Геннадий Никитин - Чаша бытия

В а л я. А знаешь, Михайловна, что он вчера заявил, когда мы из кино шли? Если, говорит, ты меня обманешь, я никогда не женюсь.

М и х а й л о в н а. Да что ты?

В а л я. Да, так и сказал.

М и х а й л о в н а. Во, страсти. Ну и ясно-понятно — либо ты, либо никто. А ты еще говоришь, что ты его не знаешь! Послушай, Валя, не думай ты лишнего, поезжай. Потружусь на твое счастье. (Улыбнулась.) Женщины у нас кто?

Валя рассмеялась.

Правильно, кузнецы! А снимет с работы — пойду к Грише на стройку. Ну, конечно, уж того воздуху не будет…

В а л я (смотрит в окно) . Идет.

М и х а й л о в н а. Ну вот. Идет, насвистывает, соловей. Пиджак внакидочку.

В а л я. Что я ему скажу?..

М и х а й л о в н а (собираясь уйти, озорно) . А мы послушаем, чего он нам скажет! (Торопится к дверям.) Валь, интере-есно-о! Жизнь. (Выходит.)

Пауза. Валя ложится на скамью.

Появляется М и х а й л о в н а, подходит к Вале.

М и х а й л о в н а. Валентина, сказал так: если она сейчас не выйдет, я никуда не двинусь. (Повышая голос.) Чтоб и не думала и не мечтала! Пусть не надеется! И вещи стал разбирать.

В а л я (быстро) . Из сумки или из чемодана?

М и х а й л о в н а. Из чемодана. И уже плечики достал, чтоб все в шкаф.

В а л я (садится) . Он очень аккуратный. Про отца говорили?

М и х а й л о в н а. А как же! Я, говорит, этого ожидал, напрасно она меня отстраняла, сейчас пойду.

В а л я. Ой! (Встает.) А не сказал, что со мной сначала надо повидаться?

М и х а й л о в н а. Нет, тут не угадала. Я, говорит, все сам.

В а л я (улыбнулась) . Да знаю я. Конечно, сам. А я без него совсем растерялась.

М и х а й л о в н а. Его слова! Растерялась без меня, говорит…

В а л я. И не расстроился?

М и х а й л о в н а. Ничуть. Поедем через неделю, говорит.

В а л я (смеется) . А билеты-то на теплоход мне будет сдавать! А ну, Михайловна, запирай меня на замок.

М и х а й л о в н а. Да что это? Пойдем-пойдем, вместе выйдем!

В а л я. Закрой, я сказала.

М и х а й л о в н а (подчиняясь решительному тону) . Ну, не знаю… Ничего он со мной не сделает!

В а л я. Ну, я прошу — запирай.

М и х а й л о в н а выходит и запирает дверь.

Закрыла?! Отойди! (Вышибает дверь.) Вот ты и ни при чем.

Затемнение. Палуба дебаркадера. Раннее утро. В а л я, у ног ее — дорожная сумка и чемодан. С т р у г а л е в. Немного в стороне — Т а м а р а и М и х а й л о в н а.

С т р у г а л е в. Если что, сразу ко мне… На одном месте сидеть — тоже ничего не будет. А какая твоя судьба… этого никто не знает, никому не известно. Какую заработаешь. А верить надо.

В а л я. Михайловна! Зови Толика — нам пора.

З а н а в е с

В а л я — машинист сплоточной машины, 26 лет.

В я т к и н — ее муж, работает на лесосплаве.

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а — заведующая общежитием сплавщиков.

С е л и в а н о в — ее муж, завхоз.

Ф е д о т ы ч — шеф-повар.

Л а р и с а — женщина без определенных занятий.

О б и ж е н н ы й.

З а в г а р.

П р и с я д ь к о.

Наши дни.

