Г а в р и л о в н а. Эх, милашечка… Легко говорить тому, кто зла не видывал, горя не пробовал. Тебе двадцать, а мне сорок.

Л и д а (с улыбкой) . Даже сорок два.

Г а в р и л о в н а. А мне и тридцать девять дают.

Лида смеется.

Тебе смешно. У тебя вся жизнь впереди.

Василий мгновенно заснул.

Уже храпит. Пустила на часок погреться, а он разлегся, как у себя дома. (Подходит к Василию.) Гражданин, убери-ка ноги с дивана. Ведь сказано: здесь не гостиница.

Л и д а. Оставь ты его в покое. Не пролежит он твой диван.

Г а в р и л о в н а. То-то и оно, что не мой диван, а казенный. Не дай бог царапина. А я расписочку давала, что отвечаю за имутчество.

Л и д а. Во-первых, не имутчество, а имущество. Во-вторых, две комнаты свободны. Почему бы не устроить человека?

Г а в р и л о в н а. А ты не указывай. Шибко ученая. Я хозяйка приезжей. Мне доверено распоряжаться комнатами и порядок блюсти.

Л и д а (обиделась) . Ну и распоряжайся. (Уткнулась в книгу.)

Г а в р и л о в н а (после паузы) . Две комнаты свободны… А ты знаешь, что это за комнаты? Одна для депутата. Другая на всякий случай. Вдруг начальник какой заявится. (Помолчав.) Сидела бы в каморке. Чего на глаза лезешь?

Л и д а. Надоело мне в этом чулане. Да и жутко. Мыши по стенке бегают.

Г а в р и л о в н а. Мышей боишься! Как же ты в лесу работать будешь? Тебе бы за буфетной стойкой стоять. Работа чистая, аккуратная.

Л и д а. Через год кончу техникум — буду мастером.

Г а в р и л о в н а. Мастер! Ну какой из тебя мастер?! Смех один!

Сквозь вой ветра — едва уловимый стук.

Л и д а. Кто-то опять стучится.

Г а в р и л о в н а. Ветер. Крышу треплет. До чего же злющий ветер в Сибири. Наскрозь пробирает. Ты говоришь, зачем я прикатила в эти края? За счастьем, милашечка. За своей бабьей долей. Думала, найду мужика путного и заживу припеваючи.

Л и д а. В чем же дело? На тебя вон как заглядываются сезонники.

Г а в р и л о в н а. То-то и оно — сезонники. Мне муж не сезонный нужен — постоянный. Сватался тут ко мне один…

Л и д а. Это я уже слышала.

Г а в р и л о в н а. Клистофоров его фамилия.

Л и д а. Может, Христофоров?

Г а в р и л о в н а. А я что говорю? Клистофоров.

Л и д а. Так выходила бы за него.

Г а в р и л о в н а. Еще чего! Я этих сезонников поганой метлой от себя, чтоб с ними не худославиться… Вообще-то он мужик что надо. От него благородством пахнет. Вот только запойный. Автоголик.

Л и д а. Не автоголик, а алкоголик. Но ты же говорила, что он бросил пить.

Г а в р и л о в н а. Бросил. Пьет только красное и шампанское.

Л и д а. Вот ты его и перевоспитай. Возьмись за него.

Г а в р и л о в н а. Как ты за него возьмешься? Сегодня он здесь, завтра там. Одно слово — сезонник!

Л и д а. А почему он сезонник? Ты не задумывалась? Почему он странствует? Наверно, тоже свое счастье ищет. А может, счастье его — это ты.

Г а в р и л о в н а (польщенная, смеется) . Скажешь тоже. Как ни раскину карты — все у него дороги и дороги.

Л и д а. А может, это к тебе дороги.

Г а в р и л о в н а. Ох, Лидка! Накаркаешь ты мне счастье! (Помрачнев.) А ну его! Врачи не могут вылечить — я и подавно. Вот когда тебе стукнет тридцать девять — задумаешься.

Л и д а (насмешливо) . Сколько-сколько?

Г а в р и л о в н а. Ну, не тридцать девять — сорок. Ну, сорок два… Все одно — бабий век сорок лет. (Помолчав, серьезно.) Смеюсь я, Лидочка. И совсем не за мужем я сюда пожаловала.

Л и д а. А зачем?

Г а в р и л о в н а (задумчиво) . Зачем?..

Л и д а. Расскажи. Время скоротаем. Уж больно длинные вечера зимой.

За окном — завывание ветра.

Г а в р и л о в н а (неторопливо) . Поросло мое счастье полынью горькой. Особенно тоскливо по ночам. Днем люди, суета, а ночью одна, наедине со своими думами… (Помолчав.) И совсем даже не сорок два мне, Лидочка, а все пятьдесят.

Л и д а (вытаращив глаза) . Вот это да! Никогда бы не подумала.

Г а в р и л о в н а. Что ты знаешь обо мне? Ничего. Тебя еще и на свете не было, а я уже раненых на себе таскала. Четыре километра не дошла до Балтийского моря. После войны вернулась в родную деревню. Ни отца, ни матери. Одно пепелище. Села на пень, как заору… Потом сюда поехала. Солдат меня один просил. Мать у него в Сибири живет. Пихты, говорит, там до неба, смолой пахнет и домик в три окна, в палисаднике — калина… Только адрес не успел сказать…

Л и д а. Умер?

Г а в р и л о в н а. На моих руках.

Л и д а. Ты любила его?

Г а в р и л о в н а. Не любила бы — не приехала.

Л и д а. Тебе нравится здесь?

Г а в р и л о в н а. Еще бы!

Л и д а. А чего же давеча ворчала?

Г а в р и л о в н а. В непогоду осколок ноет… Ревматизм я его называю. (Помолчав.) Твой-то солдат пишет?