События происходят на лесосплаве, от утра до вечера. Место действия всех сцен — небольшое пространство на берегу возле сплоточной машины, на которой работает Валя; дебаркадер, переделанный в общежитие для рабочих-сезонников (на втором этаже), со столовой при нем, а также две комнаты-каюты: в одной, попросторнее, живет Жданова-Селиванова со своим мужем (этой комнаты, как и общежития, зритель не увидит), а в другой, поменьше, временно поселились молодожены Вяткины — Валя и Толик.

Утро. Горит, ничего уже не освещая, лампочка в проходе к причалу (дебаркадер иногда служит и пристанью). На лавке для пассажиров сидит Ф е д о т ы ч, он в рабочем колпаке, в руках лист бумаги, испещренный цифрами. В комнате Вяткиных с кровати проворно слезает В а л я, пробегает к окну, сдергивает распятый там в качестве занавески халат, надевает.

В а л я (подняла раму окна, вдохнула воздух) . Август называется…

В я т к и н (лежа на кровати, под двумя одеялами) . Ать-два, встали.

В а л я. Лежи, отсыпайся, моя радость, ты ж на бюллетене. (Начинает хлопотать по хозяйству.) Вот гадство — в макароны муравьи наползли. И чего теперь на завтрак?

В я т к и н (встает) . А картошечки поджарим. (Заметно прихрамывает, привычно хватается за суковатую палку.) Ничего, жена, было бы здоровье!

В а л я. Куда ты? Такой холодино — штаны надень. На.

В я т к и н. А вот у нас на Березине, в моих Петровичах, молодежь еще купается, загорает, говорит девчатам на ушко разные глупости. (Делает разминку, шагает, нарочно припадая на больную ногу, напевает.) «Для чего нужно крыло? Для летания оно. Нынче нам не пригодится, нынче курица — вот птица!»

В а л я. Вилки, ложки гнутые, страшные, и сковородку Федотыч каждую минуту может прийти и забрать — на чем жарить?

В я т к и н. Скажи спасибо ему и за такие вилки-ложки. Купим. Наживем. (Бег на месте.) По-бе-жа-ли, по-бе-жа-ли. Не под-давай-ся, не под-давай-ся!

В а л я. Стой! Упадешь, расшибешься. (Легко поднимает его над полом.) Детский сад. А я мать-одиночка как была, так и осталась.

Стоят, обнявшись. На палубе появился С е л и в а н о в.

С е л и в а н о в (в руках у него постоянно связка ключей, которыми он поигрывает и побрякивает) . Они меня посадят. (Федотычу, в сторону Вяткиных.) Главное, мы все зря мучаемся — ведь разбегутся, черти полосатые! (Благодушно, посмеивается.)

Ф е д о т ы ч. Мешаешь, Гурий, помолчи. (Курит, поглядывая в листок.)

С е л и в а н о в (хлопнув Федотыча по колену) . Калькулируешь, шеф?

Ф е д о т ы ч. Я, Гурий, сроду не крал.

С е л и в а н о в. Ну уж, ты уж, с тобой и не пошути.

Ф е д о т ы ч. Мне, Гурий, всю жизнь спасибо говорят.

С е л и в а н о в. О, о, кошка в дыбошки. Ты один у нас такой честный. Ну а чего тогда мудрить, чего считать?

Ф е д о т ы ч. Граммы на мне лишние повисли.

С е л и в а н о в. За лишнее тоже спасибо не скажут. А у меня сегодня инвентаризация, я ведь тоже материально ответственный! Лидия — так ведь, принести, отнести — женщина!

Ф е д о т ы ч. Да ладно, известно. Все известно.

С е л и в а н о в (помолчал, постучал ключами) . Во-от, дали ему год…

В я т к и н (жене) . Шторки бы хоть какие-никакие повесить. Ни ситцу, ни штапеля, а о тюле приходится только мечтать. Шелку бы! По голубому — желтые цветы.

В а л я (чистит картошку) . Смотри, правда не вздумай без меня тут. Деревню свою разведешь, в цветочках. Не обнимай, не обнимай, мне надо пораньше. Что ты, такая ответственность. (Отталкивает его.)